Я люблю время - читать онлайн книгу. Автор: О'Санчес cтр.№ 81

– Но двести тысяч уедов – сумма слишком непомерная, чтобы мы с вами всерьез могли обсуждать именно ее. Да вся сделка как таковая по данным документам не стоит и половины этих денег! Где элементарная логика?

– Речь шла вовсе не о деньгах, а о долларах и евро, – вмешался Велимир, прижал руку к сердцу и выпучил глаза, чтобы казаться убедительнее, – и было их на бочке восемьсот тысяч! Это я вам говорю, как прирожденный брокер и счетовод.

– Заканчивайте балаган, я вас прошу, господа! – Арсений Игоревич, убедившись, что кнопка своих функций не исполняет, пролистнул еженедельник для записей, уперся ногтем в какую-то запись и потянулся к трубке.

– Быть может, Арсений Игоревич, прежде чем звонить куда-либо, вы соблаговолите с нами закончить разговоры и расчеты?

– А я уже закончил. Политику, тактику и стратегию в фирме определяю я и пока это так – я буду предлагать, а не вы, я буду руководить, а вы исполнять. Двадцать тысяч ваши. В евро, не в долларах, раз мы не предусмотрели обозначить конкретную валюту расчета.

– Порядочный человек может стать политиком, но этот процесс необратим.

– Возможно. Напишете расписочки и забирайте. Сегодня и завтра отдыхаете, а послезавтра на работу, или когда у нас там выходные?… Думаю, что ваши повышения не за горами. Расписки в произвольной форме, безо всяких паспортных данных: я такой-то, получил тогда-то столько-то от такого-то. Число, подпись.

– Или локаут. Сокращение рабочих мест, за счет меня и Филарета Федотыча. А? Точняк?

– Вполне возможно, я и этого варианта не исключаю… Алло? Алё?… ЗАО Когоар?… Что за… Если речь идет сугубо о вас, то да. Филарету же Федотовичу, который чаще молчит – напротив, кроме вполне заслуженного им повышения… Алё?…

Трубка тоже отказалась работать, и Арсений Игоревич, видя, что оба его сотрудника не выходят за пределы приличий в своем протесте, ведут себя смирно, хотя и дерзко, сумел унять смущение и легкие уколы совести и даже разгневался на отвратительную работу техники и технических служб…

– А с селектором-то что, мать и перемать???

– То же самое, мон ами флибустьер, Арсений Игоревич – не работает проклятый селектор, не выдержал накала фондовых страстей. Да, да, да… Сочувствую… Мы с Филом очень сожалеем. Попробуйте еще раз на кнопку нажать, может быть там просто контакт отсырел? А главный секретарь Илона Дмитриевна занята, у нее бронхи…

– Какую ещ… – опешил Арсений Игоревич, но кнопку коленом все-таки нажал…

– То есть, говоря по-русски, двести тысяч долларов вы нам платить не намерены?

– Какие двести тысяч долларов, Филарет Федотович??? Я вам в любой ваш диктофон скажу, господа хорошие, в сотый раз, ясно и раздельно: никаких двухсот тысяч ни долларов, ни евро, ни швейцарских франков я вам не обещал. Понятно?

– Понятно. Что-то мне расхотелось идти на повышение в вашей фирме. Я, пожалуй, уволюсь, последую примеру Велимира.

– Да ради Бога!

– А что Светлана Сергеевна? Ей что предстоит получить за проделанную работу? Она ведь наравне с нами действовала и работала хорошо. Вы ей что-то такое отдельно обещали, или я ошибаюсь?

– А вот это уже совсем не ваше дело, любезный. Еще вопросы? Так что, собираетесь получать деньги? Писать расписки, заявления об уходе? Решайте побыстрее и постарайтесь больше не испытывать моего долготерпения. У меня нет ни малейшего желания трясти тут с вами языками весь оставшийся день.

– Трясите жопой.

