Легенды Зоны. В петле - читать онлайн книгу. Автор: Ежи Тумановский cтр.№ 27

Костя быстро осмотрелся. Позади него лежало аномальное поле, в котором, возможно, тоже были проходы. Но в отличие от ситуации с Топором, ему бы уже никто не позволил их искать. С другой стороны дорогу перегородили бандиты. И хотя никто из них не направлял на Костю оружие, о неизбежном финале было нетрудно догадаться.

– Хорошо, забирайте, – сказал он, протягивая камеру. – Только отпустите.

– Отпустим, даже если сопротивляться станешь, – сказал рослый бандит и взялся за камеру.

В тот же момент Костя нажал на кнопку, и в руке у него оказался пистолет. По счастью, укладывая оружие в тайное отделение, где хозяин камеры хранил раньше спиртное, Костя догадался снять его с предохранителя и дослать патрон в ствол. Поэтому вытащив пистолет, сталкер тут же выстрелил рослому в ногу.

Бандиты шарахнулись в разные стороны, раненый взвыл и рухнул на землю, но Костя продолжал быстро и беспорядочно стрелять по разбегающимся людям. Вся банда, помимо троих раненых, в панике попряталась, причем одним из первых отбежал в сторону и спрятался за деревом Хантер.

Когда же бандиты пришли в себя, повытаскивали оружие и принялись осторожно подбираться к фальшивому оператору, тот уже миновал несколько аномалий и, отчаянно рискуя, прыгал через булькающую черной грязью канаву.

– Сюда! – крикнул Топор, показывая Косте пальцем на подозрительный пятачок яркой травы, и тот без колебаний шагнул туда, куда бы сам без приборов и долгой предварительной разведки ни за что бы не полез.

Через несколько секунд Топор, Марина и Костя стояли рядом, разделенные лишь несколькими маленькими дымящимися лужицами, и смотрели на столпившихся по другую сторону незримой преграды из аномалий бандитов. Хотя некоторые из них готовы были последовать за дерзкими беглецами, Хантер соваться в аномалии запретил. Видно, помнил старую сталкерскую мудрость, что аномалия всегда на стороне обороняющегося. А с аномалиями у беглецов все было в порядке.

Версоцкий был вне себя от ярости, горя и страха. Еще несколько минут назад он был почти уверен в том, что заветная лаборатория вместе с ненавистным Ломакиным уже находится у него в руках, как вдруг все разом изменилось. Сперва какой-то сержант совершенно необъяснимым образом сумел устоять перед невероятной по мощности ментальной атакой Зюзи, и вся операция по захвату поезда сразу потеряла темп. И вместо того, чтобы войти в свою лабораторию под звуки удаляющейся стрельбы, Версоцкий был вынужден оттаскивать в сторону «своих» раненых солдат. Затем тот же самый сержант прострелил ногу Зюзе, а это уже стало началом конца, поскольку раненый Зюзя не мог думать ни о чем, кроме боли в ноге. И все, кого он успел взять под свой контроль, побросали оружие и превратились в обычных слюнявых идиотов. И напоследок, словно забивая гвоздь в крышку гроба всех несбывшихся надежд профессора, Ломакин умудрился запустить установку так, что она выбросила часть бронепоезда за пределы базового континуума. И хотя возвратные силы должны были вскоре вернуть перемещенную массу обратно, ожидать, что это будет в том же самом месте, уже не приходилось.

Сидя в тамбуре у открытой двери, за которой виднелась открытая дверь лаборатории и огрызок ее пола, за которым открывалась темнота и две светящиеся линии, уходящие куда-то в бесконечность, Версоцкий держал на коленях голову Зюзи, впавшего в беспамятство, и пытался взять себя в руки. Все время, пока он, ошарашенный и раздавленный случившимся, ловил мечущегося Зюзю, останавливал ему кровь и делал перевязку, гнев, кипевший внутри, только помогал ему, позволяя действовать быстро и энергично. Теперь же, когда следовало все спокойно обдумать и принять решение на холодную голову, кипевшие внутри эмоции только мешали. Но избавиться от них оказалось не такой и простой задачей.

И тогда Версоцкий сделал над собой сверхусилие и буквально заставил себя смотреть сквозь открытые двери и дыру на то, что сейчас окружало вагон. Ведь в любое другое время он за возможность посмотреть, как выглядит мир, из которого убрали одно из измерений, не задумываясь отдал бы десять лет жизни.

Правда, ничего примечательного снаружи видно не было. Вагоны продолжали двигаться вперед, покачиваясь, словно ехали по обычной железной дороге, а не по двум светящимся линиям. Разве что не было слышно стука колес на стыках рельс. Ломакин умудрился аккуратно «отрезать» часть поезда, и теперь два вагона и пара платформ, груженные рельсами, продолжали катиться по инерции, поскольку тепловоз, толкавший бронепоезд, остался там же, где сейчас ехал вагон-лаборатория. С ненавистным Феоктистом Борисовичем Ломакиным, которого сейчас Версоцкий готов был задушить голыми руками, если бы ему представилась такая возможность.

Злость внутри заклокотала с новой силой, и Версоцкий сосредоточил все свое внимание на темноте, окружавшей поезд. Казалось странным, что тьма не поглотила все внутри поезда. Легкое серебристое свечение за узкими окнами давало достаточно света, чтобы различать лицо Зюзи и стоящего на четвереньках поодаль сержанта Наливайко.

А еще Версоцкий вдруг понял, что может видеть эту темноту за пределами вагона, даже закрыв глаза. Ведь эта темнота было вовсе не отсутствием света, а чем-то особенным, живым и, быть может, даже…

– Ты интересный, – сказала темнота. – В тебе нет того, что делает людей такими несовершенными. Как ты сумел этого добиться?

– Я шел к совершенству всю жизнь, – честно сказал Версоцкий. – Наломал немало дров и допустил массу ошибок, но в итоге понял главное: человек несовершенен по своей природе. И пока его природа не будет изменена, совершенства ему не видать.

– А этот милый юноша? Он тоже совершенен? – спросила темнота с вежливым любопытством.

– Он мог бы им стать, но несовершенные люди помешали ему. А теперь – помешали нам обоим снова. И если я все верно понимаю, скоро наши вагоны вернуться в обычное пространство совсем в другом месте. Там, где не будет рельсов. А значит, вместо триумфа совершенства случится небольшая железнодорожная катастрофа.

– Но ведь ты волен сам решать, как будешь возвращаться, – с удивлением сказала темнота. – Попробуй сдвинуть эти светящиеся линии. Они отведут тебя, куда тебе нужно.

Версоцкий нахмурился, подозревая подвох, но послушно обратил взгляд на светящиеся «рельсы». Они действительно чем-то напоминали сознание людей, которым он уже научился немного управлять, хоть ему было еще очень далеко до Зюзи. Странное сравнение не смутило его, и профессор легким усилием воли надавил на светящиеся полосы. Те послушно сдвинулись. Вагон заметно качнуло, и Версоцкий замер в полном восторге от того, какие перспективы ему вдруг начали открываться.

– Найди еще такие же линии и соедини с ними свою дорогу, – скомандовала темнота. – Подними свой взгляд как можно выше. Пока ты смотришь на малое, большое для тебя остается недосягаемым.

Перед глазами Версоцкого поплыли сдвоенные светящиеся линии, и он с удивлением понял, что действительно может направить свою дорогу к любым из них.

– А вот это, – сказала темнота, – можешь взять себе. Это мой подарок для почти совершенных людей.