Когда вырастают дети - читать онлайн книгу. Автор: Ариадна Борисова

Когда-то Комсомольскую площадь окружали деревянные общежития-бараки, ныне уже снесенные. Дети вообще их не видели, а знают только, что американского президента Обаму зовут Бараком. Вместо тех общежитий люди построили крупнопанельные каменные дома, и площадь незаметно превратилась в двор, такой обширный, что произносить нужно с большой буквы – Двор. Еще в прошлом году он служил шести корпусам: одно здание развернуто фасадом к дороге, второе углом и четыре друг против друга. Дальше зиял пустырь, окаймленный полосой густого кустарника, из которого без разбега взмывает к небу крутая краснопесчаная сопка – Красная гора. Тропинка к бору ведет с другого, не отвесного, склона, со Двора не видно. Ребятня в любое время года гоняла на пустыре в футбол, а весной там возвели седьмой дом, и Двор со стороны сопки замкнулся. Высоко-высоко на ней темнеет сосновый бор, богатый под осень рыжиками и маслятами. Район Красной горы считается окраиной города, хотя какая это окраина – центр через четыре улицы. Многонаселенный Двор сам-то как городок.

Напротив углового дома расположился парк Новогодний. Не поднялась рука у строителей на древнее дерево – ель-бабушку, окруженную дочерьми и пушистыми внучками. Рядом люди посадили березы, и вырос лесок. Он занимает от силы тридцать соток, так что называть его «парком» немного чересчур, но горожане любят этот уголок и ухаживают за деревьями. К зимним праздникам родители малышей наряжают ели игрушками.

Лесок упирается в белый магазин, похожий на торт, с простым радушным названием «Хлебный». Здесь всегда вкусно пахнет свежей выпечкой и, к сожалению, выхлопными газами. Мимо магазинного окна то и дело шныряют автомобили. Двору не по душе шершавое движение шин по телу. Грунтовая в том месте поверхность неприятно вибрирует и гудит.

Позади парка выстроилась шеренга кирпичных гаражей. За ними в стихийном нагромождении незаконных гаражей-вагончиков, как атаман на коне в гуще пеших разбойников, стоит незавершенное здание. Городские власти постоянно грозятся снести вагончики и освободить подъезд к заброшенному строению, да все руки не доходят. Величественный дом с колоннами, предназначенный для каких-то общественных целей, начали возводить в советское время, но довести до сдачи не успели. Сооружение пережило все депутатские и чиновничьи обещания позаботиться о нем, смену государственного строя, массу политических событий и троих полукриминальных хозяев. Имя теперешнего владельца сохраняется в тайне.

Дорога сворачивает от «Хлебного» и ведет на улицу, вдоль и поперек исхоженную ногами юных жителей Двора. Заканчивается она школьной аллеей и, соответственно, школой. Улица недлинная, но бойкая, с обилием мелких кафе, киосков, магазинов, а посередке, испуская вечером стеклянное апельсиновое сияние, красуется огромный супермаркет «Кипежград». Впрочем, Двору мало что известно о соседних улицах, он же на них не заглядывает. Зато в курсе секретов своих обитателей. Черпает новости и слухи у пенсионеров, отдыхающих на расставленных повсюду скамейках. Ему нравится легкий стариковский треп, вовсе не такой уж ядовитый и порицательный, как полагают молодые. Скорее информативный. И воспоминания о прошлом Двор любит. Тоже есть что рассказать о боевой комсомольской молодости.

Во времена существования площади люди жили бедно, несыто, но дружно, и пирожки в общих кухнях стряпали сообща на всю детвору. А дети подкармливали бродячих собак и кошек. В нынешнее же время соседи даже на одной лестничной площадке порой еле знакомы. Кивнут друг другу и разбегаются по своим делам. Все куда-то спешат, никто не обращает внимания на приблудившуюся ко Двору кошку-сиротку. Когда кто-нибудь подходит с мусором к бакам, где она сидит чаще всего, Двор затаивает дыхание. Посылает весть: возьмите бедолажку, возьмите! Не берут. Не слышат мольбы о помощи.

