Люди Края - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Зырянцев cтр.№ 81

Кийт направил тележку к шкафам, в которых хранились скафандры, но Анна остановила его.

— Не нужно, — сказала она. — Поставь здесь, возле люка.

Петр Кийт был человек исполнительный и никогда не перечил хозяевам, но тут он не выдержал.

— Я думал, вы хотите пристегнуть его к кораблю, — он указал на разведчика, — и держать снаружи, пока не прибудет полиция, но как же без скафандра? И что будет с доктором? Что вы собираетесь делать?

— Как ты все-таки глуп… — задумчиво произнесла Анна, глядя на механика. — Я-то думала, ты уже догадался. Нет, видимо, с тобой не получится. А я надеялась…

— Что не получится? — спросил механик.

— Уже неважно, — сказала Анна Хельдер.

Кийт хотел сказать, что, если он что сделал не так, еще не поздно исправить, но не успел — рука хозяйки ударила его в грудь; вроде бы не сильно, но дыхание пресеклось, сердце остановилось, и механик рухнул на пол.

— Жаль… Такой молодой, здоровый… Мог бы получиться… — пробормотала Анна.

Она легко, словно пушинку, подняла механика и взвалила его на тележку рядом с доктором. Программа, вложенная в нее две недели назад, начала работать. Тело налилось силой, мышцы были готовы выполнить любую команду. Ей хотелось подкрасться к врагам, вступить в схватку с пятью, шестью — неважно, сил хватит, — убить их одного за другим… Ну да ничего, скоро ей все это предстоит. А пока можно немного потерпеть.

Она надела легкий скафандр и подошла к Мельнику.

— Ну вот и все, Питер, — сказала она. — Сейчас ты умрешь. Может, это даже лучше, что ты не задохнулся там, в кресле. Ты умрешь, как и подобает разведчику, — в пространстве. Вид у тебя, правда, будет не очень возвышенный, но ведь никто особенно глазеть там на тебя не будет, верно? Ты ничего не хочешь сказать мне на прощанье, а, Питер? Может, что-то передать для Элен?

Разведчик молча смотрел на нее.

— Не хочешь говорить? — словно бы с сожалением произнесла Анна. — Ну тогда прощай.

Она надвинула шлем, открыла люк и с силой толкнула тележку вперед.

Когда-то очень давно, когда программирование пруви пятого уровня Питера Мельника близилось к окончанию, его вызвал мастер. Без долгих предисловий Софийский сообщил курсанту Мельнику, что хотел бы испробовать на нем новую, только что разработанную методику. Суть ее заключалась в наделении пруви высшего уровня отдельными системами, присущими супи, — но без превращения его в сверхнатурала в целом. В результате должен был получиться пруви неизвестного ранее шестого уровня — обладающий силой, регенеративными и сенсорными возможностями супи, но не утративший человеческих эмоций и переживаний. Мельник, как сказал в заключение Софийский, — первый, кому он предлагает этот вариант.

Мельник спросил, как мастер оценивает шансы на успех. Софийский сообщил, что шансы не слишком велики — примерно 40 процентов. А что его ждет в случае, если методика окажется ошибочной, продолжал допытываться юный пруви. А вот этого, признался мастер, никто не знает. Возможно, все ограничится тяжелой болезнью — вернее, целым комплексом болезней, — после которых испытуемый вернется к исходному состоянию. Но возможны и другие, худшие сценарии. Он, Софийский, никогда не стал бы подвергать своего курсанта такому риску, если бы не тревога, которую он испытывает в связи с супи, что выходят сейчас из стен некоторых расположенных на Краю лабораторий. Он предвидит угрозу, которую могут представлять для человечества эти наделенные необычайными возможностями и при этом лишенные всякой человеческой мотивации существа. И хотел бы, чтобы был кто-то, кто сможет дать им отпор.

„Я что же, должен буду спасти человечество?“ — рассмеялся курсант Мельник. „По крайней мере, часть его“, — ответил мастер.

