Я люблю время - читать онлайн книгу. Автор: О'Санчес cтр.№ 63

Но мне какое дело до других? Понял сам – и молодец. Однако я, как наша Светка, начал про одно, про документы и подписи к ним, а сам ушел хрен знает в какие дебри. Да еще воздушные потоки приплел… Хотя – мне теперь главный интерес не в судьбе Андрюши Ложкина, не в качестве подделанных подписей и даже не в деньгах, которые через денек-другой пора будет получать у Арсения Игоревича… Что за странная магия вторглась в мои владения, при том, что магии-то как раз и нету? Тревожно мне от самого себя и неуютно… Может быть… Да, вполне может быть, что я знаю ответ, но не готов к нему, не хотел бы его получать или подтверждать.

Когда-то и где-то я уже упоминал, что относительно всемогущ, смиренно понимая принципиальную невозможность достижения абсолюта, ибо в логике и во вселенной полно парадоксов, ограничивающих сей абстрактный абсолют. Ну, например это замшелый камень: смогу ли я создать камень, который не смогу создать (поднять, разгрызть, разогнать до ста гигагерц)? Ну, предположим, смогу, презрев законы логики и здравого смысла. И что? До тех пор, пока эти самые законы украшают и ограничивают мое человеческое бытие, это «смогу» бессмысленно для меня, а стоит мне приподняться над добровольно принятыми мною законами, как всякий смысл потеряет сама дилемма и проблема «могу – не могу».

Также и в реальном пространстве-времени полно ситуаций, где я сам себе выступаю тормозом, барьером, ограничителем и альтернативой. Ну никак у меня не получается без этого. Чего, чего не получается? – Реальности однородной и непротиворечивой, говорю, не получается, дурь одна. Вот я сажусь перед компом и велю Боливару строить для меня какую-нибудь очередную модель устройства вселенной. Зачем мне, нам с ним, пыхтеть над ущербными теориями, если я в силах поэкспериментировать с пространством-временем в натуре? И я пытался, причем неоднократно, за миллионы лет до того, как мне пришла в голову идея об использовании двоичного исчисления в изучении обобщенного перцептивного образа и построении плоских информационных моделей. И распробовав как следует, я крепко закомплексовал из-за бесчисленного количества парадоксов и пространственных «спецэффектов», каждый из которых истово кланялся мне большим поклоном, а вместе – нагло саботировали мои самодурские инстинкты. Так уж лучше пусть Боливар в великом трепете от очередной неудачи докладывает, что «невозможно»! Да, все сразу становится чики-чики, ибо это он не справился, а не я, для него невозможно, а не для меня.

Однажды я выдумал для себя идею «Большого Взрыва Вселенной», чтобы развлечься, конечно, однако и объяснить самому себе, откуда я есть такой взялся, раз сам этого не помню. Сказано – сделано. На уровне планеты еще так-сяк, почти без сбоев, а уже при жалких трех-четырех миллиардах километров расстояния идут дилеммы: либо сигнал не желает перескакивать фотонный порог скорости, а масса покоя стремится при разгоне всосать в себя бесконечное количество материи, либо рассыпается в прах сама материя, не желает, дуреха, в планеты и звезды слипаться, по орбитам бегать, комбинаторные цепочки из элементарных частиц выстилать… Все вкривь и вкось идет. Это как если бы я попытался поставить полномасштабный спектакль «Войну и мир» на сцене сумасшедшего дома силами его участников… Кошмарное дело. Оставил я в покое физические законы, пусть живут себе уродами, как сложились, да и принялся ими пользоваться, тот же Взрыв изучать… Не было никакого взрыва! Боливар не знает, что это я спросонок, или в потеху, брякнул про взорванную Первокаплю, а любители звонких сенсаций подхватили и развили… Иначе бы он не был бы так смел в опровержениях, но я благоразумно молчу и Боливар вещает и лепит, и показывает… Пространство, – объясняет мне Боливар (смышленый, сукин сын, да только я и до него сам все понял, поскольку и выдумка моя), – это тебе не здоровенный мешок с пушистым веществом внутри, не подушка, которую можно смять, а можно взбить, чтобы не слеживалась. Если, к примеру, мы, как на обратной съемке, провернем вспять этот самый мифический взрыв, то с удивлением увидим, что Закон сохранения вещества перестает действовать, ибо пространство сжимается, «скукливается», а количество материи в нем остается прежним, – некуда ему деваться, веществу, кроме как менять форму, становиться полем, либо волной, оставаясь при этом – материей, некуда деваться родимой! – ибо так постулировано «большевзрывовцами», послушными бредням моим, что нету ничего за пределами пространства (иначе это было бы всего лишь часть пространства). Так вот, по законам любезной их сердцу ньютоновской физики, прежняя энергия в меньшем объеме дает повышенную плотность. Но если пространство не имеет формы и измеряемых границ, то для внутренних наблюдателей (а даже мне во внешние никак не выпрыгнуть) получается ничем не объяснимый рост количества материи во вселенной! Непонятно? Ну, если в безбрежной, бесконечной вселенной стало теснее – то что? Какой вывод?

