Попаданец. Барон Ульрих - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мельник cтр.№ 95

Женская дивизия в солидарности игнорировала нас, мужской контингент, не пуская никого на порог, а уж с ними спорить было не только накладно, но и чревато неприятностями, так как главой и верховным главнокомандующим этой армии была графиня Шель де Красс. Графским титулом здесь среди нас, мелкоты, мог только Герман Мирт похвастаться, да и то по достижению совершеннолетия.

Но, увы, скорей всего, когда скандал дойдет до столицы, лжебарона не спасет даже защита графини, уж слишком это тяжкий грех по понятиям местного мира. Жаль, вправду жаль девушку, ведь по большому счету талантлива, да и как военачальник навела тут шухеру в свое время, заставив всех пусть и не уважать, но побаиваться себя.

Дверь в мою комнату распахнулась, впуская внутрь развевающийся ворох юбок баронессы фон Каус.

— Ульрих! — Она обхватила мои плечи. — Ты должен ей помочь и все исправить! Она ни в чем не виновата!

— Да знаю я. — Тяжело вздохнув, опустил голову.

— Ты представляешь, ее покойный отец с детства вбивал в нее эту дурь кулаками и розгами! — По ее лицу текли слезы. — Он просто сумасшедший! Он отказывался принимать смерть наследника, мучая свою дочь, заставляя ребенка быть тем, кем она не могла бы стать никогда!

Разрыдавшись в голос, она выбежала прочь, оставляя меня опять одного, правда, ненадолго. В комнату вошла графиня, также вся в слезах, тут же заключая меня в объятия и рыдая навзрыд.

— Как же чудовищен этот мир, Ульрих! — говорила она. — За что?! За что он с ней так поступил? Она же его дочь, она любила его! Она любила не меньше, чем он, свою мать и своего брата! Как отец мог так поступить со своим ребенком?

Как? Не знаю, я не могу дать ответы на все вопросы, я даже не могу иной раз нести ответственность за свои действия. Да уж, мир непрост, несладок и не пушист, подобно небесным облакам. Всему есть место под солнцем, любви и ненависти, радости и печали. Жизни и смерти. Почему к одним он ласков, а к другим колюч? Почему? Я не знаю, я многого не знаю и даже больше скажу — многого не хочу знать, не хочу видеть ту, другую, сторону медали, где притаились мрак, боль, отчаянье и чьи-то слезы. Я очень этого не хочу, но, увы, все это рядом, подчас не нужно даже оборачиваться.

Про этот мир дикости и говорить не приходится, но, увы, до сих пор и на Земле есть вещи, от которых хочется зажмуриться. С теми же девочками — сколько мужиков до сих пор кривятся в роддомах? У меня медсестра была знакомая, перевелась к нам из одного из родильных домов, так она иной раз рассказывала страсти, когда мужья бросали своих жен, мол, раз девочка, то сама езжай, сама рожай, сама выхаживай и расти, мне оно не надо, не наследник, значит, не родной. Бывало, и на УЗИ пары расходились, а уж о восточных странах так и говорить не хочется, там ребенка неугодного до сих пор выбросить могут, как собаку. Здесь же папаша, похоже, реально умом тронулся, вытворив такое. Даже представить невозможно, чего девочка натерпелась.

После ушедшей графини успокаивал стайку рыжуль Кемгербальдов с моей малышкой Ви, дружным хором уговаривающих меня что-то придумать, а уж за ними пришла разбитая Лорейн Пиксквар со своими дочками, и я битых два часа успокаивал ее, занимавшуюся самобичеванием и берущую вину за все, что случилось, на себя. При чем здесь она? Она, что ли, родила на свет дурака, издевавшегося над своей дочкой? Или, может, вина ее в том, что ее муж мстил ублюдкам, посягнувшим на его жену? Нет, на себя много можно грехов навешать, но этот грех не ее, не ее это вина, что смогла сохранить свою нареченную от гибели. Здесь, в этой истории, и без нее грешников хватает.