Освоение новой методики оказалось делом трудным — гораздо более трудным, чем полагал Софийский. Несколько раз уже запущенные программы пришлось останавливать, введенные стимуляторы зачищать, а затем, когда испытуемый выйдет из комы, начинать все сначала. Так прошел год, начался второй, и Мельнику стало казаться, что его мучения никогда не кончатся. Но вот однажды, когда закончилось введение очередной, кажется, двенадцатой по счету программы и разведчик спросил, когда начнется новая, мастер ответил, что новой не будет — курс завершен.

После были испытания, много испытаний. Одно из них состояло в том, что Мельника вывели из корабля в открытый космос — без скафандра, в одном лишь рабочем комбинезоне. Он провел там час, после чего его вернули назад на корабль. Мельник не назвал бы время, проведенное в вакууме, а также те сутки, в течение которых он возвращался к жизни, лучшим отрезком своей жизни, — но он выжил.

Так Питер Мельник стал первым пруви шестого уровня, не обозначенного ни в одной классификации. Позже ему не раз хотелось связаться с мастером и спросить, как обстояли дела у других, на ком была испытана новая методика, — да все времени не было, одно задание следовало за другим. А потом Софийский погиб при загадочных обстоятельствах и унес тайну шестого уровня с собой. Успел ли он инициировать кого-то еще, сколько их было — Мельник не знал.

Однажды, сидя в одной компании, он стал свидетелем спора о неком Джоне Келлоге, прошедшем красное пятно на Семеле. Один из спорщиков утверждал, что Джон как был пруви, так им и остался, ничего с ним не сделалось. Остальные подняли его на смех: всем известно, говорили они, что красное пятно может пройти только супи, нечувствительный к радиации и магнитным полям; скорее всего, этот Келлог просто хвастун.

Мельник отнесся к услышанному серьезно и постарался встретиться с загадочным пруви. Это случилось не сразу, но наконец встреча произошла. Они поговорили о пустяках, при этом внимательно приглядываясь друг к другу. После этой встречи Мельник понял, что Софийский продолжил свои опыты и существует по крайней мере еще один такой же, как он сам.

Мельник никому не говорил о своих способностях, превосходящих уровень любого разведчика, и старался без нужды их не проявлять. А свою высокую сопротивляемость и необычайно быструю регенерацию тканей объяснял (если кто вдруг начинал интересоваться) природным здоровьем. Поэтому о его шестом уровне никто не знал. Не знала о нем и Анна Хельдер.

…Подчиняясь инерции, тележка отлетела от корабля; те, кто лежал на ней, соскользнули и, кувыркаясь, полетели каждый своим путем. Возможно, кто-то попал под огонь корабельных дюз и сгорел без следа. А может, и нет: ведь существо, которое когда-то было Анной Хельдер, не смогло сдержать рвущейся из него силы и буквально выстрелило их в пространство.

Мельник начал готовиться к переходу в вакуум еще в тамбуре. Подчиняясь команде, кожа и мышцы сжимались, деревенели, сердце замедляло свой ритм, давление крови падало, сосуды твердели. Последним усилием, перед тем как впасть в забытье, он выдохнул остававшийся в легких воздух и закрыл глаза; опустившись, веки тоже застыли, словно заслонки на иллюминаторах.

Если бы ему дали немного больше времени, он бы успел подготовиться полностью. Но этого времени не было, и, оказавшись в пространстве, он ощутил — едва-едва, самым краем угасающего сознания — леденящий холод и боль, что причиняла не успевшая загустеть кровь. А потом и эта боль исчезла вместе с остальными чувствами. Последнее, что делал его мозг перед тем, как угаснуть, — он пытался вспомнить, сколько может выдержать в пространстве. Софийский говорил ему, но он забыл. Помнил только, что тогда цифра показалась ему очень большой. Но теперь рядом не было корабля с наблюдающим за ним мастером. Вирусы выживают, путешествуя с метеоритами миллионы лет, но он же не вирус. Он… кто он? Чжан бы сказал… но он не…