Снежака, дочь Платона - читать онлайн книгу. Автор: Юрис Осиповс cтр.№ 80

Аврелий загородил им дорогу, но варвар ударом огромной волосатой руки отбросил его в сторону. Снежака закричала от ужаса, когда варвар схватил ее за руку и дернул в свою сторону. Аврелий встал на ноги и поднял нож. Второй варвар со смехом ткнул римлянина копьем в живот, и слуга со стоном упал на землю, зажимая руками рану. Снежака хотела броситься к нему, но варвар забросил ее себе на плечо. Что-то крикнув своим товарищам на незнакомом Снежаке языке, он побежал к выходу из усадьбы.

Снежака пыталась сопротивляться и била кулаками его широкую спину, но варвар не обратил на нее ни малейшего внимания. У входа во дворец их ждали два десятка варваров с лошадьми. Варвар хлопнул Снежаку по ягодицам и что-то прокричал. Остальные отозвались радостным воплем и вскочили на лошадей. Снежака заметила лежавшие у входа окровавленные тела легионеров. Варвар закинул ее в седло и вскочил на лошадь. Из казарм в их сторону бежали легионеры, но варвар пришпорил животное и послал его в обход легионерам. Пешие солдаты не смогли догнать их, и вскоре варвары оторвались от них. Седло больно давило в живот Снежаки, и она попыталась что-то сказать. Но варвар шлепнул ее по ягодицам и велел молчать. Варвары скакали всю ночь. Утром они сделали лишь короткий привал, а Снежаку связали. Она пыталась расспросить варваров, но они не понимали ее языка.

Позавтракав, варвары вновь расселись по седлам. Снежака теперь ехала на собственной лошади, но поводья ее лошади держал скачущий впереди варвар. Снежака узнала дорогу, по которой они скакали, она вела в Бирмингем. Варвары скакали и днем и ночью, видимо, опасаясь преследования, они старались оказаться как можно дальше от земель Аутисиуса. Со Снежакой никто не разговаривал. Но ее кормили и поили во время коротких остановок. За ней постоянно следили, не давая ни малейшей возможности бежать. Варваров было два с половиной десятка, и среди них Снежака была единственной пленницей. Как заметила Снежака, они также не взяли с собой никакой добычи из дворца Аутисиуса. Их интересовала именно она. Снежака впервые задумалась о том, что Аутисиус ее не обманывал, и ей действительно угрожала опасность, от которой римлянин пытался ее уберечь.

Через несколько дней они достигли Бирмингема. Снежака никогда не бывала в этом городе, но это был единственный большой город в этой части Британии, и Снежака не сомневалась в том, куда ее привели. К ее удивлению вход в город охраняли такие же варвары, как те, что захватили ее. Обменявшись со стражниками несколькими словами, ее похитители въехали в город. Никто из жителей Бирмингема не обратил на них внимания. Варвары проехали прямо к дворцу и у его входа спешились. Снежаку сняли с седла и провели во дворец. Никто ей так ничего и не объяснил. Варвары провели ее прямиком в подземелье и бросили в одну из камер. Ей развязали руки и оставили одну. Варвары заперли дверь и ушли по коридору, переговариваясь между собой на непонятном Снежаке языке. Девушка уткнулась лицом в сено и заплакала. Вскоре сон сморил ее — несчастную, не знающую что происходит. Вещь, которую другие использовали в своих целях.

* * *

Палатки легиона представляли собой ровный квадрат. Вокруг лагеря был выкопан защитный вал, и, несмотря на моросивший дождь, были выставлены часовые. Король Грум Молотобоец въехал в лагерь в сопровождении десяти дружинников, пораженный порядком, царившим в рядах легионеров. Бриттские дружинники имели лишь отдаленное представление о дисциплине и, вымуштрованные Аутисиусом римлянином, солдаты были для них примером дисциплинированного войска. Грум прибыл в лагерь римлянина по его приглашению, хотя как король мог и не принимать его. Но Молотобоец понимал, что Аутисиус является его последней надеждой, если он не хочет стать королем, который правил лишь несколько десятков дней. Поражение в битве с англосаксами стало тяжелым ударом для нового короля. Несмотря на обещанную поддержку в битве с Громниром Смелым, не все бритты поддержали короля. Потерпев поражение и бежав в свои земли, Грум Молотобоец попытался собрать еще одно войско, но никто не ответил на его призыв. Король остался в одиночестве. Потеряв свою дружину в битве с англосаксами, он сидел в своем доме, дожидаясь, пока к нему заявятся захватчики и покончат с ним. Аутисиус стал для него последней надеждой на трон и победу. Груму приходилось слышать о том, что своими успехами Вестмарк во многом был обязан Аутисиусу римлянину и теперь он гадал, чего хочет от него римлянин. Когда к нему приехал гонец и сказал, что Аутисиус просит явиться в лагерь его легиона, Грум решил, чти римлянин имеет в виду лишь своих дружинников, но теперь с удивлением видел, что Аутисиус не стал распускать собранный из наемников легион. Под его началом все еще была самая сильная армия, которую имели бритты.

