Тонкая работа - читать онлайн книгу. Автор: Сара Уотерс cтр.№ 103

Наконец я открываю глаза, спать больше не хочется. В комнате стало чуть светлее. За окном всю ночь горел уличный фонарь, высвечивая белесую сеточку тюля на узком окне. Теперь он погас. Свет за окном стал грязно-розовым, потом ядовито-желтым, начиная с подоконника, он залил понемногу всю комнату. А вместе с ним пришли звуки: поначалу слабые, еле слышные, нарастающие в сбивчивом крещендо — кукареканье петухов, свистки и звон колоколов, собачий лай, детский плач, сердитые окрики, покашливание, покряхтывание, топот ног, бесконечный стук копыт и скрип колес. Все выше, выше поднимались они из самой утробы Лондона. Сейчас шесть или семь часов. Миссис Саксби спит рядом со мной, но я окончательно проснулась, мне плохо, тошно. Я встаю с постели и, хотя на дворе май и здесь теплее, чем в «Терновнике», дрожу от холода. На руках у меня перчатки, но одежду, обувь и кожаную сумку миссис Саксби заперла в сундук: «На тот случай, дорогая, если вы проснетесь ночью, по забывчивости подумаете, что вы у себя дома, оденетесь, выйдете на улицу и заблудитесь». Мне вспомнились эти ее слова сейчас, хотя голова моя как в дурмане и меня мутит от слабости. Куда она положила ключи? Где ключ от комнаты? Меня опять пробирает дрожь, тошнота подступает к горлу, но мысли мои предельно ясны. Я должна выбраться отсюда. Я должна бежать! Должна бежать из Лондона — куда угодно, хоть в «Терновник» . Я должна раздобыть денег. Я должна — и это самая ясная и главная мысль, — я должна выручить Сью! Миссис Саксби ровно и тяжко дышит во сне. Куда она могла положить ключи? Ее платье висит на ширме. Я тихонько подкрадываюсь к нему и ощупываю карманы юбки. Пусто. Оглядываю полки, смотрю на комоде, над камином — ключей нет, но, наверное, есть много мест, куда она могла их спрятать.

Она шевельнулась — не проснулась, нет, только голову чуть повернула, и мне кажется, я догадалась — кажется, я начинаю вспоминать... Ключи у нее под подушкой: я помню, как она воровато сунула туда руку, как приглушенно звякнул металл. Я делаю шаг. Рот у нее приоткрыт, седые космы волос разметались по лицу. Я делаю еще один шаг — скрипит половица. Я уже совсем рядом, но чего-то жду, собираюсь с силами, потом быстро запускаю руку под подушку и медленно, осторожно пытаюсь нащупать ключи.

Она открывает глаза. Хватает меня за руку и улыбается. Закашлялась.

— Дорогая моя, как мне это нравится! — говорит она, вытирая губы. — Не родилась еще та девчонка, которая могла бы тайком стащить у меня что-нибудь, особенно если я этого не хочу.

Она держит меня крепко, но бережно, поглаживает запястье. Меня бьет дрожь.

— Ой, да вы замерзли! — говорит она. — Ну-ка, деточка, давайте укутаемся. — И, стянув с кровати лоскутное одеяло, накидывает его мне на плечи. — Ну что, теплее стало?

Спутанные нечесаные волосы падают мне на лицо. Я смотрю на нее как сквозь забрало шлема.

— Лучше бы я умерла, — говорю я.

— Ну вот еще, — отвечает она, поднимаясь. — Что вы такое говорите?

— Тогда — чтобы вы.

Она, все еще улыбаясь, качает головой.

— Разве можно говорить такое, деточка! — Она принюхивается. Из кухни запахло какой-то гадостью.— Чувствуете? Это мистер Иббз, он готовит нам завтрак. Посмотрим, захочется ли девочке помирать, когда перед ней поставят тарелку с копченой селедочкой!

