Странник поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Борис Долинго cтр.№ 45

Немного подумав, Богдан решил, что нищие обязательно должны быть. Если уж таковые имелись в обществе развитого социализма, то как им не быть в социумах, где по дорогам разъезжают рыцари с оруженосцами? Любое человеческое общество отличается полярностью – полярностью разной степени, но всё-таки, везде есть те, кто живёт лучше, и кто живёт хуже... Впрочем, не только общество, но и сама жизнь демонстрирует разделение на куда более глубинных биологических и физических уровнях: ну, хотя бы мужские и женские особи, глупые и умные индивидуумы, высокие и низкие температуры, протон и электрон, и прочее, прочее, прочее. Правда, Богдан вспомнил, что, если говорить о живой природе, то есть и бесполые существа – амёбы, например. Но тоже друг друга жрут, значит, и среди них есть сильные и слабые. Полюса, одним словом.

– Философ хренов, – сказал сам себе, ухмыляясь, Богдан. – Сидишь тут, рассуждаешь… А решительно начать действовать не можешь!

Существовал, конечно, ещё один ну очень простой и очень решительный вариант: догнать неспешно ехавшего рыцаря и слугу, прикончить обоих и, облачившись в доспехи, спокойно и с достоинством двинуться далее на лошади, а не пешком. Вряд ли кто-то станет останавливать рыцаря, если только те, кто решатся на него напасть. А таких, насколько Богдан представлял себе историю, в мирное время находилось мало – разве что если сейчас шла война. Безусловно, он не мог поручиться, что именно сейчас и именно тут не ведутся боевые действия, да и вообще тут нравы не отличаются от земных. Но пока всё вокруг тихо, и обстановка, скорее всего, мирная.

Впрочем, этот вариант совсем не годился: не мог Богдан взять и хладнокровно убить двоих человек, которые сами на него пока не нападали.

– Значит, решено, – снова негромко сказал он себе под нос, – попробую замаскироваться под нищего. Этакий странствующий пилигрим.

Сзади и чуть левее негромко прошуршала листва. Богдан резко обернулся.

Метрах в трёх из-за соседней сосны в него целился из арбалета давешний слуга рыцаря. Поверх уложенного в направляющий жёлоб болта на Богдана смотрели жёсткие угольки глаз, почти закрытые кромкой железного шлема.

Юноша замер, соображая, что предпринять. Вряд ли этот тип понимает, что такое лучемёт, но вскидывать руку опасно: в ответ на резкое движение, слуга мог выстрелить, и рисковать получить в грудь арбалетную стрелу не хотелось. Можно было попробовать резко нырнуть за ствол сосны, но оставалась вероятность быть подстреленным в ноги, которые он не успеет спрятать за дерево. И кто потом будет его здесь лечить?

Богдан невольно покосился назад, но сзади никого не было, да и вряд ли в таких доспехах можно было подкрасться бесшумно – какая-нибудь пластина, да и звякнула.

– Сиди, не дёргайся! – предупредил чернявый оруженосец, и Богдан его прекрасно понял.

Совершенно непроизвольно он криво усмехнулся: ему правильно показалось, когда слушал из кустов, и разговаривали действительно на старофранцузском. Странное это было чувство – понимать язык, на котором ты сам пока ещё ни слова не произнёс и который никогда до этого даже не слышал. Великое всё-таки дело – прямая запись информации в мозги!

Видя, что пленник сидит спокойно, воин осмелел и, чуть повернув голову, крикнул:

– Господин, извольте сюда пожаловать! Я его на прицеле держу!

Сейчас Богдан уже вполне мог попробовать выстрелить сам, но не мог решиться стрелять в человека! Крутились в голове рассказы фронтовика дяди Васи, но…

Тем не менее, он начал было поднимать руку с лучемётом, однако, как и предполагал Богдан, слуга уловил опасность.

– Ну-ка, ну-ка! – заорал он, наводя арбалет прямо в лицо юноше. – Бросай, что держишь!.. Бросай, говорю!

Палец на спусковом крючке елозил, готовый выпустить стрелу. Ничего не оставалось, и Богдан уронил лучемёт в траву. «Сейчас он скажет: “несколько шагов назад”», – подумал Богдан.

Однако слуга, видимо, не был обучен таким приёмам задержания врагов, которые появились явно не в средние века. Он не обратил внимания, что Богдан бросил лучемёт прямо себе под ноги, и довольно ухмыльнулся.

Позади слуги закачались ветви, и на полянку выбрался рыцарь, вопреки ожиданиям Богдана, пеший, а не на коне. Юноша был несколько удивлён – он считал, что доспехи тяжелы, и ходить, особенно в такой ситуации в них никто не станет. Но рыцарь, обеими руками сжимавший обнажённый меч, двигался весьма резво.

Теперь Богдан мог хорошо рассмотреть и господина. Это был мужчина чуть пониже его самого, с тёмно-серыми глазами, которые сейчас напряжённо буравили незнакомца в столь странной по местным меркам одежде.

Несколько секунд «крестоносец» разглядывал Богдана, не меняя боевой стойки, и, наконец, спросил:

– Кто таков, отвечай? Что за одеяния незнакомые? Заморское, что ли, отродье?

– А почему так уж сразу – «отродье»? – несмотря на незавидное положение, Богдан не сумел удержаться от сарказма.

Губы ворочались с трудом – скорее от напряжения, чем от отсутствия практики на этом варианте старофранцузского.

– Ну-ка, ты! – Рыцарь высокомерно приподнял подбородок. – Изволь обращаться как подобает к пленившему тебя благородному рыцарю!

Богдана всегда раздражала высокомерная манера общаться, происходило ли подобное на профсоюзном собрании, научном семинаре – или пусть даже в такой ситуации, как сейчас.

– А почему ты решил, что пленил меня? – вырвалось у него.

Вопрос неожиданно поставил рыцаря в тупик. Привычного – меча, копья, топора и соответствующей экипировки у Богдана не было. Его глаза забегали вокруг, видимо, выискивая у врага оружие или каких-то сообщников. Лучемёт валялся в траве – рыцарь, в отличие от слуги, не видел его в руке Богдана и не мог даже подозревать о назначении сего предмета. Так что юноша выглядел для него безоружным.

Возможно также, что в этих краях пленять можно было только тех, кто вооружён, и потому ещё рыцарь немного растерялся. Впрочем, замешательство его продолжалось пару секунд. Очевидно, странность одеяний незнакомца давала ему возможность считать, что в данном случае «пленять» всё-таки можно.

– На колени! – приказал он. – Тальбо, вяжи его. И будь поосторожней – вдруг это оборотень какой-то. Я доставлю его ко двору короля Хруодланда, и, думаю, мой подвиг будет вознаграждён!

Слуга с готовностью положил арбалет в траву и отцепил с пояса моток верёвки. Богдан понял, что попал в самую наихудшую ситуацию, в какую можно попасть. Сейчас его свяжут, и тогда одному богу или чёрту известно, что с ним в конце концов сделают.

– Вот же… твою мать! – вырвалось у него. – И что я раньше вас не завалил? Дорассуждался, придурок!

Вырвалось это от избытка чувств по-русски и неожиданно оказало сильнейший эффект. Звук незнакомой речи чрезвычайно озадачил и слугу, замершего на полпути к Богдану с верёвкой в руке, и рыцаря, который удивлённо вытаращил глаза и моргнул тёмно-русыми коровьими ресницами.