Конец эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Марышев cтр.№ 84

Такого вопроса Родриго не ожидал, а потому отозвался не сразу.

– Откровенно?

– Разумеется, откровенно.

– Тогда я вам не скажу.

– Вот как? Почему же? – Воич снова увеличил громкость – совсем чуть-чуть, словно надеясь, что величие музыки Вагнера заставит собеседника передумать.

– Раньше у меня к нему было одно отношение, теперь – другое. Я имею в виду слова, потому что музыка, без сомнения, великолепна. Наверное, я повзрослел…

– Хм… А я, значит, мальчик, развлекающийся военными игрушками, и мне вас, такого умудренного жизнью, не понять… Нет уж, Кармона, договаривайте до конца

– Вы в самом деле этого хотите, генерал? Ну хорошо. В бравурных маршах я чувствую какую-то неискренность… нет, не то. Упрощенность – это, пожалуй, вернее. Жизнь всегда сложнее короткой формулировки: «Пришел, увидел, победил». Возможно, вы со мной не согласитесь, но даже десантнику порой надо думать. А этот текст… он воздействует прямо на опорно-двигательную систему, минуя мозги…

– …Которых у вас, разумеется, хоть отбавляй. Ну-ну, не обижайтесь. Голова на плечах – штука хорошая, и она у вас действительно есть. Смею надеяться, у меня тоже. По правде говоря, я и не ожидал, что под звуки гимна вы встанете навытяжку.

– Когда-то поступал именно так.

– Верю, верю. Мне многое о вас известно, Кармона, вплоть до… но не будем об этом. Вы, конечно, недоумеваете, зачем я затеял этот разговор. Просто мне захотелось выяснить ваше настроение.

– Мое настроение? Зачем?

– Я должен знать, на кого могу опереться.

Родриго стало не по себе.

– Вы хотите сказать, генерал… Неужели всё так плохо?

– Ну-ну, Кармона, пугаться не надо, иначе вы меня разочаруете. О том, как обстоят дела, я вам расскажу немного позже. А пока…

Воич резко прибавил звук и с неподвижным, но каким-то просветленным лицом дослушал последние торжествующие аккорды «Полета валькирий». Затем выключил кристаллофон.

– Для гимнов, Кармона, не используют сонеты Шекспира. Всё должно быть просто и доходчиво. Опорно-двигательная система… Это вы хорошо сказали. А почему нет? Не она ли вас выручала в… ну вы сами знаете свои былые подвиги. Какого-нибудь любителя нюхать цветочки и петь серенады под луной на вашем месте похоронили бы еще лет десять назад. Не будете спорить?

– Нет.

– Вот видите. Я бы сказал, наш гимн идеален. Вы только вслушайтесь. Вперед и ввысь! Вперед и ввысь! Вот поэзия десанта! Это не сладкое щебетание изнеженных существ, засидевших бока земного шарика. При виде нас они всегда будут брезгливо морщить нос… однако речь не о них. Вы не поверите, Кармона, но я решил стать десантником, когда впервые услышал этот гимн. Окончательно и бесповоротно! Он сопровождал меня всю жизнь, и порой эта музыка, эти слова вытаскивали меня из таких переделок… да вам ли это объяснять! Бывало, совсем загибаешься, но думаешь: ан нет, вперед и ввысь, вперед и ввысь! Знакомое чувство, не правда ли?

Родриго кивнул:

– Я тоже пацаном шалел, когда слышал гимн. Только, наверное, меня всё-таки больше привлекала десантная форма. Думал: в лепешку расшибусь, но когда-нибудь ее надену!

– Вот-вот! И всё было отлично, пока мы имели дело с безмозглой материей. Не важно, что под этим подразумевать – огненный шквал, разъедающие броню вулканические газы или вечно голодного снежного дракона. Каждый из нас мог ошибиться и погибнуть, но мы знали: товарищи учтут наши ошибки и победят. Огонь укротят, газы нейтрализуют, дракона посадят в клетку и выставят на потеху… Обстоятельства могут побороть отдельного человека – остановить, даже уничтожить. Но десант… Он неудержим и неуничтожим. Вперед и ввысь!

