Пиар по-старорусски - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Федоров cтр.№ 16

Подобрал Пашка брошенную Аскольдову шапку (боярин был очень неаккуратен), спрятал за пазуху. Дворовому холопу, что стоял у ворот на страже, небрежно бросил – мол, если боярин спросит, я на торжище, там ладья недавно пришла басурманская. Гляну, нет ли каких снадобий по моей лекарской части из стран полуденных. И ушёл.

Новоградский торжище – всем торжищам торжище. Кого там только нет! Вон голландские немцы торгуют солёной селёдкой и бархатом. Немцы ганзейские – оружием и всякими механическими премудростями, поляки – дорогим платьем. Булгары волжские – сёдлами, конской упряжью да кожаными сапогами. Помалу здесь не торгуют. Соль – мешками, мёд, вино – бочками. Здесь есть всё. Иной мещанин зайдёт сюда просто – поглазеть, да приглянется какая-то вещь, даже названия которой не знает. И всё – без покупки не уйдёт. Была на торжище и такая лавка, где торговали разной мелочью. Тут и старые шкатулки, и ношеные сапоги. Рядом – отрезы дорогой ткани или самоцветы сарацинские. Народу здесь всегда много, за всем и не уследишь. Держал лавку какой-то небогатый купчишка без роду без племени, никому не известный. Если б могли покупатели узнать самое недавнее прошлое этого купца, они сильно удивились бы, увидев его нищим на паперти заштатной церквушки в литовском захолустье. Вытащил его оттуда Докука, пригрел и велел торговать в Новограде под своим именем. Казалось бы – зачем ему это? А затем, что через купчишку этого наловчился Докука лихо уходить от ушлых новоградских мытарей, готовых, по его мнению, за пошлины и налоги последнюю копейку вытрясти. Нет, в казну новоградскую Докука давал много. Да только мытари хотели ещё больше. Хотя ладно – не об этом сейчас речь.

Вот через этого купчишку и велено было Пашке передать какую-нибудь Аскольдову вещь. Эх, знал бы он, по какой острой кромке сейчас пройдёт, ни за что бы не пошёл в лавку!.. Как и велено было, под видом привередливого покупателя отозвал хозяина в дальний конец лавки, там и передал ему шапку. Кто же знал, кто ведал, что тут же, рядом, ковырялся в товаре Аскольдов портной – искал дорогие и красивые ткани. Глянул он – интересно, лекарь боярский что-то купцу суёт, вроде шапку. Да ладно, это его дело. Мало ли, кто чем торгует. Может, ему боярской платы не хватает!.. Это бы ничего, да случилось так, что через недельку глазастый портной, снова посетив приглянувшуюся ему лавку, углядел, что имеет нищий купчишка обстоятельную и дружескую беседу с самим Михайло Докукой. И Докука вроде как даёт купчишке какие-то указания или советы. Тут репу почешешь!

А Пашка между тем, уверенный, что никто его не заметил, зашёл в лавку, где торговали сарацинским товаром, купил нездешней травки кус-кус, коя, как известно, от зубной боли – первое дело, и вернулся в боярский терем.

А шапка Аскольдова в тот же вечер оказалась у Докуки и утром была отправлена Простомиру. Повёз её, как и велел волшебник, Вася Зуб, а сопровождали его, как и положено, верные Федя Пасть Порву и Киря Упал Отжался… Дорога на этот раз была без приключений, только Киря порой, усмехаясь, что-то с хамской улыбочкой на лице кричал в лес на нечеловечьем языке, а в лесу оскорблённо посвистывали и поухивали неизвестные голоса. Но никто не выходил и никаких гадостей не делал. Слава о Кире – победителе Зелёного Дядьки разнеслась по самым захолустным чащобам, и связываться с ним лесные жители не торопились.

Простомир шапке обрадовался, довольно заурчал и уволок её сразу к себе в избушку, велев гостям ждать на улице. Он так торопился, что даже не огрел привычно Кирю дубиной… Отсутствовал он недолго, а вернувшись, велел Кире и Феде ночевать во дворе, а Васю пригласил в дом.

