Черная кость. Книга 1. Князь-волхв - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Мельников cтр.№ 14

Крепость охраняли и стрелки с укороченными луками, смахивавшими на хонкю, [10] только более толстыми и мощными, укрепленными на деревянных ложах и оплетенными веревками. Именно из такой метательной машины чуть не подстрелили Итиро во время боя на мосту.

Были, впрочем, на стенах и обычные лучники. Однако их луки сильно отличались от длинных юми, [11] изготавливаемых из дерева и бамбука с таким расчетом, чтобы нижний конец оказался в два раза короче верхнего. Луки чужеземцев были поменьше и попроще и вряд ли способны были метать стрелы-юмия, превышавшие в длину десять ладоней.

Идзинские воины носили рубахи, плетенные из железных колец. Больше всего такой доспех походил на кольчужные кусари-катабира, не покрытые черным лаком и не нашитые на ткань, но выглядел при этом внушительнее, тяжелее и прочнее. Некоторые стражники были облачены также в непривычные глазу кожаные и металлические панцири, представлявшие собой безумную помесь до-мару, харамаки, кикко, татами-до и кодзан-до [12] и в то же время не похожие ни на один из них.

Идзинские треугольные и квадратные щиты были не столь велики и тяжелы, как огромные татэ, защищавшие на родине Итиро пеших воинов от стрел противника, а потому крепостная стража могла носить их с собой, навесив на левую руку. Шлемы — самых разных конструкций, от маленьких железных шапочек до несуразных металлических ведер с узкими прорезями для глаз, — тоже имели мало общего как с касками-дзингаса, защищавшими головы легкой пехоты-асигару, так и с самурайскими кабуто.

Взгляд Итиро скользнул с гребня крепостной стены вниз — на ров. Это было первое препятствие, через которое проще всего перебраться вплавь. Но — мокрая одежда, мокрые следы… Слишком заметно, слишком опасно.

Нет, оставлять следы не годится.

Итиро глянул вправо, влево… Отточенное долгими тренировками зрение не подвело. Слева, у внешней кромки рва, он заметил широкий деревянный помост на крепких сваях. Видимо, на эту мощную подпорку днем опускается подъемный мост. Ну а ночью… Итиро улыбнулся — этой ночью деревянная конструкция послужит ему.

Свет крепостных факелов сюда не доставал, а разбитая копытами и тележными колесами дорога, ведущая к мосту, бугрилась от выбоин, колдобин и ухабов. На дороге, правда, не росла трава, но разве внимание стражи привлечет еще одна темная кочка на обочине, в которую обратит свое маленькое тело Итиро?

Он снял с пояса сдвоенный крюк-кинжал, отмотал веревочный хвост. Прикинул расстояние… Длины веревки недостаточно, чтобы добросить кекецу-сёге до верхнего края поднятого моста или до бойницы в каменной стене. Но так далеко бросать и не нужно. Во-о-он те колья на валу подступают к самому проему под мостом и словно специально поставлены для того, чтобы цеплять за них крюки.

Бросок…

Темный кинжал с загнутым лезвием-крюком мелькнул в воздухе. Следом зазмеилась неразличимая в ночи черная веревка. Кекецу-сёге перелетел через частокол. Упал на вал, не потревожив тишину стуком о дерево. Бесшумно скользнул по земляной насыпи.

Итиро потянул веревку на себя. Клюв раздвоенного кинжала зацепился меж двух кольев на той стороне рва. Теперь следовало закрепить веревку на этой…

Сжавшись в комок, Итиро притаился у обочины дороги. Используя метод перепелки — удзуро-гокурэ, — он прикинулся маленьким бугорком возле деревянного помоста. Только у этой новой неприметной и неподвижной вроде бы кочки имелись руки. И руки эти ловко вязали хитроумный узел на свае-подпорке. Такой узел будет держать крепко, покуда имеется натяжение, но ослабнет и опадет, как только веревка провиснет.

Невидимая прочная нить протянулась надо рвом, как тетива лука. Итиро, выждав немного и убедившись, что со стен в его сторону никто не смотрит, скользнул с обрывистой кромки. Он не потревожил ни единого камешка, не уронил в воду ни комочка земли. Неподвижная доселе «кочка» словно перелетела через ров. Вряд ли обычный человеческий глаз способен был разглядеть в ночи быстрое движение размытой тени на фоне черной воды.

Не задерживаясь ни на миг, Итиро перемахнул через заостренные бревна на валу. Оказавшись за частоколом, он отцепил впившийся в дерево крюк кекецу-сёге, ослабил веревку и резко дернул расползающийся узел. Прежде чем соскользнувший с деревянного помоста веревочный конец коснулся воды, Итиро вырвал веревку изо рва.

Можно было двигаться дальше…

* * *

Забрасывать кекецу-сёге на стену Итиро не стал. Слишком высоко. Да и рискованно к тому же: стража, проходя по боевым площадкам, могла услышать стук металла о камень и заметить темный крюк в освещенной бойнице. Подниматься наверх следовало иным способом.

Итиро вновь обмотал веревку вокруг пояса и вытащил из боковых кармашков крюкастые железные перчатки. «Кошачьи лапы» — сюко — значительно облегчали подъем как по деревянным, так и по каменным стенам. А если к ним добавить еще и асико — шипастые накладки для ног… Итиро добавил. Затянул, привязал к обуви намертво.

Готово. С таким снаряжением он мог цепляться за малейшие щели в кладке. А их в отвесной стене перед ним было немало. Особенно в скальном основании крепости, выступавшем из земли. Да и дальше, выше… Большие, грубо отесанные темные глыбы прилегали друг к другу неплотно, раствор, скреплявший плиты, во многих местах выкрошился. Нетренированному человеку без лестницы или веревок эту преграду не одолеть, но опытному синоби такое вполне по силам.

Распластавшись по стене, Итиро начал неторопливый подъем.

Черная фигура, сливающаяся с темным камнем и безлунной ночью, была столь же неразличима на неровной вертикальной поверхности, как и на земле. Дважды из-за крепостных зубцов, справа и слева, выглядывали стражники с факелами, но идзины не заметили ничего подозрительного. Итиро преодолел уже половину пути, когда вынесенный за стену огонь вдруг вспыхнул в третий раз — над самой головой.

Треск. Шипение. Жгучие брызги…

Смоляные капли, слетевшие с факела, окропили ткань маски и куртку, потекли за ворот. По шее словно провели раскаленной проволокой.

Итиро не вскрикнул, не дернулся, не сорвался вниз. Он ничем себя не выдал. Его достаточно долго учили терпеть боль. Вернее, не чувствовать ее в полной мере. Пока над головой трещал факел, Итиро прильнул… прилип… слился с кладкой. Сам стал подобен ей. Щекой, руками, ногами, всем телом — сквозь одежду — он отчетливо ощущал холод шершавого камня и растворялся в нем.

Граница света и тени проходила у самой макушки Итиро и лишь спасительное имори-гакурэ — умение незаметно лазить по скалам, подобно тритону, — уберегло синоби от идзинского взгляда, брошенного вниз.