Биохакер - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Зонис cтр.№ 5

Девчонка старалась удержаться, так что не сразу уловила запах, опасный запах железа. Все же почувствовала, поняла, что из поселка выкрикивали предупреждение, и что было сил дернулась у Сэми на плече. Та споткнулась, и обе повалились на неровную, в мерзлых комьях землю. Справа загрохотало. Земля взметнулась огромным черным фонтаном, на мгновение повисла над головой Сиби, а затем начала падать – так, словно все же решилась принять цвергскую девчонку в себя.

«Колдун», – успела пробормотать Сиби, и тут их накрыло.

У Музыканта была свирель, сделанная из костей. Кости когда-то принадлежали охранникам Центра. Принадлежали – смешно. Кости когда-то были охранниками Центра. Еще до того, как Глубинный Бог в первый раз тряхнул остров и стены начали рушиться и трескаться, и те, кого охранники сторожили, выбрались на волю и убили сторожей.

Элджи все это время просидел в своей камере – ее землетрясение почему-то пощадило. Он сидел, зажав уши руками, чтобы не слышать криков. Крики напоминали ему о чем-то давнем и нехорошем. Женщина с добрым лицом и жесткими руками, давшая ему имя, говорила, что Элджернон убил своих родителей. Она давала ему почитать файл. Буквы на экране планшетки не несли никакого смысла, но слова как будто сами прыгали ему в голову и складывались в картинки. Очень неприятные иногда картинки. Женщина говорила, что это результат эксперимента.

До эксперимента Элджернон будто бы не умел читать. Ему очень хотелось объяснить, что читать он и сейчас не умеет, просто слова читают сами себя, но не хотелось огорчать ту женщину. Интересно, что с ней стало сейчас? Может, она переселилась в Запроливье, к тамошним бешенкам. Или ее убили. И съели. В первый месяц многих ели. Потом освоили сети, а Говорящий нашел сарайчик, где охранники держали свиней и коз. Музыкант пас коз и играл на своей свирелке, пока Говорящий не решил, что музыка раздражает Глубинного Бога, и Музыканта не сбросили в Курящуюся Бездну.

Вообще-то Элджи казалось, что дело тут не в раздражении, а в том, что музыка была одним из способов поговорить с Глубинным. Почему-то рыбаку представлялось, как Музыкант сидит на склоне, поросшем желтой жесткой травой, и играет своим козам, а где-то в глубине, под каменной толщей острова, огромное многорукое существо приникает к щелям и разломам и слушает. На острове было много щелей и дыр, уходящих вниз, вниз, до самой воды. Иногда Глубинный высовывал щупальца из этих щелей. Но в любимой расселине Элджи было дно – примерно на три человеческих роста от поверхности. Надежное каменное дно, если что-то на острове вообще было надежным. И стены расселины никогда не смыкались, не шлепали голодными губами в те часы, когда Глубинный тряс островок. Хорошее место. Элджи принес спасенного человека сюда.

Сидя ночами рядом с ним, он не раз пожалел о том, что Музыканта скормили Глубинному. Музыкант был добрый и охотно угощал Элджи жирным козьим молоком. Спасенному бы не мешало попить молока, но молока теперь не было – все выпивал Говорящий и его свита. Приходилось впихивать в рот спасенному жареную рыбу, предварительно ее прожевав – потому что жевать сам тот отказывался. Это случалось с теми, кто обзаводился красным шрамом вокруг головы.

– Как тебя зовут? – не раз и не два спрашивал Элджи.

Тот молча пялился на полосу света над головой. Спасенный не сказал ни слова с того первого раза, когда прокричал «Сиби». Что такое Сиби? Элджи представлялось что-то маленькое. Маленькое, но жесткое, как стебель тростника или как прут, который гнешь, и он распрямляется со свистом. Элджи часто представлял то, чего никогда не видел и о чем не имел понятия, – вот как с Глубинным, слушающим песенку Музыканта, или со значками на экране, немыми и одновременно говорящими.

Эту способность Элджи женщина в белом халате называла сложным словом «сверхинтуиция». Она и ее друзья (или подчиненные) хотели, чтобы у всех обитателей Центра появилась сверхинтуиция, поэтому лезли им в голову блестящими инструментами и что-то там делали. А потом спрашивали по анкете и показывали слова и картинки. Получалось у них с немногими, другие становились, как этот, вытащенный из моря, – пустоглазыми и молчаливыми.

С Элджи получилось. Девяносто семь процентов – так сказала женщина и разразилась еще всякими фразами, вроде «подавленная логическая правополушарная функция», и «нейронные связи», и «межполушарная асимметрия». Элджи понял так, что слова-знаки сами вскакивают ему в голову, и он, Элджи, понимает их смысл без всяких объяснений. Это была бы очень полезная штука, если бы Элджи довелось вернуться в Большой Мир. Но здесь, на острове, слов-знаков и вообще любых знаков было очень мало. Трава. Камни. Море. Кости. Козы. Свирель. Поэтому Элджи так обрадовался, вытащив из сети человека. Тот был не с острова, и, возможно, у него были какие-то новые интересные слова. Однако, кроме «Сиби», тот ничего пока не сказал.

Казалось, что этот спасенный спит, не смыкая век, или, может, непрерывно беседует с Глубинным Богом – у Говорящего во время разговора становились такие же пустые и тусклые, словно подернутые пленкой, глаза. Элджи бы позвал Говорящего, если бы не был совершенно уверен, что тот немедленно отдаст чужака Глубинному. Несмотря на племенной знак в виде шрама. Поэтому Элджи притащил свою находку в расселину ночью и прятал его пока там. А сам делал свирель. Конечно, не из костей – все кости уже давно раскрошили и съели. Но в маленькой бухте в той части острова, что выходила на Запроливье, рос тростник. Дудочка из кости нужна была для разговоров с Глубинным Богом, но спасенный из моря не был похож на бога – не считая разве что странных глаз. Может, для разговора с ним сгодится и дудка из тростника?

Элджи не очень понимал, как делать свирель из тростника, но он старательно убрал острой рыбьей костью перегородки и зачистил внутреннюю часть трубки, чтобы не мешать воздуху. Потом стал думать – свирель, свирель – и постепенно увидел, как сделать все остальное.

Как раз когда он заканчивал работу, сверля острой рыбьей костью дырки в камышинке, из зарослей показался Гремлин. Гремлин был одним из подручных Говорящего. Огромный и очень тощий, он всегда ходил согнувшись, размахивая длинными ручищами. Глаза у него были, как плошки.

Довольно поморгав глазами-плошками, Гремлин уселся на выступающий из воды валун и спросил:

– Что это ты делаешь, Элджи? Никак, свирель? Ай-яй-яй.

Он сокрушенно покачал башкой с огромными приплюснутыми ушами.

– Боссу это не понравится, нет-нет, не понравится.

Дурацкая привычка Гремлина – повторять слова, причем те, которые и один-то раз говорить не стоило.

– Зачем тебе свирель? – спросил он, хитро щурясь.

Гремлин был не очень умный, но вредный.

– Хочешь подозвать коз и воровать молоко? Боссу это не понравится, нет-нет.

Элджи стоял молча, свесив голову и сжав в кулаке камышинку и сверло. Гремлин шлепнул себя по коленям костлявыми пятернями и заявил:

– Думаю, ты отдашь мне сегодня пять рыбин за то, что я ничего не скажу боссу. Пять завтра и пять на следующий день. И так каждый день. Мы договорились?