– Слушай меня, сынок. Всё будет, как я сказал. Я уж постараюсь. Но и вы постарайтесь. Как узнаете, что я всё сделал, как уговорились, сразу народ подымайте. Ну, не мне тебя учить, ты ведь в этом деле дока. Смотри, не подкачай. Если Аскольдушка оправдаться успеет, не сносить вам головы, ой не сносить. Сразу всё откроется, а на расправу люд новоградский ох как скор! До меня им, конечно, не дотянуться, а вы будьте в опаске. Если что – тикайте сразу. Ну, шучу, шучу. Никуда тикать не надо будет. Спроворим мы с тобой всё ладно. Значит, через семь дней перед обедом?

– Да, мы с Докукой так рассчитали. Через семь дней на обедне сам владыка Пафнутий молебен будет служить по поводу давнишней победы над ливонцами. Там все именитые бояре соберутся и многие из простых.

– Вот и славненько. Делайте своё дело, а я сделаю своё.

На том и порешили. Переночевали у Простомира, а утречком тронулись в обратный путь. Семь дней до назначенного времени пролетели незаметно. В условленный день на обедню по случаю давней победы над ливонцами Софийский собор был набит битком. На почётных местах стояли самые именитые бояре, были там и Михайло Докука, и Филипп Соловей, и боярин Аскольд. Заклятые враги, едва кивнув при встрече, в дальнейшем как будто не замечали друг друга. Владыка Пафнутий начал службу. Всё шло своим чередом, ничто не нарушало старинный, прадедами заведённый порядок. Служка размахивал кадилом, трещали свечи, голосили певчие, паства привычно ковырялась в носу, дожидаясь окончания службы… Внезапно в церковь, словно пьяный в трактир, вломился здоровенный мужичина с вымазанным сажей лицом и завыл:

– Ратуйте, православные! Боярин Аскольд… Что вытворяет… только что в кузнечной слободе!

Все с удивлением обернулись на крикуна, а тот продолжал скулить:

– Налетел, как вихрь, говорит, мол, меня кричите на посадника, я вас в обиду не дам! А у самого конь как сатана – чёрный, глаза горят. Да и сам боярин не лучше. Да ладно бы глаза только горят, стал он ещё по дворам скакать, заборы сшибать. Углежога Алёшку в колодец кинул, тот еле выбрался. Спасите, православные, не дайте пропасть от дури боярской!

– Что ты мелешь, – взревел Аскольд, – тут я стою, давно уже, не было меня в кузнечной слободе!

Детина изумлённо вылупил на боярина глаза, закричал:

– Да как же так, православные! И тут – Аскольд, и там – Аскольд!

И тут побелел, как свежая холстина, и стал часто креститься, приговаривая «чур меня, чур». И выбежал из церкви.

– То есть как это – и там он, и здесь? – послышались громкие голоса из толпы, где стояли простые новоградцы, – надо бы разобраться, что за дела творятся в Новограде!

А образованный дьячок Авенир сказал:

– Фантом. Без колдовства не обошлось, это точно.

По церкви прошёл ропот, владыку уже никто не слушал. Аскольд, почуяв, что пахнет жареным, стал пробиваться к выходу, расталкивая толпу локтями. Его близкие и дворня помогали протиснуться между людьми. Наконец выбрались на улицу. Аскольд прыг в повозку и – домой. Авось, побуянит люд новоградский да успокоится. А там – браги полные бочки выкатить, да выпить с людишками по-немецки – на брудершафт. То есть на братство. А потом уж разберёмся, кто там по слободам под его видом народ баламутит…

Но нет, не для того Докука с таким трудом подсунул ему Пашку-лекаря, не для того с великой опаской привлёк к делу Простомира, чтобы вот так всё – пшиком, словно сырой порох – и закончилось. И вот пошли по улицам, церквам да торговым рядам Докукины молодцы, крича: «Колдовство! Аскольд с нечистым знается!». Забурлил утихнувший было люд, закричал: «Пошли к боярину, спросим, что за дела!» И подоспела ушкуйная братия, почуяв разбой безнаказанный, подошли молодцы подзаборные с засапожными ножами, кои в иное тёмное время на улицах воровством промышляли. Собралась толпа немалая у терема боярского…