Рыцари потустороннего - читать онлайн книгу. Автор: Олег Дорофеев cтр.№ 30

Я нащупал сонную артерию: пульс нитевидный, кожа холодная, как у мертвеца. Вены сожжены.

Схватил какую-то тряпку, изо всех сил перетянул бедро. С третьего раза удалось попасть в бедренную вену. Никакой реакции…

Я принялся ее трясти, хлопать по щекам, пытаясь хоть как-то привести в чувство. Никаких признаков жизни – как тряпичная кукла. Где эта гребаная «скорая»?! Нет, ребята, в вашу контору я не пойду. Из принципа.

Внезапно девушка очнулась, посмотрела на меня, глаза – огромные, голубые – молили о помощи, по щеке скатилась слеза. Нет, только не агония!

Я заорал:

– Дыши! Давай, милая, дыши!.. Борись, ты сможешь!

Лена несколько раз судорожно дернулась, словно пыталась пробить невидимую пробку, застрявшую на пути к воздуху. Я услышал хриплый вдох, потом еще… Она снова закрыла глаза и обмякла.

– Потерпи, малыш, сейчас будет легче…

Перетащив Лену на пол, сдернул с дивана байковое одеяло, скатал в валик и подложил под шею. Наложил пальцы на нижнюю челюсть, выдвинув вверх, зажал ноздри. Наклонился и, припав к холодным губам, сделал быстрый сильный выдох. Ее грудная клетка приподнялась. Я сделал передышку и через шесть секунд повторил процедуру. Припал ухом к ее груди. Сердце не прослушивалось, дыхания нет. Черт, черт!.. Она уходит!..

Резко ударил в область грудины выше солнечного сплетения. Прислушался. Вроде стукнуло. Наложил ладони одна на другую, сделал несколько толчков, снова приложился к губам, четыре толчка. Нет, надолго меня не хватит…

– Что сидишь как нарисованная?! Помоги!

Зина, словно зомби, поднялась со стула – тот еще помощник.

– Когда я скажу, будешь делать так…

Я показал, куда надо нажимать.

– По моей команде…

Два выдоха.

– Давай. Резче!

Зина без энтузиазма принялась за дело, судя по отсутствию выражения на лице, она вообще не понимала, что и зачем делает.

– Ритмичнее! Не спи, у тебя дочь умирает!

Я отсчитал пятнадцать толчков и снова припал к губам девушки.

Не знаю, сколько времени мы трудились, – минут пятнадцать, может, больше, в груди жгло, пот градом стекал со лба. Зина толкала все слабее. Поменяться с ней местами я не мог, а оживлять в одиночку не хватало сил. Да где же эта «скорая»?!

Лена уходила. Я это чувствовал и уже боялся слушать ее сердце. Спасти девушку могло только чудо… И тут я отчетливо увидел, как из нее уходит душа. Прозрачная светящаяся субстанция отделилась от тела и стала медленно подниматься вверх.

Звонок в дверь прозвучал как колокольный звон. Зина бросилась открывать, оставив меня одного. В комнату зашли два мужика в синей униформе «скорой помощи». Оба высокие, похожие на братков с налетом интеллигентности. Они брезгливо обвели взглядом убогую комнату и встали, с любопытством наблюдая, как я тружусь из последних сил.

Я почти с ненавистью взглянул на коллег:

– Что, раньше никак?

Отозвался тот, что помоложе, с коротким ежиком рыжеватых волос:

– В пробку попали…

Наконец они отодвинули меня от тела, надо сказать вовремя: сил больше не осталось. Я отполз к стене, наблюдая за их бессмысленными попытками оживить подростка.

– Остановка… Эпинефрин.

– Отек… Пентамин… Коразол…

– Активности нет…

Уже зная ответ, я спросил:

– Дефибрилятор в машине есть?

– Откуда, у нас обычный набор.

Гости переглянулись.

– Вызовем реанимационную?

– Не успеем, надо было сразу.

Я им не верил. К безнадежным наркоманам такие машины едут редко.

Фельдшер вытер пот со лба:

– Похоже, мы ее теряем…

Как будто услышав свой приговор, Лена вдруг открыла глаза, еле слышно одними губами прошептала:

– Холодно…

Голова свесилась набок. Фельдшер медленно поднялся с колен. Над телом повисла смерть, черты лица заострились.

Мужчины молчали. Внезапно тишину разорвал женский крик. Я наклонился над телом, последний раз взглянул в голубые глаза, застывшие в кричаще-немом вопросе, провел ладонью по ее лицу.

Те, кто могли бы помочь, но не успели (я сомневался по поводу пробок, станция «скорой помощи» располагалась в трех кварталах), повели себя довольно странно. Никакой жалости относительно гибели шестнадцатилетней девушки. У этой парочки, похоже, развилась профессиональная деформация. Лучше бы приехала женщина, она хотя бы проявила сочувствие…

На лицах медиков читалась досадливая отстраненность. При сложившихся обстоятельствах следовало выполнить обязательные и, что совсем неприятно, бесплатные формальности. Они о чем-то пошептались в сторонке, потом помогли мне перетащить тело девушки на диван. Зина стояла на коленях рядом с дочерью, что-то поправляя в ее одежде.

Я попросил:

– Вколите ей чего-нибудь, так и до психоза недолго.

Медбрат взглянул на партнера, тот кивнул.

Пока один делал Зине успокаивающий укол, второй, тот, что с ежиком, позвал меня на кухню. Мы сели за маленький столик.

– Николай. – Он протянул руку, я пожал.

– Влад, то есть Владислав.

– Слушай, мы с тобой коллеги, так что давай без церемоний.

– Давай, – отозвался я, уже зная, о чем он будет говорить.

– Ты ей кто? Родственник?

– Сосед.

– А из родни у нее кто есть?

– Мать. Сам видишь какая. Отец умер, какие-то дальние родственники в Псковской области, но на них надежды никакой.

Николай заметно загрустил:

– Хоронить-то надо…

– Видимо, придется мне.

Так отвратительно я еще никогда себя не чувствовал. Меня потрясла нелепая смерть совсем юной девушки буквально у меня на руках. И эта галлюцинация с выходом ее души из тела… А может, и не галлюцинация вовсе, а нечто реальное, в свете моих новых способностей.

Я почувствовал себя слабым, одиноким, ужасно одиноким и потерянным, заложником измотанного сознания, ищущего хотя бы немного тишины и спокойствия. Собеседник тут же это почувствовал. Он извлек из нагрудного кармана визитку.

– Есть одна фирма по организации похорон. Сделает все недорого и в лучшем виде…

Экран реальности погас.

Серый день, сырое небо, тусклый асфальт. Я шел по улице вдоль канала, удивительно похожего на Обводный, как будто неумелый художник сделал набросок, который оживили неведомые силы. По правую руку тянулся ряд тяжелых домов, построенных в середине прошлого века. Все вроде бы знакомо, и в то же время ощущение чуждого параллельного мира. Ни звуков, ни запахов, ни людей, ни машин. Даже растительность казалась тусклой, безжизненной, искусственной.