Брачный антракт - читать онлайн книгу. Автор: Марина Белкина cтр.№ 12

– А который час? – Ника поежилась, села в постели и потерла глаза кулаками.

– Уже десять!

– Такая рань… К тому же, сегодня выходной.

– Да что за жизнь у тебя такая! – всплеснула руками мама. – Ложится под утро, встает в обед, на работу ходит, когда вздумается! Точная копия своего отца!

В материнской системе ценностей это был самый страшный грех.

– Кофе на столе, так что будь добра! – Она обиженно поправила растрепавшиеся волосы и, возмущенно пыхтя, удалилась на кухню.

Ника упала на подушку и накрылась одеялом с головой. Она прожила в отчем доме пару недель, а казалось, как минимум месяц. День шел за два, как в следственном изоляторе. Ладно, надо вставать, мать все равно от нее не отстанет.

Выглянула из-под одеяла и осмотрела комнату. Тут все сохранилось как в детстве. Кровать, напротив – диван, на котором раньше спала сестра, их письменный стол и книжные полки, обклеенные вкладышами от жвачек. На двери – плакат с актерами обожаемого в былые времена сериала «Элен и ребята». Оксане больше всех нравилась Элен, а Нике – Кати, и они постоянно спорили, кто лучше. С сестрой никогда не получалось найти компромисс. Они часто ссорились, а бывало, даже дрались – не на жизнь, а насмерть! Комнату поделили: Ника боялась выходить, потому что дверь оказалась на половине сестры, а Оксана – приближаться к платяному шкафу.

Помирить их мог только отец. От него, как от фокусника, всегда ждали чудес. Какие игры он выдумывал, а сколько всего интересного знал! Слета отвечал на любой вопрос, часами мог рассказывать о тайнах мексиканских пирамид и папуасах Южной Каталонии, ярко, артистично. Правда, все, что он говорил, запросто делилось на два, а то и на три. Ника стала посмешищем всего класса, когда выяснилось, что в Каталонии никогда не было папуасов. Она тогда люто возненавидела отца, но легко простила ему свой позор, ведь они вместе собрались в кругосветное путешествие на дирижабле… Большой ребенок, он совершенно не был похож на мать. Даже странно, что родители прожили вместе так долго. Развелись, когда Нике исполнилось одиннадцать. Из-за романа с официанткой ресторана, в котором он работал, пел по вечерам.

Сейчас отец сдавал квартиру, доставшуюся от его родителей, и жил на ГОА. Уехал туда с Никиной подругой, с которой познакомился на Оксаниной свадьбе. На этой свадьбе, пять лет назад, Ника и видела его последний раз…

Вздохнув, она накинула халат и отправилась завтракать.

На кухне мать, вооружившись красной ручкой, проверяла тетрадки. На столе стояла тарелка с овсянкой, дымилась чашка ароматного кофе. На стуле Ника приметила потрепанный глянцевый журнал.

– А это как тут оказалось? – удивилась она, усаживаясь за стол. – Я ж его вчера вместе с рваными колготками в мусорное ведро выбросила!

– Тебе дай волю, полквартиры выкинешь! А этот журнал, между прочим, стоит пятьдесят рублей. – Она бросила красноречивый взгляд на ценник, приклеенный к последней странице. – Колготки я в ящик положила, под джинсы будешь надевать.

– Мама!

– А что «мама»? Между прочим, в твоем положении не стоило бы так шиковать. Ну, ладно, – вздохнула она, откладывая стопку тетрадей, – как говорят наши студенты: «It`s better to overdo, than to underdo» [2] . Остальные – вечером, когда буду смотреть «Великолепный век»… Да-да, Ника, теперь тебе надо экономить. Уму непостижимо, уйти от такого мужа! Где, спрашивается, были твои мозги?

– Ты же сама всегда говорила, что он мне не пара!

– Не выдумывай! Вежливый, уважительный, зубы тебе вставил. Такой хороший мальчик!

– Раньше ты звала его старцем.

– Ерунда! Но даже если и так, я старая больная женщина, зачем меня слушать? Вероника, ты сглупила, просто признай это, но можно же все исправить! Семью надо спасать! Понимаешь, спасать! – разглагольствовала она хорошо поставленным голосом преподавателя с тридцатилетним стажем. – Ты же любила его как сумасшедшая! И все еще любишь, да?

Ника ковыряла ложкой кашу.

– Не будем об этом сейчас, ладно? Не хочу.

– Можно подумать, потом захочешь, – хмыкнула мама. – И все из тебя клещами надо тянуть! Вот Оксана всегда со мной делится. Кстати, а который час? Она же сейчас должна выйти на связь! – И мама ускакала в свою комнату общаться с сестрой по скайпу.

Ника вздохнула с облегчением, хоть поест спокойно. Прихлебывала кофе и прислушивалась к голосу матери, доносившемуся из комнаты.

– Уже головку держит? Это очень рано! Не помню точно, когда Ника стала голову держать, а вот ты – только в два с половиной месяца, да! А в шесть уже бралась двумя руками за борта коляски и сама садилась, ха-ха!

Душу царапнуло раздражение, и как им не надоедает часами трепаться о всякой ерунде?! Конечно! Мать и дня не может прожить без своей любимой дочки! Ника отхлебнула горький кофе и поняла, что до смерти хочет шоколада. Это был единственный пункт из красного списка, с которым никак не получалось завязать, ее наркотик. Терпела неделями, а потом срывалась, особенно когда расстраивалась. Хорошо, что у них нет шоколада, а то бы сейчас умяла целую плитку. Мать любого доведет! Впрочем, кое в чем она права: Нике надо быть экономнее. Денег, что она зарабатывает в агентстве, едва ли хватит на ту жизнь, к которой она привыкла. К тому же, все вещи остались в квартире Андрея. Нужна осенняя куртка, и на телефон забросить бы хоть три сотни, да и все эти разъезды на такси съедают кучу денег… Ладно, куртка подождет, позаимствует пока что-нибудь у мамы. Пальто, похожее на надувной матрас, или плащ-парашют? Да уж, пора задуматься о подработке. О съемках – даже не мечтай, на том, что ей предлагают, заработать невозможно – слезы. Заняться репетиторством? А что? На школьный уровень ее английского вполне хватит. В красках представила, как вдалбливает грамматику тупице, который во время урока украдкой играет с мобильным. Ну, уж нет, она еще не пала так низко!

В дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Ника поставила посуду в мойку и пошла открывать.

На пороге стоял Мишка в майке под обтягивающим кожаным пиджаком, с бумажным пакетом в руках.

– Здоро́во! Ну, ты как? – промурлыкал он, сверкая улыбкой и бесцветным лаком на ногтях. – А я думаю, дай, к роднульке заскочу, наверняка малышка коротает воскресное утро наедине с диабетическим хлебцем, поливая его горючими слезами.

– Очень поэтично, – фыркнула Ника. – Проходи! Как же я тебе рада, не представляешь!

– Все так запущено? – изогнув бровь, он сунул Нике сверток и поправил волосы, придирчиво рассматривая себя в зеркале прихожей. – Я у метро яблок купил. Такие красивые, думаю, молодильные. Кофе угостишь?

– Конечно, пойдем в мою комнату. Только, Миш, прости, ты не мог бы ботинки снять, а то меня мама прибьет.

Ника поставила на письменный стол поднос с чашкой кофе, горячими бутербродами с сыром и вазой с яблоками.