Зиэль - читать онлайн книгу. Автор: О'Санчес cтр.№ 15

— Можешь, можешь, оно — да. Но даже если Снег, или тот же Докари от самих себя могли бы дождик отвратить, то значит ли это (вкрадывается в меня тупая предательская мыслишка!) что и сиятельный господин Зиэль… Ах, какой хитромудрый наш Зиэль! Лазейку нашел для лени своей!

— А почему бы и нет? Не для лени, а для удобства: кому охота день-деньской в сырости киснуть?

— А потому нет, цуцырь ты хитропузый, что мы с тобой это уже проходили: не успеешь оглянуться — уже опять все можешь, на уровне величайших магов, лежишь на теплой печке и ничего не хочешь. Ты и так уже крупную волшбу суешь в бытие, надо и не надо… Почти как бог.

— Нет, до такой тупости я не дойду. И лень мне не указ. Ладно, ладно, уговорил: пусть Горошек ушами дождь отгоняет. Вот простудится, околеет — сам под седлом побежишь!

— Договорились.

Посоветовался я этак сам с собою и докладываю Горошку итог:

— М-мокни, м-морда губастая, не жалко тебя ничуточки! На вот, кусочек сухого меда. И стой смирно, пока укрою да оботру, а то наложу седло на мокрую спину — тогда узнаешь!..

Скачу и скачу, легко и умиротворенно, поверх Горошка, почти не оглядываясь по сторонам. Ах, хорошо-то как! Безветрие, мелкий дождь то и дело переходит в морось, скромная небесная вода не стучит меня по щекам ледяными струями, слякоть не забирается под рубашку — просто колышется влагою в сером тумане. Лицо, правда, мокрое и руки тоже, но зато у такой погоды есть неоспоримое преимущество перед ясным днем: ни демона не видно далее, чем на десяток полных шагов, путешествуешь себе как в шатре, не раздражаясь взглядом на всякие там дорожные досады. Впрочем, когда день ясен и прозрачен — тоже хорошо: всегда в поле зрения присутствует нечто любопытное… Магический дозор в моей голове подсказывает, что демоны тумана выползли на охоту, но они далеко, несколько долгих локтей отделяет их от меня, да и кто нынче боится этих слабосильных тварей? Разве что дети и женщины из простолюдинов, не защищенные оружием, силой и магией. К примеру, мой Горошек им не поддастся в случае чего, с десяток запросто отгонит зубами и копытами. Но все-таки приятно, что нечисть далеко в стороне, ибо эта погода подарила мне тихое грустное веселье и мне было бы жалко разрушать его бранью и сечей. Лучше я еще повспоминаю…

Князь Дигори Та-Микол был почти что молод и все еще не женат. Или уже не женат… Одним словом, был он не стар и свободен. Долгие, долгие годы воевал рыцарь во славу империи во всех ее пределах, стяжал немалую славу, почести, обрел друзей и врагов — все как положено лихому и умелому воителю при дворе Его Величества. Самый закадычный друг его, рыцарь Санги Бо, был не менее велик и славен… Не менее — это мягкий намек на истину… Воитель Санги Бо почти во всем превосходил друга своего: в дуэльных битвах, в крутости нрава, в изобретательности, в альковных успехах, в полководческих умениях… Оба осознавали сие, но не было розни меж друзьями, ибо Дигори Та-Микол всегда признавал старшинство друга своего, и делал это охотно, а рыцарь Санги Бо никогда и ни в чем не выказывал своего превосходства по отношению к другу, разве что первый бросался навстречу опасности, если она угрожала обоим… Не раз и не два расставались они на долгие годы: то, согласно воле Его Величества выпадало им воевать в противоположных концах империи, то кому-нибудь из них, опять же согласно монаршей воле, приходилось избывать немилость и ссылку… А Санги Бо ухитрился однажды и в узилище попасть на долгие годы… Расставались, но не разлучались… Тем не менее, между друзьями существовало глубочайшее отличие, которое неминуемо должно было увести их судьбы в разные стороны… Санги Бо — младший отпрыск древнего и прославленного рода, не имеющий прав на наследство, должен был собственноручно выковывать свое будущее, в то время как на плечах у Дигори, старшего сына княжества Та-Микол, покоилась и ждала своего дня судьба всего княжества, и рано или поздно он был обязан вступить в права наследования… Отличие усугублялось и тем, что однажды юный, лихой и бесшабашный Санги Бо во всеуслышанье дал обет: никогда не примет он под свою руку земли, поместья и уделы, ибо владения такого рода размягчают и разленивают рыцарское сердце, а он будет рыцарем всегда и вряд ли проживет достаточно долго, чтобы соскучиться по семейному уюту… И так было! Даже сам государь не в силах был противиться рыцарскому обету, хотя и имел божественное право обеты отменять… Государи обладали такой привилегией, перед богами и людьми, но, конечно же, пользовались ею чрезвычайно редко, ибо сами были рыцари и высоко почитали рыцарское слово, пусть даже оброненное случайным образом, спьяну или сгоряча…