Короля провели к палатке римлянина, и Грум спрыгнул с коня. Он бросил поводья слуге и вошел в палатку. Стоявшие у входа часовые приподняли полог палатки, но не достаточно высоко, и Груму пришлось наклонить голову при входе. Аутисиус оторвал глаза от походного стола, на котором была расстелена карта местности, и встал, чтобы поприветствовать короля.

— Грум Молотобоец, добро пожаловать в мой лагерь. Прошу присаживайся, — римлянин указал на стул напротив себя и убрал со стола карту. Аутисиус поднял с пола кувшин вина и два кубка и налил в кубки вина. Кубки были сделаны из чистого золота и украшены кругом из маленьких, но одинаковых жемчужин. Грум лишь догадывался об их стоимости, так как не обладал достаточным богатством, чтобы позволить себе подобную роскошь.

— Благодарю, — Грум еще не привык к роли короля, и поведение Аутисиуса воспринял, как должное, и сел на стул.

— Полагаю, что ты хочешь узнать, зачем я пригласил тебя?

— Догадываюсь, — Грум помрачнел и сжал ножку кубка, так что побелели пальцы. — Лишь не знаю, чего мне это будет стоить.

Аутисиус легко улыбнулся, он знал, что ярость короля направлена не на него, а на самого себя, и не придал этому значения.

— Ничего. Ты лишь предоставишь мне свободу действий сейчас и в будущем. Остаются в силе все мои договоры с Вестмарком, то есть — освобождение от любой дани всех моих земель, принимать или нет участие в твоих войнах, буду решать тоже я. Взамен я разобью армию англосаксов, но другим вождям мы скажем, что победа была одержана тобой. Все отвоеванные мною земли останутся моей собственностью, мне нужно расплатиться с легионерами, и я планирую это сделать землей.

Грум опустил голову на огромные ладони и задумался. Аутисиус не торопил его. У Молотобойца не было выбора, и торопить или убеждать его не было нужды.

— Тебе еще нужно что-то от меня?

— На военную помощь с твоей стороны рассчитывать не приходится, — слегка улыбнулся Аутисиус уголками губ, — но ты мог бы рассказать мне, как проходила ваша битва. Мне не приходилась видеть войско Громнира, и я был бы благодарен тебе, если бы ты рассказал мне, как проходило сражение и какова численность англосаксов. Мои разведчики докладывают мне о многом, но я бы хотел услышать и твой рассказ.

Грум почесал бороду и отхлебнул вина, чтобы промочить горло.

— Их осталось немногим более трех тысяч, из них около трех сотен ютов. Юты самые опасные среди них. Именно из-за них нас разбили так легко. Хотя, даже не будь викингов, англосаксы превышали нас тогда числом. Я сумел собрать около двух тысяч бриттов, из них большинство дружинников Вестмарка и мои люди. Было безумием бросаться в бой, располагая такими силами, но выбора все равно не было, по крайней мере, я так думал. Мы встретились на открытой равнине, созданной богами для сражений. Впереди англосакского войска встали юты, около четырех сотен. В кольчугах до колен и шлемах, с обитыми железом щитами, они построились клином с Громниром в середине. Англосаксы стояли позади них беспорядочной толпой. Мы набросились на них всем скопом, чтобы смять немногочисленных викингов и сойтись в рукопашной с англосаксами. Но мы разбивались об их ряды, как волны о скалу. Викинги стояли непоколебимо. Мне еще не приходилось встречаться с подобными воинами. Они хранили молчание и стояли с выражением мрачной решимостью на лицах. Ни один из них не отступил ни на шаг назад, несмотря на то, что мы сражались, как демоны. Видя, что нам не пробиться сквозь их ряды и люди умирают десятками, тогда как потери среди викингов почти не было, я велел отступить назад. Тогда Громнир прокричал приказ, и викинги расступились в стороны. Завывая, как голодные волки, на нас бросились англосаксы. Викинги не удержались и последовали за ними, смешавшись в одно войско. Мы бросились им навстречу. Строй викингов распался и мы, наконец, смогли сойтись с англосаксами. Я сражался в первых рядах, как и Громнир. Этого викинга не зря прозвали Смелым. Он бился весь день в первых рядах, как бог войны Нейд. Немало бриттов пало от его топора. Мне удалось пробиться к нему, и мы сошлись лицом к лицу. Мой меч застрял в его щите и сломался, и топор викингов рассек мой шлем. Я упал на землю, не способный продолжить поединок. Мне повезло, сражающиеся разъединили нас. Мои люди вынесли меня с поля боя, но среди бриттов пошел слух, что я погиб. Тогда они побежали. Англосаксы последовали за ними, убивая их ударами в спину. Смерть недостойная настоящего мужчины, — Грум в ярости сжал кулаки, при этом воспоминании: — Кто знает, убей я Громнира, и победа могла бы достаться нам. Но боги отвернулись от меня в тот день.