Некоторое время вновь сидел один, задумчиво перекладывая бумаги у себя на столе либо же тупо пялясь в маленькое окошко-бойницу. Мыслей вообще не было, все как-то сумбурно, дико, сплошная мешанина чувств и обрывков каких-то слов.

— Я посижу у тебя? — В комнату проскользнула Деметра, забираясь с ногами в кресло. — Препоганейшая история, почти как и моя жизнь, не находишь?

Да уж, вот еще одна боль на сердце, еще один ребенок амбициозных родителей, не останавливающихся ни перед чем на пути к своей цели. Что мне ей сказать? Она даже не плачет, она свои слезы уже давно выплакала, на долгие годы вперед плакала. Так уж вышло. Так распорядилась судьба. Что можно сказать? Ничего. Сейчас я ничего не могу сказать ей. Она не очень общительна, здесь хоть нашлись ей друзья, но маман растила ее в свое время под жесткой пятой ненависти к окружающим, не отпуская от себя ни на шаг. Из-за этого мы долго не могли найти с ней нужных тем, чтобы хоть как-то растопить вековечный лед, пролегший между мной, Германом и ею, девочкой, теперь по сути ставшей никем в этом мире, девочкой, не имеющей права даже на свое имя, не то что на жизнь.

— Знаешь, а ей повезло, что все случилось так, как случилось. — Она следила за тем, как я, заложив руки за спину, вышагиваю по комнате. — Тогда, в Роне, когда ты подобрал меня на улице, я не понимала, что ты за человек — как ты можешь, отправив, по сути, на виселицу мою мать, проявлять заботу обо мне.

— Она попросила меня, ты же знаешь. — Мне было совестно смотреть в ее сторону.

— Знаю, и этого я тоже не могла понять очень долгое время. — Она закрыла глаза и обхватила руками колени, поджав их к груди. — Но потом я поняла и тебя, и мать. Ты просто такой человек, ты не сможешь уйти в сторону, а значит, этой девочке, так же как и мне, повезло, что рядом есть ты.

— В этот раз, даже пойдя всем наперекор, вряд ли смогу что-либо изменить. — Вновь усевшись за стол, я обнаружил ее легкий силуэт уже в дверях.

— Сможешь, — долетели до меня ее слова. — Я верю сможешь.

Мне б ее уверенность. Что-то женщины совсем меня извели, разбередив чувства. Не хотел бы я, ох, не хотел бы влезать во всю эту историю. Тут могут и хребет переломать, я же и сделать ничего толком не смогу! Прятать беглую преступницу от многочисленных претендентов на регентство Когдейра? Противоречить королю? Да еще неделя-две — и пойдут, наверно, первые шепотки по столице, купцы у меня в Касприве бойко мотаются, для торговли используя речной путь. А в том, что уже сейчас слух пошел по земле, и сомневаться не приходится слишком много народа было свидетелями моей выходки, одних только слуг под два десятка человек.

Жалкие остатки ночи я проспал прямо за столом, в конце концов выключившись просто от физической усталости. Днем женский коллектив по-прежнему держал оборону, никого не допуская к Ноне, а сэр Дако созвал в общем зале защитников, не забыв пригласить меня.

— Ну что, Лин, обделался ты по-крупному? — Нонстог злорадно потирал руки.

— Да пошел ты! — Альфред Лин нервно дергал ногой.

— Так, успокоились! — Дако хлопнул ладонью по столу. — Тут не только с Лина спросят, но и с остальных защитников! Мы должны были знать, мы должны были отследить этот вопрос!

— Да уж, а Нафаль-то каков оказался… — подал голос я, разливая старикам горячий чай по кружкам. — Сэр Лин, кто теперь в династии главнейший?

— Да никого. — Старик скривился, словно от целого куска лимона. — В этом-то вся и загвоздка, за это-то король и накажет, мы допустили, что пресекся один из знатнейших и древнейших родов королевства.