Она снова потирает руки. Пальцы у нее красные, но выше запястья руки гладкие, молочно-белые, как слоновая кость. Она так и спала прямо в сорочке и в нижней юбке и теперь застегивает корсет, влезает в свое шуршащее платье, потом смачивает гребешок и расчесывает волосы, что-то напевая дрожащим со сна голосом. Я наблюдаю за ней из-под спутанных волос. Босые ноги ее в трещинах, пальцы распухшие. Икры ног гладкие, почти без волос. Когда она наклоняется подвязать чулки, у нее вырывается стон. Ляжки у нее толстые, на них рубцы от подвязок.

— Ну вот, — говорит она, одевшись.

Внизу заплакал младенец.

— Теперь остальных перебудит, — сокрушается она. — Пойдемте вниз, милая, я пока дам им кашки.

— Вниз? — говорю я. Если я хочу бежать, я должна спуститься вниз. Но я оглядываю себя. — В таком виде? Может, мне сначала вернут платье и ботинки?

Должно быть, я слишком резко это сказала или во взгляде моем она почуяла неладное.

Подумав, она отвечает:

— То старое пыльное платьишко? И грязные башмаки? Ну, в этом только на улицу ходить. А вот гляньте-ка на эту шелковую накидочку. — Она снимает с крючка на двери халат. — Дамы ходят в этом дома по утрам. А вот к нему и шелковые домашние туфли. И как вам пойдет-то! Надевайте, дорогая девочка, и ступайте к столу. Можете не стесняться. Джон Врум никогда не встает раньше полудня, будем только я и Джентльмен — а он небось видал вас и не в таком виде,— да еще мистер Иббз. А его, милая девочка, вы можете считать все равно как... ну, скажем, дядей. Ну что?

Я отворачиваюсь. До чего же ненавистна мне эта комната! Но не пойду я неодетой в эту их кухню. Она упрашивает и так и сяк, потом, видя, что меня не переубедить, уходит. Ключ поворачивается в замке.

Я тотчас же бросаюсь к сундуку, где лежит моя одежда, пытаюсь открыть его. Ничего не получается: сундук заперт, крышку мне не поднять.

Перехожу к окну, толкаю раму вверх. Она поднимается на пару дюймов, не больше, и кажется, если сильнее надавить, окно откроется — гвозди ржавые, как-нибудь отвалятся. Но тут другое: окошко узкое, а высота большая, к тому же я все еще не одета. Но хуже всего то, что на улице люди, и если поначалу я хотела позвать их на помощь — разбить стекло, крикнуть или завизжать, — потом я пригляделась к ним получше, и порыв мой угас: я увидела их лица, их пыльную одежду, свертки, которые они тащили, детишек и собак, которые ковыляли с ними рядом... «Такая жизнь,— сказал Ричард двенадцать часов назад. — Она жестока и неприглядна. И была бы вашей, если бы не миссис Саксби...»

У двери дома, где ставни с прорезными сердечками, сидит девушка, обвязанная грязным бинтом, и кормит младенца грудью. Она поднимает голову, встречается со мной глазами — и грозит мне кулаком.

Я отшатываюсь от окна и прячу лицо в ладони.

Однако, когда миссис Саксби возвращается в комнату, я уже готова.

— Послушайте меня. — Я направляюсь к ней.— Вы знаете, что Ричард увез меня из дома моего дяди? Вы знаете, что дядя мой богатый человек и будет меня искать?

— Ваш дядя? — удивляется она. Она принесла мне поднос с завтраком, но не отходит от двери, пока я не отступаю назад.

— Мистер Лилли, — уточняю я. — По крайней мере, он до сих пор считает меня своей племянницей. Не кажется ли вам, что он пошлет кого-нибудь, чтобы найти меня? Думаете, он вас поблагодарит, когда узнает, в каких условиях вы меня тут держите?

— Ну, поблагодарит, наверное, если вы ему так дороги... Разве вам у нас неуютно, милочка?

— Вы сами знаете, что нет. Вы держите меня здесь против воли. Ради бога, отдайте мне мое платье, отдайте!