И вообще, придурки: что значит – «сжимается пространство», если ему не в чем сжиматься, кроме как в самом себе, что уже абсурд, если вдуматься в слово «сжиматься» с помощью нынешней физики, а хотя бы даже и с помощью ортодоксальной, так называемой, ньютоновской? Сакраментальный вопрос, о котором всегда забывают недоучки от современной физики с абсолютом вместо мозгов в башке: для какой системы отсчета, в какой системе координат оно сжимается? Относительно чего? Это как в случае с пресловутой черной дырой: непротиворечивость, стройность той или иной теории Большой физики должна обеспечиваться единой системой смысловых координат, в которой исследуется тот или иной феномен. А то и я запросто опрокину незыблемое: разгоню во синхрофазотроне какой-нибудь электронишко до суб-суб-суб-световой, сложу на калькуляторе скорость его со скоростью Земли, которая в этот момент по тому же вектору двигалась вокруг Солнца, – вот и преодолен сверхсветовой барьер… Попран, проклятый! До тех пор, пока терпеливый психиатр не попросит меня поточнее определиться – что и относительно чего я считал, по каким формулам и в какой системе отсчета?…

Или наоборот: при расширении бесконечной вселенной, плотность материи (энергии, вещества) падает, то есть, это все равно, что ее становится меньше, поскольку бесконечного пространства в цифрах и фактах, грубо говоря, для включенного наблюдателя больше не стало.

Да, перезагрузись, Боливарушко, перезагрузись, по-моему ты перегрелся…

Время. Все карты путает так называемое время. Современная наука пользуется этим смысловым пережитком, ибо лучшего термина пока не придумало, а я, пока я человек, также вынужден пользоваться именно им. Вот и пользуюсь – а что делать? – и укоризненно качаю головой. Да – материя, да – пространство. Стерплю термины сии. Но материя, во всех ее проявлениях, имеет некий универсальный эквивалент в количестве энергии, в ней содержащейся (или, если угодно – ею являющейся), пространство же, при всем его терминологическом несовершенстве, имеет трехмерные координаты, векторы, а – время??? Время ведь – даже не векторная величина! Почему не векторная, если имеет условную ось и направление вдоль по ней вперед? Ну, милый мой, ты бы это сам должен. Потому не векторная, что если данный вектор однозначен, неколебим – вперед, как ты выражаешься – то есть, нельзя вернуться назад по времени, а вбок отпрыгнуть – и смысла нет под такое утверждение, то значит, именно как вектором этой константой можно пренебречь. Повторяю: раз при любых условиях этот вектор не поддается никаким корректировкам в описываемой системе координат, то им можно пренебречь в любых векторных расчетах, что непонятного? Оно, время, не то чтобы абсолютно, там, или относительно, оно… как бы это попроще… чтобы Боливар въехал… оно феноменологически – суть искаженные представления человеческого разума о взаимоотношениях ипостасей материи в – скажем для простоты – пространстве. Которое тоже отнюдь не пустота, а стало быть… НУ, ЗНАЧИТ, ЕЩЕ РАЗ ПЕРЕЗАГРУЗИСЬ, КАНАЛЬЯ!