Вирикониум - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Джон Харрисон cтр.№ 131

— Сначала я тебя уделаю.

Он отчаянно взмахнул длинным мечом и всадил его в тело Твари по самую рукоятку.

Ламия уменьшалась, словно ссыхаясь.

— Нет, — выдохнула она. — Вот увидишь.

Стало ясно, что он просто не знает, что делать дальше. Он слишком устал. Кобыла все еще стояла спокойно, покусывая удила, явно боясь сбросить седока. Распутник Кан выронил меч. Кольчуга, которой он так гордился, была изодрана в клочья. Казалось, обрывки стальных колец впились в плоть на груди и плече. Но Кан еще держался в седле, хотя был изранен, и следил, как Шестая Тварь усыхает, теряет крылья, копыта… фасетчатые глаза тускнели.

— Пожалуйста, — произнесла она. — Ты же знаешь.

Пахнуло паленым волосом, потом запах рассеялся. Потянуло пеплом, пылью, жженой кожурой каких-то растений. Большинство конечностей твари уже отсохло, оставив бородавчатые культяпки, но и они вскоре исчезли. Радужная жидкость, которая текла из ее ран, смешалась с водой топи. Пасть слабо щелкнула и начала терять очертания.

— Пожалуйста…

После того, как тело Твари, пройдя все воплощения, сморщилось и приняло истинный облик, Кан осмелился поднять глаза. Его лицо посерело и словно оплыло. Он соскользнул с лошади и некоторое время стоял, пошатываясь, точно пьяный.

— Ноги у нее… у этой кобылы… что колонны в храме, — пробубнил он. Потом прочистил горло, глядя на тегиуса-Кромиса так, словно видел его впервые в жизни, и кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями.

— У тебя была возможность. Надо было тогда ее прикончить.

И вдруг отшатнулся. Его рот удивленно раскрылся.

Кан опустил глаза, увидел меч принца, который вошел ему в пупок, и всхлипнул. По телу прошла короткая сильная дрожь, и по ногам побежали ручейки крови. Он потянулся и нерешительно обхватил клинок, словно надеясь его вытащить, потом осторожно отвел руки.

— Зачем ты это сделал?

— Я должен был погибнуть, убивая тварь. Кто я теперь после этого?

Распутник Кан осторожно сел, прокашлялся и вытер рот.

— Мне бы такое и в голову не пришло, — сказал он. — Ты видел эту мерзость? Я разделался с ней, и вот тебе раз. Если поможешь, я выберусь из этого болота… Сказать тебе, что делать, если ты не знаешь?

Он засмеялся.

— И тебя, и всех твоих предков просто одурачили. Убить ее ничего не стоит. Совсем ничего не стоит. Поможешь мне выбраться отсюда?

— Что мне теперь делать? — прошептал принц, который, казалось, не слышал ни одного слова.

Кан заворочался и в конце концов повернулся лицом к телу мальчика из гостиницы. Он видел, какое оно хрупкое и бледное; все суставы были странным образом вывернуты, но больше ничто не указывало на недавнее преображение. В этот миг он выглядел точно так же, как самый обычный мертвец. Тогда Канн потянулся вперед, направил острие меча принца себе под ребра, навалился на него. И хрюкнул.

тегиус-Кромис просидел на берегу озера до самого вечера — до тех пор, пока над водой не начало разливаться странное сияние. На коленях у него стояла оловянная табакерка. Снег прекратился, но еще не успел слежаться.

«Джонни Джек… — написал он на полях одной из своих книг. — Он был нал, а его семья — велика».

Надо было что-то делать, но в голову ничего не приходило. Он вспоминал все, что когда-либо делал, но и это не помогло. В конце концов он вытащил меч из живота Распутника Кана и швырнул его в озеро. Похоже, это не удовлетворило его, тогда он снял все кольца и отправил их туда же.

Он подошел к его кобыле. В седельной сумке обнаружился большой толстый плащ, в который можно было закутаться. Потом сделал то, чего избегал весь день: заставил себя посмотреть на мертвого мальчика.

— Когда я вспоминаю, как ты ловил моль, мне хочется рыдать, — проговорил он. — Тебе стоило убить меня еще в гостинице.

Всю ночь принц скакал на юг. Деревья уже не загораживали небо у него над головой. Но он по-прежнему опасался поднять глаза — словно Звезды-имена могли сдвинуться с места, чтобы описать те безумные противоестественные перемены, что произошли на земле.

Эта карта означает болезнь. Насколько она окажется тяжелой — неизвестно. Мрачные предчувствия, страх и непонятные препятствия, задержки и проволочки. Ожидайте трудностей в делах.

Все в мире взаимосвязано. Просто некоторые связи более очевидны.

Чарльз Уильяме. «Старшие Арканы»

Эшлим — портретист, про которого говорили, что он «помещает душу своего клиента в морилку, а потом пришпиливает к холсту и разглядывает, точно пойманную моль», — вел дневник. Вот какая запись появилась однажды ночью.

В чумной зоне произошел очередной всплеск, и ее границы раздвинулись еще на милю. Меня бы это беспокоило меньше, чем кого бы то ни было в Высоком Городе, если бы не Одсли Кинг. Дом на рю Серполе, где она живет, оказался на зараженной территории. И она уже заболела. Не знаю, что делать.

Странный маленький человечек — слишком маленький для своей репутации. Именно так думали при первой встрече с ним клиенты, которые позже выставляли себя настоящими жертвами. Голова Эшлима напоминала формой тупой клин, увенчанный хохолком ярко-рыжих волос, из-за чего казалось, будто художник постоянно пребывает в состоянии глубочайшего потрясения. Бледность лица и какая-то мягкость черт усиливали это впечатление, и лишь глаза у него были огромными, широко распахнутыми. Что касается одежды, то одевался он как большинство людей его времени, и носил стальное кольцо — очень ценное, как ему однажды сказали. Близких друзей у Эшлима в городе было немного. Он вырос в семье помещиков из Миддендса — по старой памяти кое-кто именовал эти места «Срединными землями». Однако ни его родителей, ни родственников никто не знал.

С родителями Эшлиму не повезло: доход имение приносило жалкий, зато положение обязывало носить меч. Впрочем, на последнее обстоятельство ему было ровным счетом наплевать, и меч валялся где-то в буфете.

«Ее необходимо увезти оттуда, — писал он, и перо скользило по бумаге чуть быстрее. — Ни о чем другом я не могу думать с тех пор, как сегодня вечером встретил Полинуса Рака. Ох уж этот Полинус Рак со своими жирными губами и вечной привычкой отпускать как бы между прочим двусмысленные полунамеки! Интересно, с каких это пор он взялся устраивать ее дела? В своих сальных лапках он держал несколько набросков. Это были ее эскизы к его постановке «Die Traumunden Кnаbеn» — «Мечтающие мальчики». Я смотрел и не мог оторваться. Я знаю, ее необходимо спасти. Они необъяснимы, эти фигуры-люди, словно погруженные в забытье и при этом полные боли. Линии и формы, которые она предлагает, совершенно чужды нам, существам более теплым, более человечным. Может быть, она каким-то образом постигла природу катастрофы, которая от нас пока скрыта?»