Избранный - читать онлайн книгу. Автор: Максим Замшев cтр.№ 68

Геваро сейчас напоминал тигра, перед глазами которого проносят добычу, но наброситься не дают.

– Постойте, значит, тот старик на коляске, что сгорел в этом треклятом доме, Георг Клеман, отец братьев Клеманов?

– Совершенно верно, дорогой Геваро. О Георге изрядно позабыли за это время, но он-то как раз ничего не забыл. Ведь банк – это только прикрытие деятельности Организации, как мы теперь с вами понимаем. И все это время, после формального ухода от дел, Георг очень активно и законспирированно работал на благо Организации, приближая ее главную цель – найти Избранного! Кто этот Избранный, зачем его угадывают, понять невозможно.

Похоже, это связано с какими-то старыми русскими тайнами…

– Неужели Леруа, то бишь Артур Клеман, спалил своего собственного отца? Но зачем?

– Здесь вы не совсем правы, старина. Скорей всего, сына и отца заманили в ловушку. Я думаю, что старик сам отдал приказ сыну выбросить его, уже горящего, из окна, а самому спасаться. Георгу к тому времени было уже около ста лет. Не уверен, знаете ли вы, но в комнату, где находились отец с сыном, залили из окна немало бензина. Вы же тогда докопались, что к дому подъезжал грузовик и из него что-то бросили. Так вам показывали свидетели, вскоре все неожиданно забывшие. Так вот, не бросили, а вылили. Вы этого не учли. Коляска загорелась прежде всего, и, начни Артур вытаскивать отца, погорели бы оба.

– Да. Я-то считал, что пожар начинался постепенно, и все гадал, что помешало Леруа вывезти старика обратно.

– Пожар действительно продолжался долго. Артур, или, если удобно, можем называть его Жорж Леура, специально не вызывал пожарных. По всей видимости, это тоже было указание старика. Что-то было в этой квартире Махно, чему по замыслу Организации или одного из ее лидеров – Георга Клемана надлежало сгореть дотла… Но мы этого никогда не узнаем.

– Вы говорите так, будто видели все своими глазами.

– Так оно и есть. Я со своими людьми был рядом. Но мы не могли вмешаться, дабы себя не обнаружить.

– Жестокая у вас была работенка. – Геваро впервые за время их беседы испытал к Клетинье неприязнь.

– Что делать? С терроризмом не борются в белых перчатках.

– Вы обмолвились, что Клеманов, младшего и старшего, заманили в ловушку. Но кто заманил?

– По всей вероятности, Орден. Та самая загадочная, конкурирующая с Организацией структура.

– В ваших словах сейчас сквозит не свойственная вам неуверенность. Меня это, признаться, удивляет. Вам не удалось это выяснить наверняка? – Геваро почти не скрывал злорадство.

– Я бы говорил более уверенно, если бы мне суждено было довести все расследование до конца.

– И что же вам помешало?

– Наступило время моего выступления на закрытых парламентских слушаниях. Я подготовил емкий доклад, где называл все европейские банки, финансировавшие террористов. Я свято верил в справедливость нашей республики и никого не боялся. Банк Клеманов тоже значился в моем перечне. Я думал, что мой доклад произведет переворот в общественном сознании. Но, как это ни горько сознавать, мои опытнейшие сотрудники где-то наследили, и Клеман успел подготовиться и соответствующим образом настроить парламентариев.

Моя речь была подвергнута жесточайшей обструкции, меня объявили чуть ли не сумасшедшим, сочли опасным для общества клеветником. На следующий день меня уволили, и жизнь моя начала меняться, как в кино. Честно признаюсь, я был настолько потрясен таким поворотом, что некоторое время вообще вокруг себя ничего не видел. Потом, оклемавшись, обнаружил, что за мной следят. Причем эта слежка не была особенно скрытой, кажется, меня просто хотели сломить психологически, показать, что я ничего не могу сделать в тайне от своих Соглядатаев. За всем прослеживался почерк Организации и Клеманов. Мой агент, тот, которому пришлось инспирировать свою смерть, предупреждал меня, что по части загнать человека в угол. Организации нет равных. Слава богу, что у меня тоже есть кое-какой опыт, и мне удалось с помощью не отказавшихся от меня друзей уйти из-под наблюдения. Мы вырвались на машине за город. Надо было что-то решать. Времени у нас было в обрез. Недалеко от Парижа я знал один пансионат, очень хорошо охраняемый, где держали людей с пошатнувшимся психическим здоровьем. Я рассудил, что там меня вряд ли будут искать, и, пользуясь тем, что директор этого дома когда-то слыл моим добрым приятелем, поместил сам себя в добровольное заточение. Там как раз незадолго до моего появления скончался какой-то старик, у которого не было никакой родни, и я занял его место. Директор хоть и неохотно, но согласился не регистрировать меня официально, какое-то время не обнародуя факт смерти бывшего своего подопечного. Я же, в свою очередь, дал слово, что задержусь в его горестной обители недолго.

