Единственный выход - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Ильин cтр.№ 17

Ведь это было вовсе не окнб, а экран. Огромный голографический стереоэкран с чудовищно высоким разрешением. И на этот экран постоянно проецировалось изображение с камеры, установленной на крыше Шайбы.

Иллюзия того, что окно настоящее, была абсолютной. А на самом деле это была подделка, фальшивка. Оптический обман.

Интересно только, кому и зачем понадобилось это фальшокно? Какой смысл было проектировать здание без окон, но зато оснащать его множеством таких вот голоэкранов? Не экономичнее было бы сделать настоящие окна?

Или поголовно все сотрудники этого учреждения страдали аллергией на солнечный свет?

Я еще раз оглядел кабинет. Стол, диван, кресла, шкафы…

Потом, повинуясь какому-то неосознанному побуждению, подошел к столу и один за другим открыл все ящики.

Меня аж прошиб холодный пот от того, что я там увидел. Стол был девственно пустым, только в одном из ящиков лежала кипа старых газет, а в другом – непочатая пачка писчей бумаги.

Еще не веря в истинность своих выводов, я кинулся к книжному шкафу, в котором за стеклом стояли стройные ряды аккуратных томиков, распахнул дверцы и смахнул содержимое одной из полок на пол.

Это было нетрудно. Потому что это были не книги, а их имитации. Пустые картонные коробки, торцы которых оформлены, как книжные корешки. Что-то вроде театральных реквизитов, которые используют при создании декораций для спектакля или для съемок фильма.

Декорация – вот верное определение этому нереальному Зданию.

Все оно – одна сплошная декорация, призванная лишь создавать иллюзию.

На миг у меня возникло соблазнительное предположение: а может, и стены тут сделаны из папье-маше, и стоит ткнуть в них посильнее, как эти химерные плоскости развалятся, словно карточный домик?

Но я прекрасно понимал, что это невозможно. Что-что, а стены тут были настоящими.

Но зачем кому-то понадобилось угрохать столько средств и денег на то, чтобы создать такую гигантскую подделку? Какие цели преследовали неведомые мне строители, возводя двадцатипятиэтажную бутафорию, внутри которой не было ничего, кроме пустоты?

Ноги мои подкашивались от усталости, и я бессильно опустился на стул, бесцельно созерцая тот погром, который я учинил.

Потом вдруг сердце мое екнуло.

С чего это я решил, что в псевдоокно транслировалось изображение с внешней камеры? А если это была запись? Предположим, кто-то заранее отснял вид города с крыши и теперь бесконечно прокручивал эту запись на экране?

В таком случае картинка на огромном экране, которую я созерцал, как лопух, развесив уши, могла не соответствовать реальному времени. И, возможно, не день сейчас был снаружи, а ночь.

Вот так вот, Страг.

С самого начала тебя водили за нос, а ты доверчиво лез в яму, которую для тебя приготовили. А теперь мышеловка захлопнулась, и тебе суждено сгнить заживо в этом огромном склепе, потому что из него нет и не будет выхода.

Из состояния глубокого дауна меня вывел звук шагов в коридоре.

Кто-то направлялся в мою сторону, и даже ковровая дорожка не могла приглушить его тяжелую поступь. Судя по размеренному ритму шагов, идущему не надо было никуда спешить. Словно он прогуливался по коридору или совершал обход, проверяя, все ли в порядке.

Разумеется, это мог быть кто-нибудь из охраны, инспектирующий здание для очистки совести перед тем, как со спокойной душой отправиться на боковую до утра. Или, скажем, местный штатный пожарник. В таком большом Здании должен иметься ответственный за противопожарную безопасность. Вечер пятницы – наиболее подходящее время для того, чтобы проверить, не бросил ли кто-нибудь незатушенный окурок мимо пепельницы.

Но мне почему-то не поверилось в эти предположения.

Во всем виновата была угрожающая надпись на стенке лифтовой кабины.

Поэтому вместо того, чтобы броситься с ликующим воплем навстречу незнакомцу, я, стараясь не шуметь, достиг двери, осторожно погасил свет в кабинете и все так же осторожно потянул дверь на себя. Меня так и подмывало оставить хотя бы небольшую щелочку, чтобы поглядеть на того, кто будет проходить мимо, но это было рискованно: идущий мог заметить, что дверь прикрыта не до конца.

Прижавшись к стене рядом с дверью, я слушал, как шаги становились все более четкими. Незнакомец был уже всего в нескольких метрах от меня.

Сердце моё стучало так, что я испугался, как бы его громоподобный стук не просочился сквозь дверь и стены в коридор.

Ритм неспешных шагов вдруг совсем замедлился.

Неужели тот тип заметил что-то, что выдавало мое присутствие в этом кабинете?

Шаги совсем стихли. Причем резко. Значит, незнакомец остановился.

И как раз напротив моей двери.

Я весь, с головы до ног, покрылся липким потом, а живот мой свела судорога.

Может быть, это и есть владелец кабинета, который я только что разгромил?

Неужели я ошибся в своих выводах насчет того, что внутри Шайбы лишь имитировалась деловая активность? Что, если хозяин кабинета сейчас откроет дверь и войдет? И будет тогда почти как в сказке о трех медведях: «А кто это сидел за моим столом и разбил окно?»

И тебе нечего будет ответить.

А потом откроется совсем веселая перспектива быть привлеченным к материальной ответственности. То есть получить от Тихона строгий выговор и лишиться всевозможных премиальных надбавок к зарплате. А кроме того, еще и компенсировать причиненный САВЭСу ущерб.

Интересно, сколько может стоить такое волшебное окошечко?

Наверняка чуть меньше, чем последний писк автомобильной моды, но больше, чем моя зарплата за ближайшие десять лет.

«Ну что ты там встал?!» – мысленно взмолился я, обращаясь к незнакомцу. Решил войти, так входи, не тяни резину! Чем быстрее ты меня накроешь с поличным, тем лучше. Иначе меня хватит кондрашка от нервного напряжения, и тебе будет некому предъявлять претензии по поводу разбитого «окна»…

Но незнакомец по-прежнему ничего не предпринимал.

Словно решил окончательно доконать меня ожиданием неотвратимой кары.

Нет, ну сколько же может длиться это издевательство?!

Ну, пусть я виноват. Вот он я, берите меня голыми руками и пейте мою кровь стаканами, только не заставляйте меня вариться в собственном соку!

Я выждал еще примерно минуту (досчитав в уме до шестидесяти) и решил: вообще-то, хлеб за брюхом не ходит, но и из этого правила должно быть исключение. Осторожно дотянувшись до дверной ручки, я сделал глубокий вдох, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, а затем немного приоткрыл дверь так, чтобы ненароком не зашибить чувака, который прирос к полу в коридоре. Или чувиху, хотя шаги были не похожи на женские…