Люди феникс - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Леонидович Ильин cтр.№ 84

«Жизнь — это заблуждение, — думал Вадим, целыми днями лежа на диване и с отвращением разглядывая в окно серое небо. — Мы так боимся смерти, испытываем отвращение к ней и ужас перед ней, а ее попросту нет. Смерть — это переход на другой уровень бытия, более высокий и совершенный, вот и все. Если бы все люди знали это!»

Но в то же время он сознавал, что если попытается кому-нибудь рассказать о ТОМ мире, то никто из живущих ему не поверит.

Так что же ему теперь делать с этим знанием? Покончить с собой, чтобы вернуться туда, откуда его безжалостно выдернула воскрешающая рука отца?

Но это было бы предательством по отношению к этому миру. Мир впервые получил шанс изменить свое отношение к смерти — а если он, Вадим Бурин, уйдет, то потеряет его, возможно, навсегда. Те, кого отец воскрешал «по свежим следам», видимо, еще не успели переместиться в Абсолютный Мир. Потому что, по крайней мере, три дня необходимо телу усопшего, чтобы в нем окончательно прекратилась биологическая жизнь. Не случайно испокон веков умерших хоронили по истечении этого срока.

Нет, уйти просто так — значит проявить черствость и эгоизм.

Здесь, на земле, полным-полно тех, кто живет в унижениях, муках и страданиях. Есть и такие, кто не живет, а прозябает в бессмысленной суете. Есть такие, кому не дано ничего сотворить — ни дерево, ни дом, ни ребенка. Частицы серой массы, живущие напрасно и никчемно, как каменные глыбы, бесцельно перемещающиеся в космическом пространстве из одного конца Вселенной в другой до тех пор, пока не столкнутся друг с другом или с какой-нибудь планетой. Даже смерть их не приносит другим ни пользы, ни вреда, потому что о них забывают быстрее, чем истлеет в земле их тело.

«Разве не должен я помочь им стать теми, кем им изначально суждено было стать? Разве не должен я ускорить процесс их перерождения? К чему растягивать на долгие годы ту медленную агонию угасания, которую они называют жизнью?

Теперь-то я понимаю Христа, который тщетно пытался внушить людям эти мысли. Но они не поняли его. Что ж, опыт показывает: невозможно переубедить тех, кто еще не испытал что-либо на себе.

Значит, остается одно-единственное возможное средство.

Оно наверняка будет казаться злом живущим здесь, и меня будут принимать за исчадие ада.

Но ведь я-то знаю, что на самом деле понятия Зла и Добра имеют не тот смысл, который вкладывают в них люди…

Я обязан помочь несчастным и страдающим. Тем более что это поможет мне найти отца и забрать его отсюда вместе с собой. Ведь только так я могу положить конец той бессмысленной и жестокой деятельности, которая легла на него столь тяжким бременем…

Я постараюсь не причинять боль тем, кто нуждается в моей помощи, чтобы в момент ухода они не испытывали мучений. Достаточно с них и той боли, которая терзает их ежедневно и ежечасно.

Кажется, самый безболезненный способ убийства (господи, слово-то какое придумали для ЭТОГО!) — это выстрел в голову. Следовательно, наилучшее средство, которым я должен воспользоваться, — это огнестрельное оружие. Вот только где его взять, если оно давным-давно находится под строжайшим запретом?» И тогда он вспомнил про Крейлиса. Это было достаточно дерзко с его стороны. Но другого выхода в сложившейся ситуации он не видел.

Специально готовиться к визиту к своему бывшему шефу Вадим не стал, решив действовать по обстоятельствам. Во всяком случае, на его стороне был очень мощный фактор — внезапность. Он уже представлял себе, как отвалится челюсть у Крейлиса, когда он переступит порог его роскошного кабинета.

На страхе перед ожившим мертвецом и надо сыграть…

* * *

Перед тем как покинуть квартиру, Вадим постарался привести себя в относительно пристойный внешний вид. За время «домашнего ареста» лицо покрылось неряшливой рыжеватой щетиной, которую пришлось, сбрить, чтобы не быть похожим на бомжа. К этому времени исчез синяк от удара лопатой, которую метнул ему в лицо отец на кладбище. Тем не менее полностью облагородить свой облик не удалось. Питание раз в сутки давало о себе знать: лицо Вадима осунулось, глаза глубоко ушли в глазные впадины и светились лихорадочным блеском.

Ни дать ни взять — оживший покойник.

Именно то, что надо, чтобы произвести нужное впечатление на кого следует.

Уже открывая дверь квартиры, Вадим вдруг подумал, что поступает неосторожно. Люди Крейлиса вполне могли установить дежурство в его подъезде — на тот случай, если, по их мнению, ему вздумается вернуться. Хотя чего ему бояться? Громилы наверняка не решились бы на какие-то эксцессы по отношению к нему, они могли бы лишь скрутить его и доставить к своему боссу — а именно этого он сейчас и добивался.

Однако ни возле лифта, ни на лестнице никого не оказалось. Лифт уже работал вполне исправно, но, сам не зная почему, Вадим решил спуститься пешком.

На лестничной площадке седьмого этажа он столкнулся носом к носу с человеком, который был известен в пределах окрестных кварталов. Иначе как Славик его не звали, хотя по возрасту своему он вполне годился в отцы Вадиму. Всю свою жизнь Славик прослужил в рядах Вооруженных Сил. Неплохо служил, наверное, раз дослужился до подполковника бронетанковых войск. Судьба его пошла под откос, когда было объявлено всеобщее разоружение, одним из последствий которого стало вначале резкое сокращение, а затем и полная ликвидация армий в большинстве стран мира. Многие из бывших военных сумели найти новое место в жизни. Одни кинулись осваивать мирные профессии. Другие вербовались по контракту на службу в те экзотические государства Африки и Азии, где военные формирования и оружие были основным средством решения внутриполитических и дипломатических проблем. Славик не пожелал избрать ни тот, ни другой вариант. Он выбрал путь медленного, но верного саморазрушения с помощью алкоголя.

Он нигде не работал. От него ушла жена. Единственный сын забыл про него. Зато у Славика была постоянная компания верных друзей — таких же любителей спиртного, как он сам. Благодаря своему шумному и общительному характеру он быстро прославился на весь район.

Слабостью его была автомобильная техника. Кое-какие знания и навыки с военной службы у него остались, и он физически не мог пройти мимо, если кто-то из мужчин ремонтировал во дворе или в гараже свою машину. Голос у Славика был зычным, командирским, замашки — панибратскими. Любого нового знакомого он сразу же начинал звать на «ты» и по имени — причем уменьшительному.

Раз в месяц он получал скудную пенсию, которую государство назначило всем бывшим милитарам в качестве компенсации за досрочное увольнение. После этого в течение нескольких дней Славик был душой и желанным гостем всех дворовых компаний, щедро угощая своих дружков. Как ни странно, однажды деньги кончались, но выйти из «штопора» было уже физически невозможно. И тогда Славик принимался клянчить деньги «взаймы» у всех, кто попадался ему на пути. Как правило, ему не давали. Но зато всегда находилась возможность угоститься спиртным на халяву, потому что где-нибудь обязательно отмечали либо дни рождения, либо поминки. Либо обмывали в гаражах новую машину или удачно завершенный ремонт.