Королева умертвий - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Хабаров cтр.№ 12

И с самого начала Эгертон задумался вот над чем.

А является ли дом, в котором обитает столь необычная хозяйка, на самом деле таким уж неживым?

К какой сфере он больше принадлежит — обычных неодушевленных предметов или же полуодушевленных, более близких к таким существам, как личи, упыри и зомби?

Чем дольше Эгертон исследовал свою третью руку, тем больше склонялся ко второму мнению. Ему хотелось также понять, до какой степени его собственное сознание питает странное полусонное бытие дома Тегамор, а до какой степени это бытие является самостоятельным и самоценным. Во всяком случае, спустя некоторое время после своего пленения Эгертон начал слышать все происходящее в доме и даже угадывать некоторые намерения его обитателей.

Лучше всего он, конечно же, понимал саму Тегамор.

Он знал о ней даже больше, чем ему бы хотелось. Некоторые мысли и намерения этой женщины по-настоящему пугали. Порой ему казалось, что в хозяйке дома не осталось уже ничего человеческого — увлеченность экспериментами и желание власти уничтожили в Тегамор всякие остатки эмоций. Но потом он прислушивался глубже и с удивлением обнаруживал, что она бывает даже добра… во всяком случае, чувствительна, и может при случае пустить слезу, раздумывая над чьей-нибудь печальной участью. В частности, она не раз вздыхала и плакала, вспоминая своего наставника. Того самого, которого отправила в мир иной собственными руками.

«Но ведь он был уже такой старый! Как ужасно было видеть, как он слабеет с каждым днем, теряет былую силу и даже ясность рассудка оставляет его!»

Тегамор была убеждена в том, что совершила благое дело. Она продолжила работы учителя, не позволила старческому слабоумию затмить его славу — наставник Тегамор ушел из этой жизни на гребне своего могущества.

Обзаводиться собственными учениками Тегамор не спешила — очевидно, слишком хорошо отдавая себе отчет в том, к каким последствиям это может привести.

Проклятье, Эгертону вовсе не хотелось знать некоторые подробности ее интимной жизни! Но он знал… Он слышал, как к ней приходят любовники. У нее их было несколько, и один — особенно опасный и особенно интересный: она называла его Вербовщиком.

Эгертон долго раздумывал над значением этого прозвища, пока наконец его не осенила догадка. Возможно, Вербовщик каким-то образом связан с Легионом Смерти, куда вербовал солдат и младших командиров… Впрочем, о таких вещах, как Легион Смерти, лучше подолгу не думать. Себе дороже.

Вербовщик, судя по тому, как они с Тегамор предавались утехам, отнюдь не являлся человеком. Начиная ласки, он надкусывал шею возлюбленной и выпивал немного крови, а потом она с силой отрывала его от себя и набрасывалась на него сверху. Он отбивался, как мог; кровь магини ударяла ему в голову, как крепкое вино, он слабел и терял способность к сопротивлению… Трудно было понять, она ли овладевала им против его воли, или же это он силой брал свою любовницу. Но так или иначе — оба сплетались в объятиях, катались по полу, рычали и кусались… Они расцепляли объятия, окровавленные, тяжело дышащие, с кусками плоти под ногтями… Тегамор всегда смеялась, когда предавалась любви с Вербовщиком, а у Эгертона, который слышал каждый звук и отлично представлял себе сцены, сопровождавшие эту «музыку», мороз бежал по коже.

В какой-то момент он понял, что сойдет с ума, если не отделит себя от стен чудовищного дома. И чем скорее он освободится, тем лучше. Еще несколько дней, и для него все будет кончено. Останется глупо хихикающий в темноте идиот.

Однажды ночью ему почудилось, что стены начали дышать. Они вздымались и опадали, как грудь спящего человека, и в некоторых камнях отчетливо забился пульс. Эгертон проснулся, весь в холодном поту. Кровь стучала у него в висках так громко, что он едва не оглох.

А потом к нему пришел некто…

Этот некто не был Тегамор. Точнее, что-то от Тегамор в нем, несомненно, имелось… Часть ее личности, которая всегда накладывает свой отпечаток на тех, кого преображает с помощью магии.

Тегамор — следует отдать ей должное — действительно была очень честной в своих занятиях чарами и некромантией. Она не боялась расходовать себя — собственное «я», и щедро раздавала части своей души тем, кого преобразовывала. Поэтому от ее созданий в буквальном смысле слова «пахло» ею.

И Эгертон, который состоял с ее домом (а значит, и с ней самой) в своеобразной «интимной связи», сразу же ощутил ее присутствие.

Но в еще большей части тот, кто явился в подвал, не являлся Тегамор. Это был некто другой. Некто, кем она владела, над кем экспериментировала… Некто, сохранивший крупицы своей личности и своей свободы. Жалкие, ничтожные крупицы.

Он стоял в темноте и смотрел, но не видел.

Потом, очень медленно, во мраке загорелись глаза. Два больших желтых глаза. Они озаряли пространство перед пришельцем, служа ему своего рода фонарями.

Неуверенно, пошатываясь, чужак сделал шаг вперед. Потом еще один. Остановился, наклонил голову набок — прислушался. В его руке блестел нож. Желтый луч «фонаря» падал на лезвие, отражаясь жутковатым блеском.

Эгертон замер. Ему было страшно.

Вообще тоаданец был не из пугливых и не особенно боялся смерти или боли, но молчаливое чудовище с ножом в подвале, чудовище, от которого невозможно убежать… Кошмаром были не предстоящие пытки или небытие, кошмаром было бессилие.

Впервые за долгое время в руках у Эгертона зашевелились саламандры. Страх их хозяина передался и этим скрытым в его плоти существам. Они захотели вырваться наружу. Но Эгертон удержал их. Он знал: даже если они и выйдут, то будут слишком слабы, и чужак — кем бы он ни был — легко раздавит их своими ножищами.

А ноги у того были жуткие — с плоскими ступнями, огромные и кривые.

Незримые саламандры замерли, забившись под кожу тоаданца. Он задержал дыхание, чтобы не выдать себя. Но монстр совершенно явно знал, кого и где ему искать. Он неспешно переставлял ноги — одну, другую, одну, другую… Он неуклонно приближался к Эгертону.

Тоаданец ощутил его зловонное дыхание. Он до предела вытянул свою третью руку и напряг ее. Хрустнуло запястье, но кисть осталась погруженной в камень. Вырваться не удастся.

И, тут монстр окликнул его по имени.

— Эгертон… — прохрипел он.

Голос гулко разнесся по всему помещению и отразился от стен. И тотчас ускоренно забился пульс в тяжелых булыжниках:

«Эгертон, Эгертон, Эгертон-н…»

Чудовище остановилось, завертело головой, как сова.

— Эгертон! — повторило оно увереннее. — Ты где? Я знаю, что ты прячешься. Ты не можешь выйти. Ты прикован.

— Я прирос к стене, — отозвался Эгертон.

Внезапно он понял, что больше не испытывает страха. Кем бы на самом деле ни являлось существо, которое пришло к нему с ножом, оно знает его имя — и готово к разговору.

— Ты боишься меня? — спросило чудище.