На берегах тумана. Книга 1. Посланник Бездонной Мглы - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко cтр.№ 30

Торк мрачно скривился:

– Так ведь исчадие не на Лефа кинулось – на тебя. Леф чуть ли не сам в пасть запихался. И вы с ним так долго сидели рядом, что теперь даже исчадию нелегко разобраться, кто из вас кем пахнет.

– Ох, до чего мне все это не нравится! – простонал Хон.

– Да уж кому может понравиться такое, – Торк пожал плечами. – Ну ничего. Завтра Предстоятель пожалует. Небось, не решатся послушники пакостить при таком многолюдстве.

Леф вдруг застонал, да так громко, с таким надрывом, что все с испугом обернулись к нему: уж не горячка ли начинается у парнишки?

Но причина Лефовых стенаний крылась не в ране: будто ножом под грудь ударили его слова Торка. Завтра ведь не один только Предстоятель приедет, завтра приедет и Отец Веселья, старый верзила Мурф. Как надеялся Леф спеть при нем лучшее из того, что успел уже навыдумывать! Уж кто-кто, а прославленный певец сразу бы по достоинству оценил Лефово искусство; может, даже учить бы взялся.

И вот теперь расстаться надо с надеждами да мечтами. Ведь невозможно же играть на виоле с этакой раной, а Мурф, конечно, не станет дожидаться в Галечной Долине, пока Леф выздоровеет, – день-два поживет, да и уберется обратно в Несметные Хижины. А еще раз такой случай, поди, никогда и не выдастся.

Два солнца успели родиться и умереть, прежде чем Лефу позволили выйти из хижины. Рука все еще болела под целебной повязкой, и до выздоровления оставалось Мгла знает сколько дней и ночей, но, по крайней мере, вернулась способность твердо держаться на ногах.

Может быть, в другое время он бы и сам не захотел еще выбираться со двора, но уж очень велик был соблазн поглядеть праздник.

Что за праздник такой выдумал Предстоятель, не знали ни жители Галечной Долины, ни пришлые из Черных Земель. Да никто особо и не стремился разбираться в этом. Не так-то много случается в жизни праздников, чтобы от нового, негаданного, нос воротить, допытываться, зачем да почему.

До этого дня Леф не видывал столько людей сразу. Пришлые количеством своим не уступали обитателям Долины, и были они в основном рослы, дородны, одеты ярко и чрезмерно. Ну вот зачем, к примеру, мужикам в этакую жарищу накидки на себя напяливать, да еще по две, да еще нижняя настолько длинна, что едва по земле не волочится, а верхняя и пояса не достает, зато меховая! Это ж подумать только – меха! Летом! Изо всех, кого Леф успел узнать до сих пор, лишь Гуфа зимой да летом носит один и тот же пятнистый мех. Но Гуфа – это Гуфа, и уразуметь ее поведение обычному человеку не дано. Может, которые в двух накидках, все до одного ведуны? Да нет, не похоже…

Толкались эти невиданные мужики и бабы с нарисованными лицами вокруг своих шатров – красные, потные, утирающиеся краями раскрашенных одежд. Хохотали, горланили, десятками набивались в корчму (то-то Кутю раздолье настало!), а больше, пожалуй, ничего они и не делали.

Были среди них, правда, почти нормальные с виду. А еще были какие-то странные – тощие, угрюмые, каждый из которых помимо одежд носил на груди красный лоскут грубо выделанной кожи. Ни Ларда, ни Раха не могли вразумительно объяснить, кто это, хоть обеим случалось бывать в Несметных Хижинах и видеть таких. Хон же рассказывал неохотно, что люди эти взяли что-то и не хотят отдавать, а потому должны некоторое время работать на чужом огороде и жить не у себя дома.

Леф счел подобный обычай глупым. Позволить кому-то портачить свой огород (ведь никто же не станет вкладывать душу в несвое!), да еще терпеть у себя в хижине такого, который взял и не отдает… Спрашивается, кого наказали?

