"Прогрессоры" Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу! - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 27

31 марта 16 тысяч тибетцев атаковали 3 тысячи британцев. Они верили в действенность талисманов, которые «предохраняли» их от пуль иноверцев. «Бой» длился 10 минут, за которые тибетские войска потеряли 300 человек убитыми, включая своего главнокомандующего, 200 ранеными и 200 пленными. У англичан было только 13 раненых. К чести англичан, они оказали медицинскую помощь раненым, а после лечения просто отпустили их — не считали опасными. В захваченных деревнях они нашли большие запасы пороха и взорвали их.

Шаманы и ламы объяснили тибетцам, что английские пули сделаны с примесью серебра, а талисманы действуют только на оловянные пули. Значит, нужны новые талисманы… Некоторые продолжали верить в это и быстро погибли. А британцы лихо шли по дорогам Тибета, в мае 1904-го они вошли в столицу Тибета, в Лхасу.

Правда, в 1907 году Российская и Британская империи договорились — признали принадлежность Тибета Китаю.

В этом месте в папочке аккуратно лежали две аналитические записки. Фамилий аналитиков в этих копиях не было, но обе они очень дружно говорили: если бы осуществился план Бадмаева, Тибет отошел бы к России. Приложи Россия изначально усилия для этого, в 1903 году британцев в Тибете встретили бы верные союзники и друзья Тибета — казаки…

После Февральской революции Бадмаев, империалист и монархист, оказался для Временного правительства чужим, опасным. Его допросили и выслали за границу. Многие немедленно бежали бы подальше, Бадмаев же уехал в Финляндию, — кстати, он был убежден, что Финляндия вскоре вернется в состав империи.

В Финляндии тоже шла Гражданская война, и Бадмаев лечил всех ее участников. Лечил и матросов Балтийского флота… Злые языки уточняли — «лечил от сифилиса». Большевики в ноябре 1917-го разрешили ему вернуться — кто говорит, что надеясь на поддержку новой власти, кто — в благодарность за излеченных балтийских сифилитиков.

Бадмаев продолжал лечить, но никаких высказываний в поддержку большевиков не сделал. Если бы хотел — возможностей было много, и даже не особо лукавя. В 1925 году в советской России вышла книжка «За кулисами царизма» с подзаголовком «Архив тибетского врача Бадмаева». Сам Бадмаев ее не писал, но в числе материалов есть его письмо Николаю II с обвинениями в пособничестве коррупции, по поводу ставших нормой взяток, с множеством упреков в нелепой восточной политике и в поражении России в Русско-японской войне. Бадмаев считал, что эту войну было почти невозможно проиграть, командование сделало почти невероятное.

Видимо, Петр Александрович слишком презирал большевиков, чтобы самому публиковать под их властью такого рода книжки. Его несколько раз арестовывали за «контрреволюционную агитацию». Говорили, что язвительный старик так и не научился держать язык за зубами.

Японский посол предложил ему уехать в Японию, причем гарантировал гражданство и проезд в Японию со всей семьей. Бадмаев отказался. Были конфискованы его особняк в Петрограде, земли на Дону и в Забайкалье, но ему оставили приемную на Литейном и деревянный дом на Ярославском проспекте.

Однажды из тюрьмы его спасли матросы — так, с винтовками, и ворвались в тюрьму, увели своего доктора на рабочее место.

В 1919 году Бадмаев дал пощечину коменданту Чесменского лагеря: тот посмел обратиться к нему на «ты». Комендант бросил старика на двое суток в карцер — в каменный мешок, где можно было только стоять по щиколотку в ледяной воде. После этого Петр Александрович впервые заболел свирепствующим в лагере тифом. Его положили в тюремный лазарет, и жена выхлопотала право быть при нем. Но верный себе Петр Александрович потребовал, чтобы в часы приема больных она ехала на Литейный, дом 16, в приемную, и вела бы там прием.

30 июля 1920 года Бадмаев умер у себя дома, на руках у жены. За три дня до смерти он отказался от всякого лечения. Умирая, взял слово с жены, что даже в день его смерти она не пропустит прием больных и будет продолжать его врачебное дело. Елизавета Федоровна Бадмаева выполнила завет мужа. Она вела прием и в день похорон мужа, 1 августа 1920 года. С 1920 по 1937 год она вела прием в этом же кабинете деда, на Литейном, 16, имея официальное разрешение Ленгорздравотдела.

Еще одна бумага: 8 августа, уже покойный, Бадмаев явился к своему племяннику Николаю и велел ему лучше учить тибетский язык. Как это возможно, Николай не понимал, но уверял и клялся, что это правда.

Незадолго до смерти отца дочери видели в церкви, стоявшей близ деревянного дома на Ярославском, таинственный свет среди ночи. И после смерти труп Бадмаева слабо светился.

Племянник Бадмаева, Николай, возглавляет клинику тибетской медицины в Кисловодске и Ленинграде, лечил Горького, Бухарина, Кирова, Куйбышева, Алексея Толстого.

Петя все ждал, будут ли документы об «обществе Зеленого Дракона». Об этом тайном обществе ходит столько самых невероятных историй… Не меньше, чем о том, как Бадмаев проходил сквозь стены. И дождался! Слепые машинописные копии уверяли: членами общества были императрица Александра Федоровна, Григорий Распутин, Карл Хаусхофер, несколько немецких людей, фамилии которых ничего не говорили Пете.

Вот акт, вернее, копия акта осмотра принадлежащей императрице Александре Федоровне иконы Серафима Саровского. Фамилии подписавшихся в копии акта не приводятся. Акт удостоверяет, что на оборотной стороне иконы написано именно то, что приводится на фотографии. А на фотографии оборотной стороны иконы было четко написано: «S.I.M.P. The green Dragon. You were absolutely right». Чуть выше императрица пририсовала еще и свастику.

Поезд грохотал уже по Западной Сибири, гаснул закат второго дня пути, когда Петя дочитал все документы. Васильев велел ему поразмышлять о документах, словно он сидит совсем один в пустой комнате, и только потом одной фразой сказать, что он об этом думает. И буквально впился в Петю глазами.

— Такое впечатление, что все что-то знают… Все ходят вокруг… Но никто ничего не знает точно.

— А если Бадмаев бывал в Шамбале?!

— Более чем вероятно… От него можно ожидать чего угодно. И откуда он взял полный текст книги «Жуд-Ши»? Но даже если он там был, все равно или он всего не понял, или специально рассказывал так, чтобы его самого никто не понял бы.

— Ага! А сам все-таки понял, куда попал?!

— Может быть… А может, до конца своих дней никак не мог понять… Так ведь не может быть, потому что не может быть никогда…

Васильев долго смеялся.

— Это ты хорошо сказал: «не может быть, потому что не может быть никогда»!

— Это не я, это Чехов…

— Не читал… До сих пор времени не было. Вот вернемся, будете вместе с Каганом меня просвещать. Будете?

— Будем…

— А Цибиков? Он тоже верил в Шамбалу, встречал людей, которые там побывали.

— И он тоже… Вроде и он тоже был уверен — есть Шамбала. Но что это такое, он не знал… Или не представлял. То, о чем мы говорили: есть что-то, о чем ходят непонятные слухи. Что-то такое, что даже и увидишь — не поверишь.