Виктору довелось бывать в этом помещении. Он даже помогал устанавливать клетку, тогда еще не зная толком, для кого она предназначена. Сразу после завершения мутации его направили на работы в Цитадель, на старые серебряные рудники. Муратон распорядился создать в них приемлемые условия для выздоравливающих дарлоков. В считаные дни там оборудовали мощнейшую отопительную систему. Виктор работал в слесарных мастерских. Прошло совсем немного времени после жестокого пленения, а он уже начал свыкаться со своим состоянием. Человек действительно может выдержать всё, что угодно.
А потом Виктора переселили на поверхность. Наивная хитрость Муратона стала очевидной еще в подземельях. Прочитав все мысли в голове пленника, пока тот пребывал в состоянии дарлока, верховный правитель решил использовать космического горе-путешественника в качестве живца. Блажен, кто верует. Элька не настолько глупа и не попадется на такую простую уловку.
Виктор поднял голову от газеты и осмотрелся. Самая обычная таверна. Единственное ее достоинство в том, что она располагается рядом с его новым домом. Переходишь улицу, платишь золотой и можешь охлаждать свое горло пивом, которое совсем не пьянит. За соседним столиком томится шпик. Он жует горбушку и читает толстую книгу. Он всегда читает эту книгу. Похоже, когда она заканчивается, он заново открывает первую страницу и начинает сначала. Между столами шныряют официантки в белых передниках. Они разносят еду и напитки для нормальных людей и водоросли, горящие спиртовки и пиво для мутантов. И тех и других было среди посетителей приблизительно поровну. На сцене кривляется паяц. Глядя на его ужимки, задумаешься, относится ли он к разряду разумных или это всего лишь бритая человекообразная обезьяна.
Соглядатай отложил свою бесконечную книгу и начал нервно хлопать себя по уху. За столик Виктора подсела безвкусно раскрашенная девица с голубыми локонами.
– Развлечься не хочешь, космонавт? – развязно поинтересовалась она.
– Я для тебя слишком жаркий, милашка, – улыбнулся Виктор. – У меня вода на коже кипит. Рискуешь поджариться заживо.
«Забавно, – подумал он. – Вода на коже действительно кипит, а пиво в желудке нет. Интересно, почему?»
– Ничего, Блин, я ведь люблю погорячее. Надеюсь, ты не забыл об этом, – дама закусила нижнюю губу и сверкнула глазами.
Только сейчас до Виктора дошло, что она говорит с ним по-русски. Мало того, она знает его фамилию. Он внимательно вгляделся в лицо, покрытое толстым слоем косметики.
– Ты с ума сошла! – сдавленно прохрипел он. – Здесь каждая собака только и мечтает вцепиться тебе в глотку!
– Такую кошечку, как я, ни одна шавка не обидит, – Элька закинула ногу на ногу и бесстыдно обнажила коленку. По местным меркам – вершина непристойного поведения.
– За мной следят!
– Знаю. Один за моей спиной. Двое у главного входа и еще один хрюндель у черного. Как я рада тебя видеть, – дурачась, она чмокнула лицевой щиток Витиного скафандра.
– Ты забыла еще про одну штучку.
– Киберпаразит в твоей башке? Расслабься, мы забили полицейскую частоту помехами, и у нас с тобой есть еще… – она вскинула руку и посмотрела на большие «Командирские» часы у себя на запястье, – семь минут.
– Мы можем свалить, – обрадовался Виктор.
– Нет. Друг мой, Блинчик, ты мне нужен в стане врага.
– Жака вытаскивать?
– Ага, – Элька расплылась в радостной улыбке. – Какой ты догадливый.
– Это невозможно, – отрезал Витя.
– Знаю, но ты ведь у нас мастер по части невозможного.
– Я не могу совершить чудо. Я не волшебник.
– Можешь, Блин. Я верю в тебя. Ради меня, сделай это. Мы покинем эту чертову планету, как только Жак будет на свободе. Думаю, и тебя вылечим. Мутация не может быть необратимой, – на секунду она замолкла, будто прислушиваясь к чему-то в собственной голове. – Мне пора. Сегодня они сработали оперативнее, – она торопливо вскочила. – Понадобится что-нибудь сообщить, оставишь записку под кружкой пива. В этом гадюшнике полно наших людей, – Элеонора отступала к черному входу, не прекращая говорить. – И запомни, на этой планете ни одна сволочь не знает русского языка. Кроме меня, конечно, – она махнула рукой и скрылась за дверью.
– Удачи, – пробормотал Виктор, огорченный краткостью встречи с этой женщиной, которая уже давно стала его лучшим другом. В качестве надежного утешительного средства перед ним появилась полная кружка пива.
В таверну влетели две серые личности с малоприметной мышиной внешностью. Они бросились к соглядатаю, который внимательно изучал вынутый из уха наушник. Треск и щелчки были слышны даже за столиком Виктора.
Виктор снял пиво с асбестовой подставки и наполнил рот ароматным напитком, но глотать не стал. Во рту почти сразу забурлило. «Во рту кипит, а в желудке не кипит, – снова удивился он. – Бред какой-то!» Клокочущая жидкость настойчиво пыталась вырваться на свободу, но Виктор поплотнее сжал губы.
Тайные агенты шумно что-то обсуждали, выразительно жестикулируя. Он млел, наблюдая за ними. Кого они хотели обмануть своими дешевыми трюками? Несравненную Эльку? Ха-ха-ха три раза.
Густое пивное облако, не выдержав перегрева, вырвалось наружу через ноздри. Виктор расхохотался.
– Курите пиво, оно вкусно и полезно, – провозгласил он и одним махом опорожнил кружку.
Часть четвертая
КАПКАН ДЛЯ ДЕМИУРГА
Опять безжалостное зло подкралось незаметно,
Поганит землю черной меткой,
Пускает кровь без лишних слов.
Георгии Скрипкин «Черный цвет»
Тревожное дребезжание штопором ввинтилось в сонный мозг. Сомий Джог вздрогнул и застыл, боясь пошевелиться. Боль раскаленными спицами пронизывала всё тело от макушки до пяток. Невидимый палач безжалостно выкручивал суставы и изощренно терзал внутренности. Саднило кости, судорога скручивала мышцы. Гридер очень медленно поднял веки и сфокусировал взгляд. Яркий свет бестеневых рефлекторов резанул по глазам, и Сомий инстинктивно закрыл лицо ладонями. Простое движение принесло невероятное страдание, и он опять замер, мучительно вспоминая: что же с ним произошло? Как он здесь очутился? Почему ему так больно?
Скосив глаза, он осмотрел себя. Кожу на животе, плечах и груди покрывал толстый слой липкой анабиозной биомассы. Она была везде! Пузырящаяся, пахнущая нефтью субстанция стекала по рукам, сочилась из ушных отверстий, клокотала в горле и проникала в прорези ноздрей. Ситуация сразу прояснилась. Содрогаясь от мучительной боли, гридер обхватил пальцами респираторный разъем на верхней губе и вытянул из трахеи оснастку принудительной вентиляции легких. Ребристая трубка оцарапала гортань и выскочила изо рта, громко хлюпнув. Рефлекторный спазм мгновенно вывернул наизнанку желудок, и из измученного организма исторглось несколько литров вонючей биомассы. Стало легче, боль отступила. Гридер закашлялся и ударился головой о стеклянный борт консервационного кокона. Надо срочно выбираться отсюда!