— Как звать тебя, мутант?
Капитан поднялся выше, чтобы пришлый мог его разглядеть.
— Дым.
Голос незнакомца, низкий и грубый, заставил старика поежиться.
— Зачем пришел?
— Вы хотите знать про бомбу?
Повисла напряженная тишина. Разом стихли перешептывания невольных свидетелей разговора. В абсолютном безмолвии прошелестела под сводами станции одинокая летучая мышь. Кто-то из дозорных нервно сглотнул, тут же опасливо покосившись на лидера.
Мутант шагнул вперед, демонстрируя пустые руки. Посмотрел на капитана немигающим взглядом и с вызовом произнес:
— Это я взорвал остров.
Часть 3
ХРАНИТЕЛЬ
ГЛАВА 14
РАСПРАВА
Свет — режуще яркий, назойливый — жег глаза сквозь закрытые веки, слепил, сбивал с толку. Давно забытое ощущение хоть и доставляло дискомфорт, но рождало в голове приятные воспоминания. Когда-то лежать под открытым солнцем, нежиться в его ласковом тепле было безопасно. А синее безоблачное небо вызывало восторг вместо паники. Когда-то… но не теперь.
Рука сама собой потянулась ко лбу, нашаривая светофильтры. Однако ни их, ни маски противогаза на голове не оказалось. Скверно. Очень скверно!
С трудом разлепив веки, сталкер сощурился. Свет, на поверку — искусственный, струился из лупоглазой лампы, нависшей над операционным столом. Отчаянно пытаясь восстановить в памяти цепь событий, наемник не сразу заметил руку со шприцем, зависшую у предплечья.
— Эй, потише, потише! — заголосили рядом, когда Таран перехватил кисть с инъектором. — Это всего лишь противостолбнячное!
В зоне видимости, заслонив свет, появился незнакомец в белом халате. Осунувшееся от недосыпа лицо, уши торчком, пытливый, с хитрым прищуром, взгляд…
— Руки бы оторвать тому коновалу, который тебе плечо штопал! — начал врач без прелюдий. — Рану я почистил, но заживет не скоро. С ребром тоже поаккуратней будь. Перелом — не насморк, пара-тройка веселых месяцев обеспечена. Кто это тебя так, а, коммандос недоделанный?
— И я рад тебя видеть, Кантемиров…
Владлен ободряюще подмигнул. Повернувшись к входу в палату, призывно помахал рукой:
— Заходи! Он уже оклемался.
В помещение, задев головой притолоку, неловко шагнул двухметровый гигант с необъятной грудной клеткой и руками-шпалами. Широко улыбнувшись, визитер направился к Тарану, по пути подцепив пальцами стул, в могучей клешне гостя казавшийся предметом детской мебели. С сомнением покосившись на хлипкие деревянные ножки, отставил его в сторону и присел на край прикрученного к полу металлического стола.
— Пахом? Ты-то что здесь забыл? — наемник поморщился, ощутив укол боли в районе сломанного ребра.
— Еще спрашивает, наглая морда! — Оружейник деланно всплеснул руками, чуть не своротив при этом стоявшую рядом капельницу, и оглянулся на врача в поисках поддержки. — Я ж его, ирода, от «Маяка» на собственном горбу волок! Считай, от самой гермы!
— Не надорвался? — буркнул Таран, ощупывая тугой бандаж на ребрах. — Мог бы и у местных оставить.
Пахом, оскорбленный в лучших чувствах, воззрился на старого знакомого с укоризной, но, так и не дождавшись извинений, безнадежно отмахнулся.
— Черта с два! Приморцы комендантский час объявили. Всех чужаков с Альянса — под зад ногой! Так-то. Тебя, кстати, тоже не хотели на станцию пускать. Хорошо, у меня дела на «Маяке» были! Гляжу, кипеш возле гермы поднялся. Глянул, а там ты, болезный, возле эскалаторов разлегся! Пришлось сюда, к этим эскалопам тащить.
— Эскулапам, — поправил Владлен.
— А по мне так один хрен, мясники. Кстати, литр с тебя, за беспокойство, — оружейник довольно ухмыльнулся, поглядывая на сталкера.
— Сочтемся, Пахом. За мной не заржавеет, ты же знаешь.
Таран благодарно кивнул и прикрыл глаза, пережидая накатившую слабость. Кое-что оставалось непонятным. Кто же помог ему добраться до метро? Или неизвестный благодетель всего лишь привиделся в бреду, а к гермодвери он добрался сам?
— Ну-ка, в сторону, — скомандовал Кантемиров, бесцеремонно сгоняя оружейника с места. — Еще успеете потрепаться. Сейчас глюкозу прокапаем, будешь как огурчик!
Стальная игла, повинуясь отточенным движениям врача, вошла в вену.
— У меня, между прочим, тоже новости имеются! — Владлен заговорщицки подмигнул. — Парнишка твой забегал. Да не дергайся так! С ним все в порядке. Ты вот не верил мне тогда про спецобъект под метро, а он сразу загорелся, искать пошел.
— Что за спецобъект? — оживился Пахом, оставив в покое разноцветные пробирки на стеллаже.
— Тайный комплекс глубоко под землей. Для сильных мира сего. Мне не верит никто, а я-то знаю, что он есть! Теперь уж точно знаю. А скоро и место указать смогу!
Оружейник посмотрел на Владлена осоловело, перевел взгляд на Тарана, затем снова на врача и вдруг захохотал во всю мощь необъятных легких. Кантемиров стушевался, покраснел, но от сталкера не отходил, продолжая поправлять капельницу.
— Я тебе потом все расскажу. Без лишних ушей. А то тут некоторые сомневаются…
Не сдержавшись, Пахом снова прыснул, но под гневным взглядом Владлена засобирался.
— Ладно, бродяга, выздоравливай! Пойду я, пожалуй, пока этот фантазер еще чего-нибудь не придумал…
Хлопнула дверь. Без энергичного Пахома в хирургической сразу стало как-то тихо и мрачно. Лишь тикал хронометр Тарана, отмеряя время, отпущенное на выполнение злополучной миссии. Как назло, веки смыкались сами собой, а ноющее тело все еще требовало покоя.
— Ты поспи пока. Я позже заскочу, все и обсудим.
Как ни силился Таран спросить о Глебе, предательская слабость оказалась расторопнее. Силуэт Кантемирова потерял четкость, отдалился и исчез в сгустившейся черноте.
* * *
День? Ночь? Быть может, предрассветные сумерки? Или все-таки поздний вечер? Визуально определить время суток, как, впрочем, и время года, не смог бы даже самый внимательный наблюдатель. Клубы чадящего сизого дыма заволокли город сплошной пеленой. В зареве алеющих пожарищ кое-где еще удавалось разглядеть очертания покореженных высоток. Подобно пикам горных вершин они пронзали сплошное грязно-серое покрывало смога в бесплодных попытках дотянуться до солнца, скрытого от случайных взглядов свинцовыми тучами и все той же вездесущей взвесью мельчайшего пепла. Следы отбушевавшей совсем недавно огненной стихии в виде бескрайних выжженных земель к югу от КАДа невольно притягивали взор. Отсюда, с полуразрушенной крыши многоэтажного дома, хорошо просматривались как тлеющие огарки деревьев, так и края внушительной воронки, образовавшейся на месте аэропорта после единственного прицельного удара. Городу досталось меньше. Разрушения здесь хоть и были масштабными, но в курящихся дымом руинах все еще угадывались искаженные, оплывшие очертания знакомых архитектурных шедевров.