Который из пришлых называется Предстоятелем, Леф догадался даже раньше Хоновой подсказки. Догадался потому, что с этим стариком разговаривал Нурд. Да и сам по себе старик был примечателен. Двух накидок он не носил, а носил только широкий лоскут тончайшей кожи, обмотанный вокруг бедер на манер бабьего подола, а еще – блестящую бронзовую цепочку, хитроумно вплетенную в окладистую снежную бороду. Всего же примечательнее было его лицо: горбоносое, морщинистое, оно вызывало ощущение умной и доброй силы. Рядом со стариком позевывали двое кряжистых мужиков при щитах и оружии. На полированные бронзовые наконечники их копий было больно смотреть.

Хон велел сыну сесть на случившийся рядом пригорок и отдыхать, а сам вместе с Торком стал проталкиваться поближе к Нурду и Предстоятелю. Раха, удостоверившись, что ее хворое дитятко отдышалось и вроде даже порозовело, вскинула на плечо мешок со всякой съедобной всячиной и затерлась в толпище, которое давилось вокруг возов приезжих менял. С Лефом осталась одна Ларда. Ей, конечно, тоже хотелось к менялам, которые привезли много интересного – всевозможное оружие, блестящие безделки для украшения скотьей сбруи да бабьей одежи, комья разноцветного мыла… Не выменять, так хоть поглазеть на такое – и то радость. Но Лефу с пораненной рукой в толкотню лезть нельзя, а оставить его маяться в одиночестве не позволила совесть (хоть и твердит Мыца, что совести у ее дочки чуть меньше, чем у бешеных ласковости).

Ларда умостилась на корточках рядом с Лефом, аккуратно уложив виолу на вытоптанную траву. Эту самую виолу Леф почему-то непременно желал взять с собой. Почему? Ведь всякому было ясно, что играть ему еще никак невозможно, даже нести тяжелое певучее дерево – и то нельзя. Чтобы закончить споры, Ларда вызвалась таскать парнишкину забавку, весьма многословно высказав свое мнение о мужиках, капризных, словно бабы беременные.

Они сидели так довольно долго, и девчонка в меру своего небогатого знания жизни Черных Земель пыталась объяснять всякие диковины, недоступные пониманию Лефа.

Тем временем Хон, Торк и Предстоятель скрылись из глаз – кажется, забрались в самый яркий и большой шатер, а Витязь остался втолковывать что-то примостившимся у входа копейщикам. Очень интересно было Лефу и Ларде, какие там идут разговоры, но многое ли узнаешь, глядя издали на цветное покрытие шатра и брезгливое Нурдово лицо?

А потом как-то неожиданно оказалось, что вокруг их пригорка расселась целая куча людей, причем все они смотрели в одну сторону и явно чего-то дожидались.

Внезапно возникшее скопище удивляло уже хотя бы тем, что было оно непривычно тихим (то есть, конечно, это только в сравнении с обычным поведением пришлых). Галдежа хватало и здесь – не зря же Хон давеча уверял, будто рты жителей Черных Земель не способны закрываться по причине непомерных мозолей на языках (подобную же незавидную участь он, кстати, предрекал и Рахе). Теперь вот тоже между сидящими то и дело вспыхивали перебранки – особенно там, где шныряли среди них ребята корчмаря Кутя, разносящие бражку да комья крутой медвяной затирухи. Шныряли они не в одиночку. За каждым, толкаясь и шипя друг на друга, плелось по нескольку недоростков с намалеванными на лицах цветными, расплывшимися от пота узорами.

Ларда, гордясь своей осведомленностью, пояснила, что щенки эти – надзиратели от каждой общины, поставленные считать да запоминать, кто сколько выпьет и съест, чтобы потом можно было определить, какая причитается корчмарю за прокормление доля общинных запасов и с кого из общинников какое следует в эти самые запасы возмещение. А еще сказала она, что никогда столько споров и ругани не бывает, как при расчетах старост с корчмарем да при назначении людям общинного долга, потому что недоростки плохо обучены счету и путают чужих со своими. Торк рассказывал, да и самой привелось как-то видеть: до плевков друг дружке в бороды дело дошло, а кое-кто уже было полез дреколье из плетней выворачивать.