Кто мог знать заранее, что ярчайшая и полная опасностей жизнь безземельного рыцаря Санги Бо, воителя и дуэлянта, будет столь долгой?… Деньги — немалые, наградные, награбленные и выкупные деньги — широкой рекой текущие в сундуки к рыцарю Санги, низвергались оттуда в окружающее пространство не менее бурным потоком, ибо ему незачем и не для кого было их копить, в то время как рыцарю Дигори Та-Микол приходилось учитывать неизбежное будущее… И пришел неумолимый миг, искренне скорбный и в то же время естественный, когда его сиятельство княжич Та-Микол похоронил отца и стал его светлостью, властелином огромного удела, князем Та-Микол, и был вынужден оставить службу в гвардии, с тем, чтобы принять под свою руку беспокойный приграничный край — это тоже служба Империи, никак не с меньшей ответственностью! К тому времени у княжества накопилось изрядное бремя: недоимки перед императорской казной, долги перед купцами и ростовщиками… Однако, накопленных новым князем богатств хватило с лихвой, чтобы рассчитаться со всеми… Князь Дигори знал, что когда-нибудь, пусть и не в полной мере, но вернется славное времечко битв и рыцарских попоек, да только до этого он должен доказать империи свои способности удельного правителя, должен жениться, обрести и вырастить наследника…

Но опять судьба, склонная делать неожиданные подарки, столкнула вместе обоих друзей: накатили на западные границы объединенные орды варваров, и набег их пришелся точнехонько на княжеские земли. Ловкий и быстроумный Санги Бо, бывший в то время "в случае" у государя, упросил императора послать именно его на помощь князю и разрешение таковое получил… Хитрый воитель и отважный царедворец Санги хорошо изучил скопидомный, жадноватый нрав Его Величества: он взял с собою всего лишь пять полков и, как всегда, угадал — вместе с войсками княжества этого вполне хватило. Потом уже оба прибыли ко двору, в очередной раз вкушать от государя заслуженные почести.

И случилось так, что оба по уши влюбились в юную фрейлину, маркизу Ореми Гилондэ, приближенную Её Величества, влюбились без памяти… Однако, и это не мешало их дружбе. Все изменилось на птеровой охоте, устроенной Его Величеством в честь Её Величества и всех остальных прекрасных дам…

Я бы мог поклясться самой страшной клятвой, что ничегошеньки не подстраивал в том злосчастном дне, да только — кому и зачем мне клясться, когда я и так знаю истину и не нуждаюсь в оправдании и одобрении своим поступкам и помыслам? Одним словом, все завернулось в ураган без моего участия. Юная маркиза была необычайно смела и самоуверенна, вдобавок, она обладала большими способностями в магических искусствах, не без оснований полагая, что они послужат ей надежною защитою против… затруднений всякого рода, случающихся даже на птеровой охоте, и против прочих невеликих угроз бытия. Да и о чем говорить — какие могут быть опасности в самом сердце империи, в угодьях Его Величества? Однако, случилось маловероятное: кобыла, внезапно испугавшись чего-то, унесла свою хозяйку вдаль, в безлюдье, споткнулась и сбросила всадницу прямо возле ручья, у входа в небольшую пещеру, где таились голодные нафы… Одиннадцать мерзких проголодавшихся тварей! Куда смотрели королевские егеря??? Узнай об этом прискорбном недоразумении Его Величество — головы бы градом посыпались со всех ступенек егерской придворной иерархии, но — не узнал. Итак, наша маркиза шлепнулась спиной о мягкую, покрытую сочными травами землю, и не расшиблась до смерти, но на некоторое время потеряла способность дышать и говорить, чем немедленно воспользовались нафы: они бросились на несчастную девушку и растерзали бы ее в клочья, ибо светлый день, так нелюбимый демонами подземелий, лишь заставил их замешкаться, но не остановил. Да, так оно все и случилось: лютый, никогда и ничем не утоляемый голод погнал их вон из пещеры, жестокие солнечные лучи и наспех сотканные руками девушки бессловесные заклятья пребольно терзали нафьи тела, нафы стонали и выли, но шаг за шагом придвигались все ближе… Они бежали во всю свою прыть, и ночью скорость их бега не уступала бы лошадиной рыси, в то время как в дневной действительности они едва ползли…