– Велимир Леонидович? Начнем с вас… Что-о? Что ты сказал?

– А хоть что, хоть качучу, хоть верхний брейк. Фил, а куда мы деньги складывать будем… Я не подумал даже, надеялся, что здесь дадут, с тарой вместе…

– Вот же кейс. – Филарет поднял левую руку – точно: темно-вишневый кейс, старинных очертаний, какие в восьмидесятых носили… – Покосился надменно в сторону Арсения Игоревича:

– Именно про таких говорят: «не срет, а рожает».

Начальник не сумел вмешаться в обмен репликами между двумя компаньонами, его подчиненными, он поперхнулся, удивленный невесть откуда, прямо из воздуха, возникшим кейсом, а еще больше – наглым спокойствием сотрудников, и сидел, пытаясь откашляться, прочистить горло. Арсений Игоревич не был плохим человеком и негодяем, более того, последние два дня он напереживался вдоволь, не представляя про себя, как ему решить и лично поднести горькую пилюлю этим двоим молодчикам, если они справятся успешно… И все же он решился и вновь почувствовал себя крутым и жестким… И циничным… И во имя Дела – грешным. Грех всегда притягателен. Но даже семи смертным грехам не сбить человека с пути во время срочного поиска туалета.

Вдруг нужда, острейшая, физиологическая, большая – заставила позабыть его обо всем на свете, он, по-прежнему покашливая, вскочил, полез напролом вокруг стола, сшибая животом и руками многочисленную канцелярскую мелочь, как-то карандаши, фломастеры в стаканчике, печать, стационарный телефон за шнур зацепил и сбросил под ноги. Но даже и стремительный аврал в желудке не вполне погасил в бывшем флотском офицере, а ныне новоакуле российского капитализма, боевую и бизнес-выучку: на ходу уже он подхватил связку с ключами и опрометью ринулся прочь из кабинета.

– Добежит?

– Нет. Я очень мстительный чувак: тебе он повышение сулил, а меня обнес хорошими обещаниями, только уволить грозился. А есть там деньги-то?

– Сейчас посмотрим, должны вроде бы… – Филарет подошел к огромному сейфу, почти с него ростом, сунул руку прямо сквозь толстенную стальную дверь… – Есть. Там даже больше.

– Ты предлагаешь…

– Нет, не предлагаю, я не стяжатель. Возьмем оговоренное и только. – Филарет вынул руку из недр сейфа, потянул за ручку: сейф немедленно и подло сдался, позабыв о профессиональной гордости, обо всех обязательствах производителями перед клиентом, распахнулся и замер почтительно.

– Дай глянуть?… Да, удачно подоспели, понимаешь! В понедельник бы в нем уже эхо ночевало. Ого, тут и баксы, и еврики! Что брать будем?

– Да какая разница? Евры дороже, баксы привычнее. Давай баксами возьмем?

– Нет, нет, нет! Чур, побольше евриков! Это я не из жадности, а из европейского патриотизма! И вообще мне не нравится их роль международного жандарма. Мир должен быть многополюсным.

– Ну тогда на, сам наполняй.

В кабинет сунулась было выздоровевшая от приступов кашля Илонка, но хитрое лицо ее моментально поскучнело и погасло: она тихо прикрыла дверь, села на место и замерла, не обращая внимания на телефонные трели.

– Сто тех и сто этих. Порядок?

– А Светке? Забыл, что ли?

– Каюсь, босс, больше не повторится! Ей – десять тех и десять этих… И корешок с рублевыми тысячами в компенсацию за потраву угодий.

– Каких угодий? А, ремонт?! Положи ей больше.

– С чего бы это ей больше??? Основную работу выполнили мы, недоедали, недосыпали, а ты хочешь что, чтобы уравниловка процветала в нашем коллективе? Я ей и так уже положил десять тысяч евро, десять тысяч долларов и сто… пятьдесят тысяч рублей, вот еще добавил «пятихаток»…