Странный приятель - читать онлайн книгу. Автор: Егор Чекрыгин cтр.№ 14

– Слушай, Готор, – поинтересовался Ренки. – А как мы все-таки будем совершать наш подвиг? И мне не очень понятно, что ты вообще под этим понимаешь?

– Хм… Хороший вопрос, – задумался Готор. – Уж точно не то, что описывается в прочитанных тобой книжках. Я их, признаюсь, не читал, но могу догадаться, как там все рассказывается. Разная там беззаветная преданность королю, самопожертвование, безумная храбрость и прочие дела. Они нам, уж извини, не подходят. Да погоди ты! Не сверкай так грозно очами, подобно Нордоону Великому. Давай-ка сначала разложим все по полочкам. Ты ведь знаешь, что я вообще не из Тооредаана и ваш король для меня – абсолютно чужой дядя.

– Но ты же дал присягу!

– Дал. Потому что иначе бы меня повесили. И знаешь, думаю, немного постаравшись, я бы смог убедить тебя, что присяга, данная под принуждением, не имеет смысла. И даже напротив: нарушить ее – означает пойти против тирании и несправедливости, бороться с которыми есть долг всякого благородного человека. Жонглировать словами меня в свое время учили не хуже, чем махать кулаками. Но тебе и правда надо взрослеть, и поэтому убаюкивать твою совесть добренькими, но насквозь лживыми сказками я не стану. Оглянись, Ренки. Нас тут осталось шестеро. У каждого своя судьбы и свои надежды. И погибнуть, совершая подвиг во имя короля, тут надеешься только ты, и то в силу плохого знания жизни и юношеской наивности. Как я уже говорил, я иностранец. Гаарз – работяга, зарабатывающий себе на жизнь тяжким трудом и ничего в жизни хорошего от короля не видевший. Киншаа – сирота из приюта, проданный на королевский флот, откуда он благополучно дезертировал, чтобы стать бродягой. Дроут и Таагай – воры. Но ворами они тоже стали не от хорошей жизни, а чтобы не подохнуть с голоду. Если ты ждешь от этих людей подвига во имя короля, которого они не знают и который ничего хорошего для них не сделал, ты, уж извини за откровенность, дурак! Так какого тогда демона вся эта лабудень, спросишь ты. Отвечу. Я дал тогда присягу. Вернее, я принес ее куда раньше. Но присягал я не вашему королю, а вам. Я готов сбежать с королевской службы, как только подвернется удобный случай, потому что у меня есть дела куда интереснее, чем рыть канавы или даже палить из мушкета и колоть кредонцев штыком. Но я никогда не предам тех, кто дерется со мной плечом к плечу. Этому меня тоже учили.

– Но тогда… – Ренки казалось, что слова приятеля, которому он так доверял на протяжении последнего полугода, потрясли его сильнее, чем все события предыдущего дня, включая проигранное сражение. – Но тогда зачем ты говорил мне о подвиге?

– Чтобы дать тебе стимул к жизни. Дать надежду! – жестко ответил Готор. – Хотя я и не исключаю возможности, коли она выпадет, пойти и таким путем. В конце концов, это тоже способ избавиться от каторги. Долгий, но зато относительно легальный. А дальше – уже и с армией покончить будет проще. Только вот запомни хорошенько: горячее сердце тут тебе не поможет. Подвиги мы будем совершать очень осторожно и расчетливо. И только тогда, когда будет уверенность, что это нам зачтется, а не для того, чтобы сделать приятное твоему любимому королю. Кстати, а почему ты его так сильно любишь?

– Но ведь это король! – возмущенно воскликнул Ренки. – Он… Мы… Король – символ страны! И если не ради него, то зачем вообще? Ведь…

– Все понятно. В общем, Ренки, теперь ты все знаешь. Решай сам, с нами ты или мечтаешь принять смерть за короля, о которой никто так и не узнает. А на родине тебя по-прежнему будут считать убийцей и каторжником.