Какой-нибудь юнец, попав в святая святых ДС, сейчас смотрел бы генералу в рот и восторженно хлопал глазами. Вот только Родриго давно уже не был юнцом. Он разглядывал сверкающую белизной поверхность стола и думал: «Что-то определенно случилось… Что-то новое… Но что?»

– Так должно было быть, – продолжал Воич. – Я надеялся, что не доживу до времени, когда станет иначе! А вот дожил… – Он насупился. – Мы столкнулись с силой, которая превосходит нашу. Это не слепая стихия, не тупая зубастая тварь. И не затворник Мак. Он тоже сильнее нас, но ему и на Оливии хорошо, даже очень, так что нам беспокоиться не о чем. Во всяком случае, пока. Вы знаете, Кармона, ведь даже после этой истории с Маком я не изменил своего отношения к гимну. Неприятный этап, конечно, но мы его пережили, а в остальном всё продолжало идти как надо. И только Тул… Его вторжение перевернуло этот мир, который мы давным-давно, с тех пор как прорвались к звездам, привыкли считать своим. «Вперед и ввысь» уже не работало – мы наткнулись на барьер. И гимн… символ нашего духа… я впервые в жизни поймал себя на мысли, что воспринимаю его уже не так, как раньше. Наступил какой-то разлад… Любые слова имеют смысл, если за ними что-то стоит. Утверждаешь, что свернешь горы, – значит, действительно имеешь силенку. Иначе это просто красивая фраза. И вот, когда перед тобой встает непреодолимое препятствие… Вы меня слушаете, Кармона?

– Очень внимательно, генерал. Вы знаете… Боюсь показаться дерзким, но демонстрировать перед подчиненным свою слабость – это, по-моему…

Воич нахмурился, взглянул на свои огромные ручищи, словно раздумывая, не вышвырнуть ли нахала за дверь, затем ответил – подчеркнуто спокойно, но с какой-то нехорошей ноткой в голосе:

– Вам следовало хорошо подумать, Кармона, прежде чем сказать мне это. Слабость… Я не могу позволить себе быть слабым. Другие могут, я – нет. Назвал бы вам фамилии тех, кто на самом деле успел распустить сопли, но, разумеется, не назову. Я – не распускал и никогда не распущу. Просто констатирую факты. Они не радуют, и я должен это честно признать. Утверждать, что всё хорошо, сейчас может только законченный идиот. Вы – далеко не идиот. Во всяком случае, на Камилле вели себя правильно. Не суетились, понапрасну не дергали начальство, а многие на вашем месте обязательно бы это сделали – только затем, чтобы показать: я – эмиссар самого Воича, могу карать и миловать! Вы добросовестно проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что ваш час еще не настал. Но может настать. Потому-то я и решил иметь с вами дело дальше. А раз так, необходимо узнать ваше настроение. Психика – штука сложная, многие на этом обжигались.

– То, что я не идиот, меня несказанно радует, генерал. И что же вы обо мне узнали?

– Не так много. Но пока в вас не разочаровался. Отношение к гимну – хороший тест. Вы могли говорить о нем с искренним умилением – и это заставило бы меня задуматься. Хотим мы этого или нет, но время изменилось. Разлад, о котором я говорил, – реальность, и не признавать ее глупо. Следующий вариант: вы могли впасть в цинизм, но покривить душой, разыграв передо мной всё то же умиление. Пусть, мол, генерал услышит то, что хочет услышать: добрее будет, обласкает. Таких двуличных исполнителей мне тоже не нужно – в серьезном деле на них нельзя положиться. Остается тот вариант, который вы и избрали. Впрочем, почему избрали? Просто откровенно выложили то, что думаете. Ни ненужной эйфории, ни глумления. Нормальная мужская оценка.