Рожден быть опасным - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Самохин cтр.№ 35

«Клинч, наш товарищ нашелся. Но лучше бы пучина поглотила его. Он обезумел и ранил ваш… — я попытался найти более точное выражение, но не сумел, — мозг. Мне очень жаль, Клинч. Я убил его».

Незнакомое мне состояние — смущение вместе со стыдом за содеянное чужим человеком.

«Мне это известно. Наша личность выжила. Она не повреждена. Я рад, что человек, пытавшийся нас убить, мертв. Мы не разговаривали бы сейчас, если бы он сумел добиться своей цели».

От души отлегло.

Я еще раз обозрел храм.

Величественное сооружение, купол которого терялся в вышине, оказалось полностью вмуровано в толщу дна. Храм был пуст. То, что украшало стены, терялось от взгляда, спрятанное тенями и сумраком. Такое ощущение, что из храма было вынесено все, что наполняло его, но атмосфера величия не покинула храм.

Сколько цивилизаций и жизней скрывают в себе недра планет. Сколько эпох, великих открытий и дерзких шагов на пути к истине скрыты под землей. Мы не первые и не последние, кто пришел в этот мир. И нам суждено погрузиться под землю, унося с собой все дерзновения, которые сделали человечество цивилизацией. И Последующие за нами будут слагать о нас легенды и наполнять музеи оставшимися от нас вещами.

«Пойдем, человек! Нам пора. Твои друзья тебя ждут!» — заторопил Клинч.

Я с неохотой отвернулся от храма и последовал за Клинчем, который скрылся в темноте, увлекая меня за собой. Я уносил в себе воспоминание о руинах Предтеч, и оно было теплым и приятным, как молоко матери.

Рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу.

Платон

Дым, клубящийся по устеленной гранитными белыми плитами площади, овевал мои ноги и подбирался к лицу, словно змея, норовящая укусить спящего. Надо мной нависали высотные здания, сложенные из белого камня, и колонны, увенчанные фигурками разных животных, которые мне, сколько я ни напрягал зрение, не удавалось разглядеть.

Я стоял один. Вокруг меня царила пустота. Солнечный зайчик играл в прятки между колоннами.

Солнце мигнуло, словно приманивая меня.

И площадь заполнилась народом.

Еще мгновение, и я очутился в центре перенаселенного города. Люди сновали между колоннами. Люди спешили по своим делам. Люди вели торговлю. Множество голосов, тараторивших о своем, сливались в единый поток.

— …я недавно слышал…

— …Кассиопея вводит эмбарго на все товары, ввозимые из Рудничного пояса…

— …да это же катастрофа для всех вольных торговцев…

— …говорят, что в районе Ипсилона Эридана найдена инопланетная форма разума…

— …пришельцы?! Где?!

Я отрешился от голосов. Я перестал воспринимать их. Я окинул взглядом колышущуюся площадь и раздвинул ее своим телом, как раздвигает льды ледокол. Я медленно продвигался вперед, заприметив вдалеке возвышающийся над толпой высоченный купол знакомого мне храма. Я задумал посетить его. Я был уверен, что если дойду до храма и войду внутрь, то пойму себя и все, что здесь происходит, но сколько я ни шел, храм не становился ближе.

Он все так же возвышался вдалеке.

Он все так же манил.

И по-прежнему был недосягаем.

— Ларс, да проснись ты в конце концов. Сколько тебя можно будить!..

Я открыл глаза и увидел Крысобоя, склонившегося надо мной.

— Это так приятно: лицезреть каждое утро твою рожу!.. — огрызнулся я, поднимаясь с водяного матраса.

— Ты еще и хамишь, — обозлился Марк.

— Лучше расскажи, куда ты Гвинплея дел? — вступила в разговор Музыкантская.

— Что значит дел? — возмутился я. — Я его прикончил у шлюза. Там и оставил.

— У шлюза его не было, — сказала Рената. — На полу лужа крови. А тела нет.

Честно говоря, я не был поражен. Но в душе зашевелилось недовольство:

— Клинча спрашивали?

— Они не убирали тела.

И что из этого могло следовать? Что Гвинплей Плант жив? Вполне возможно. Я бы даже сказал, вероятнее всего. Конечно, он мог дотянуться до шлюзовой камеры и вывалиться на дно, да там и подохнуть в зарослях водорослей, но что-то мне мало верилось в подобное. Вероятнее всего, Гвинплей Плант остался жить. А значит, нужно торопиться на базу, пока ее не достиг Плант.

— Надо возвращаться, — изрек я.

— Мы уже позаботились об этом, — отозвалась Рената. — Или ты думаешь, что ты один такой умный?

— Клинч выделил нам трех прульхов, — сообщил Марк.

— Кого выделил? — не понял я.

Вот уж точно — прульхи какие-то появились.

— Прульхов. Да это животные их. Транспорт подводный. Они еще огнем шмаляют, — пояснил Крысобой. — Ну, на скатов похожи.

— Долго я спал?

— Часа три. Как со дна вернулся, так и завалился.

— Значит, у Планта три часа форы.

— Только на прульхах куда быстрее получится, чем на своих двоих, — заметил Крысобой.

— Это точно.

Приготовления в обратный путь уложились в пять минут. Мы прибыли налегке и отбывали, не отягченные лишним весом. Разве что новыми проблемами, но они не имели физического веса.

Прульхи дожидались нас на дне. Вокруг них порхали сотни аборигенов, словно бабочки над пасекой, но животные невозмутимо жевали водоросли и мало обращали внимание на хаос, что творился вокруг.

Аборигены провожали нас.

Клинч спустился вместе с нами из города и, не проронив ни слова, точно дал обет молчания, приблизился к прульхам.

«Клинч», — позвал я мысленно, и он наконец откликнулся:

«Я слышу тебя».

«Как мы на этих пру… как мы на них поедем, если мы даже управляться не…»

«Я понял тебя. С вами поедут трое всадников. Они довезут вас».

«И ты?»

«Нет. Я останусь здесь».

«Прощай, Клинч. Наверное, мы больше не увидимся».

Я чувствовал, что это именно так.

«Мы не увидимся больше! Прощай! И помни, ты сам в силе выбрать себе путь!»

Я не понял, что он хотел мне этим сказать, но на всякий случай запомнил мыслеобраз — переплетение дорог и развилка, на которой я стою. Одна из дорог заасфальтирована и оборудована забегаловками по трассе, туалетами, заправками, а оставшиеся дороги больше походили на тропы, проложенные сквозь дремучий хвойный лес. И я чувствую, что идти мне нужно именно по шоссейной трассе, где, может быть, мне удастся разжиться авто, но я также знаю, что в силах ступить и на тропу, которая уведет меня в неизвестность, но эта тропа будет чище и правильнее, чем прямая автострада.