Как уже упоминалось в предыдущей главе, армии в те времена никуда не спешили. Ни в походе, ни при маневрировании на поле боя. И особенно – при наступлении.

И по этой причине даже в случае такой разгромной победы, какую одержали ныне кредонцы над армией Тооредаана, организовать долгое и успешное преследование противника не получалось.

Как правило, едва враг оставлял поле боя, которое торжественно занимал победитель, генералы и офицеры победившей стороны прикладывали куда больше сил к тому, чтобы собрать всех своих солдат вместе и как можно быстрее восстановить дисциплину, чем к тому, чтобы догнать убегающего врага и нанести ему дополнительный урон.

Разве что кавалерия бросалась преследовать разгромленного противника. Но и то лишь до тех пор, пока удирали, сломя голову, разрозненные группки. Потому как стоило бегущим солдатам почувствовать ослабление угрозы, вновь начать подчиняться офицерам и создать какую-то видимость строя – и кавалерия уже могла лишь пытаться атаковать стену штыков, из-за которых по ней вовсю палили из мушкетов. Занятие, как правило, столь же бессмысленное, сколь и опасное.

Ну а сейчас у обеих армий и кавалерии-то по сути не было. Зарданское плоскогорье отнюдь не изобилует подножным кормом для лошадей и верблюдов и большими запасами воды, а везти за собой тюки сена на целый кавалерийский полк и более – это большой риск сравнять количество телег в обозе с количеством солдат во всей армии.

Потому-то отправившиеся вдогонку за тооредаанскими беглецами верблюжьи егеря преследовали цель не столько сразить как можно более врагов или отбить трофеи, сколько проследить за тем, куда движется проигравшая армия, как быстро она придет в себя и какие действия предпримет далее. И для этого они, разбившись на небольшие отряды по десять – двенадцать человек, разъехались в стороны, постаравшись охватить по возможности большую территорию, чтобы добыть для своих командиров как можно более точные сведения.

Впрочем, коли уж подвернется случай, никто из егерей не откажется немного поохотиться и за отбившимися от основной массы войск группками беглецов или просто одиночками. Длинные – больше трех метров – пики отлично приспособлены, чтобы накалывать на них подобных неудачников. Коли те посмеют огрызаться, есть длинноствольный мушкет, прицельно бьющий за полторы сотни шагов. И еще имеется от двух у простого егеря до шести у дворянина колесцовых пистолетов в седельных сумках.

Да, это безумно дорогое оружие, но офицерами верблюжьих или конных егерей становятся отнюдь не самые бедные люди, по традиции обязанные иметь возможность обеспечить подчиняющихся им солдат хорошей амуницией.

Второй лейтенант оу Даангай был одним из таких очень не бедных людей. Пусть четвертому сыну торгового магната получить бразды правления семейным делом и не светило, но выделенной ему доли наследства и процентов, которые он имел с доходов семьи, вполне хватало не только на то, чтобы приобрести лучших верблюдов и великолепную экипировку, но и содержать собственный отряд телохранителей, составлявших его личную роту.

А потому к демонам сидение в пыльной конторе за гроссбухами и кипами отчетов. И да здравствует беспечная армейская жизнь, состоящая процентов на девяносто из лихих скачек, фехтований пикой и палашом, пари на меткость стрельбы, охоты, офицерских попоек со шлюхами или торжественных балов со знатными дамами, у которых иным шлюхам было чему поучиться.

И даже то, что его с отдельным взводом загнали на засушливое и бесконечно тоскливое Зарданское плоскогорье, отнюдь не испортило оу Даангаю приятных впечатлений от армейской жизни. В конце концов, это ведь большое приключение. А вернувшийся в лучах славы ветеран в глазах прекрасных дам легко даст сто очков вперед любому «домоседу», пусть тот и одет в мундир тех же самых цветов.