Тишина, покой, аскетизм во всем, никаких церемоний – вот главные качества этой лечебницы. Сосед попался мне довольно симпатичный, хотя в психике его намечались некоторые серьезные изъяны. Его лицо таило черты как будто знакомые, но я отнес это к тому, что такие утонченные лица, как это ни парадоксально звучит, могут быть весьма типичными. Иногда этот чудак, похоже, вовсе терял ориентацию внутри себя и молол полную чепуху. Только с моей помощью он мог выбираться из поглощающей его тьмы. И вот однажды, как только мы проснулись, он с потешно торжественным видом сообщил мне, что хочет поведать главную тайну своей жизни. Я поначалу усмехнулся про себя, но с первых слов понял, что в его мозгах сегодня на редкость ясно. История выглядела занимательной, почти трагичной, и вдруг… Произошло невероятное. Я вдруг понял, кто передо мной. Бьюсь об заклад, что вы не догадаетесь?

– Оставьте театральные эффекты! Говорите, – вставил Геваро раздраженно.

– Собственной персоной Шарль Клеман, младший из братьев, якобы внезапно умерший!

– Господи помилуй! Прямо фильм ужасов какой-то! – Геваро потер рукой шею.

– Вы недалеки от истины. История его ужасна. Этот бедолага не планировался ни на что серьезное в этой страшной семейке, об Организации и слыхом не слыхивал. Его отправили учиться в Россию, а по возвращению запихнули в один из провинциальных университетов. Бедняга Шарль жил себе припеваючи, изучал русскую иконопись. Ведь по крови он наполовину русский, хотя в семье Клеманов по-русски старались не говорить. На этом настаивал Георг. Видимо, большую обиду он затаил на соплеменников. Но это, впрочем, к делу отношения не имеет. Так вот, однажды Шарль незапланированно вернулся в Париж и решил наведаться в семейное гнездышко, в известный дом на бульваре Сен-Мишель. Там он стал невольным свидетелем встречи Артура и Франциска с Главой. Знаете, что они обсуждали? Они обсуждали имя Избранного, самую страшную тайну Организации. Шарля, само собой, выловили, и далее оба братца подвергли, как я понял из рассказа нечастного, долгим процедурам по снятию из мозга фрагментов памяти. Все это, разумеется, подавалось ему так, что он болен, а братья о нем заботятся. Память целиком ему вытравить не смогли и поэтому поместили в тот странный дом. Изолировали от общества, чтобы он, не дай бог, не проболтался. Судьба давала мне еще один шанс! Я начал действовать. Выбравшись под видом старика-попрошайки в город, я встретился с самыми верными своими агентами, работавшими по делу Организации. Они, несмотря на то что я временно вышел из игры, не прекратили тайно, без ведома нового начальства разрабатывать наше дело. Вы знаете, они многого добились! А совместив их результаты с моими фактами, картина стала ясна. В Париже вот-вот должен был появиться тот, кого и Организация, и Орден величали меж собой Избранным. Также стало известно, что эмиссары Организации выходили на контакт со знаменитым скрипачом Пьером Консанжем, и после этого в его программе появился благотворительный концерт, все сборы от которого, по замыслу устроителей, пойдут на пожертвования в пользу семей, погибших от террора. Этот концерт должен был состояться сегодня вечером, но из-за нападения непонятных бандитов на скрипача отменен с большим скандалом. Кстати, в полицию Консанж не заявлял, только представители организаторов делали заявления для прессы. С этим нам еще предстоит разбираться, любезный Геваро…