Если приладить к слову «весть» приставку «со», как предложение к взаимодействию, получится «совесть». Наверное, у людей повредился коммутатор приема вестей и с приставкой это слово не принимает.

Честно сказать, без совести людям жить легче. Огорчений меньше, сон спокойнее. Занятому человеку только мешает ее надоедливый глас, времени не напасешься слушать. Да хоть бы эта брюзга похвалила разок за добрую мысль – не дождешься. Вечно чем-то недовольна, не поймешь, чего требует, в чем обвиняет. Прокурорша нашлась… Двору кажется, что так думают некоторые дамы и господа. Будь у него язык, ох и устроил бы он им выволочку! Увы, негде языку разместиться. У Двора и головы-то нет в стандартном представлении.

Отдельные человечьи особи приспособились болтать языками без всякого участия мозгов. Но напрасно считается, что Двор не имеет собственных мыслей и мнений. Еще как имеет! Не зря же он, вольно или невольно, одушевлялся на протяжении жизни четырех поколений людей. Привыкнув размышлять на их языке, Двор перестал понимать кошачье мяуканье, шелест деревьев и щебет птиц. Так перед ребенком зарастает кожицей человеческих слов хрупкая молвь остального мира, которую дети понимают, пока не начинают говорить.

Если бы Двор мог разговаривать, он бы первым делом поблагодарил одну славную женщину. Когда еще училась в школе, она написала сочинение на тему «Почему мы любим наш двор». Двор сказал бы ей спасибо за сердечный отзыв о его службе и спросил бы, как умудрились люди потерять смысл множества слов.

Комсомольская площадь была твердо уверена, что слово «любовь» означает чувство, и удивилась бы выражению «заниматься любовью». Определений у этого физиологического акта в любой части речи воз и маленькая тележка. В скабрезном фольклоре любовь близка к категории овоща, с которым рифмуется, поэтому ее, как овощ, можно купить, продать, расплатиться ею за услугу, – в общем, с помощью любви можно произвести кучу операций в сфере рыночных отношений. Понемногу блатной жаргон и площадная (дворовая) лексика объединяют свой соленый состав. Знакомые домовые жалуются Двору – хозяева без матюгов шагу не ступят, уши завяли… А гривуазный глоссарий тянет к себе вниз все новые и новые слова, шарит липкими пальцами в пластах устаревающего сленга. Раньше алкоголики, выйдя во Двор, невинно предлагали приятелям «трахнуть по маленькой». Нынче такое словосочетание чревато эхма какой статьей…

Двор покряхтывает, стыдливо вздыхает: опять разворчался к ночи. Что поделаешь – старик… Ай! Или старуха?! Один политик сказал: «Если бы у бабушки были определенные половые признаки, она была бы дедушкой». Двор вычитал это мудрое политическое изречение в газете. Он много чего узнает из содержимого урн. Бог миловал, нет у него биологических и гендерных признаков пола. А то бы мозги сломал, прикидывая, куда спрятать от женщин одну из двух главных образующих низкопробного словаря, схожую очертаниями с Царь-пушкой… М-да. Пожалуй, он все-таки мужчина.

Как всякой пожилой личности, Двору иногда хочется почитать нотации влюбленным старшеклассникам. Свидания они обычно назначают друг другу в Новогоднем парке и некоторые ой-ё-ёй что творят! «Поцелуй меня везде, что-то где-то (забыл) мне уже». Песня. Двор слышал тысячи песен, попробуй запомнить. В этой рифма совсем неправильная. Вертится на уме что-то более подходящее к слову «везде»… Тьфу ты, не вспомнить никак. Склероз. Двор сурово предостерег бы поцелуйщиков: «Песня песней, но могут быть и дети. Заводить детей детям рано». Пересказал бы им недавно прочитанную статью о квартирном вопросе, особенно остром для большинства молодых родителей.