Ностальгия - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Поль cтр.№ 32

– БРАТЬЯ, НАС УБИВАЮТ! ДОЛОЙ ИМПЕРСКИХ ОККУПАНТОВ!

– ГА-А-А-А-А!!! – Толпа мгновенно переходит в состояние безумия, ярость растекается от трупов стремительными кругами.

Откуда-то летят заранее припасенные бутылки с зажигательной смесью. Несколько гвардейцев и прижатых к ним демонстрантов вспыхивают живыми факелами. Звериный вой заживо горящих существ быстро обрывается – толпа рвет оцепление и затаптывает упавших насмерть. Рассеянных, проглоченных живым потоком гвардейцев терзают на части. Живой вал стремительно накатывает на нас. Миг – и нас сомнет, закружит, порвет этой всесокрушающей силой.

– Взвод, огонь! – командует взводный, и мир проглатывается зеленоватым свечением прицельной панорамы. Все мысли, страхи, сомнения отключаются, словно в голове щелкнули выключателем.

Мы открываем огонь в упор, почти касаясь стволами тел, лицо к лицу, не целясь, очередями. Дульные вспышки поджигают одежду, высокоскоростные пули с сочным чмоканьем прошибают горячие тела, частички разлетающейся плоти брызжут во все стороны, мы едва успеваем сделать шаг назад и примкнуть следующий магазин, раненых практически нет, перекрестный огонь крошит людей в фарш, трупы громоздятся перед нами, толпа перехлестывает через них неудержимой волной и толкает нас в ноги упавшими телами. Мы – сила, не слабее той, что нам противостоит, мы – Корпус, мы сделаны из железа, нас невозможно убить. Мы стоим почти плечо к плечу, мне передается вибрация от выстрелов рядом стоящего Трака, его автоматический дробовик разворачивает кряжистую фигуру силой огромной отдачи, каждый его выстрел прорубает перед ним просеку, которую тут же заполняют живые, картечь вышибает из тел огромные куски, отрывает руки и головы. Где-то слева гулко долбит от бедра непрерывной очередью Крамер. Мы отбрасываем магазин за магазином, мы окутаны дымкой, под ногами скользко от крови, и сами мы – словно ожившие чудища из детских страшилок – все в крови и брызгах плоти. Кажется, мы стреляем целую вечность, и, когда я вгоняю в винтовку очередной магазин, я вдруг замечаю, что передо мной никого нет. Мы выкрошили авангард, остальная толпа отхлынула и сейчас рассеивается по переулкам, разнося страшную весть о побоище.

– Третье отделение, прекратить огонь! – кричу я в ларингофон.

– Взвод, прекратить огонь! – спустя пару секунд доносится голос взводного.

Мы с трудом выныриваем из боевого режима, прицельная панорама больше не гипнотизирует нас, мы опускаем стволы и удивленно оглядываемся на дело рук своих. Хочется сесть на палубу, но палубы нет – мы по колено в фарше из изувеченных тел вперемешку с оторванными конечностями. Так и бредем к машинам, волоча ноги, словно в болоте. Отвык я от этих дел. Даже на Форварде такого не видел. Больше всего боюсь, что наблюю сейчас прямо себе в шлем за закрытым стеклом. Краем глаза замечаю торчащий из кармана мертвеца коммуникатор. Механически нагибаюсь, сую его в набедренный карман. Обхожу мычащее нечто в дымящейся броне Национальной гвардии. Бывший человек еще жив каким-то чудом, он раскачивается, сидя на палубе, бронеперчатки слетели с его рук, и сами руки – черные головешки с сочащимися розовым трещинами. Автодоктор определяет, что мне хреново, и я ощущаю легкий укол под лопатку. Через несколько секунд звенящая тишина накатывает на меня, и я начинаю чувствовать, как играют под кожей мои мышцы. Каждая в отдельности. Я чертовски крутая машинка! Во мне столько всего наверчено! И поди ж ты – все работает, как часы. Сердце ритмично стучит, большой отлаженный насос, гонит кровь по трубам, печень чистит эту самую кровь от всякой дряни, желудок пуст и готов к приему пищи, к наполнению меня новыми силами. Автодоктор явно перестарался. Я бреду и бреду себе, не обращая внимания на многоголосый вой раненых за спиной, я равнодушен, как Будда, я посматриваю по сторонам, проверяя, чтобы мои «Лоси» не отставали, и балдею при этом – до чего же она классная штука, эта дурь.

Нам навстречу сыплются с машин стаи нациков, они бегут – стволы наперевес, поднимают и переворачивают тела своих, и скотовозы тоже тут, им много придется поработать, но груз будет уже другим, вот и медики подкатили, много медиков, им тоже достанется, они тащат носилки, на нас оглядываются на бегу, отворачиваются, снова оглядываются, не могут отвести взгляд, такие мы – земноводные ангелы смерти, что бредут, не поднимая ног, все черно-красные – с ног до головы. И пятна белых лиц за тысячами зеркальных окон смотрят на нас с окрестных башен, их взгляды скрещиваются на нас сотнями прицельных лазеров, свербят нам спины. Под прицелами этих взглядов мы усаживаемся на броню, пачкая зеленые борта красными полосами. Никто ничего не говорит. Оглядываюсь. Мои все на месте.

– К отметке восемь. Взвод, вперед, – командует лейтенант.

Коробочки под нами раздувают юбки и поднимаются над палубой. Броня вибрирует от гула движков. Площадь Трех вокзалов вздрагивает и уплывает назад.

…Я ЗАКАЛЕН И РЕШИТЕЛЕН… Я ХОЗЯИН СУДЬБЫ СВОЕЙ… Я РОЖДЕН, ЧТОБЫ УБИВАТЬ… Я ДОЛЖЕН УБИТЬ ВРАГА РАНЬШЕ, ЧЕМ ОН УБЬЕТ МЕНЯ… ПРИ ВИДЕ ВРАГА НЕТ ЖАЛОСТИ В ДУШЕ МОЕЙ, И НЕТ В НЕЙ СОМНЕНИЙ И СТРАХА…

29

Целые сутки мы торчим в холле какого-то отеля, с комфортом расположившись среди ковров и вьющихся по стенам растений, пьем пиво, спим да бегаем в гальюн мимо хмурого портье. Нам дают отдохнуть. Нам это не помешает, все это понимают. Мы вроде бы как герои, мы не отступили, мы выполнили приказ, но почему-то приказа о поощрении нет. Не увеличиваются и наши личные счета. Командование как бы забыло про наш маленький бой. «Действия взвода признаны правильными» – вот и все комментарии. Батальонный «псих» прибывает с набором переносного оборудования, по очереди одевает нам на головы обручи и чего-то колдует над клавиатурой. Впервые за все время службы взводный проходит процедуры вместе с нами, с черной костью. На этот раз никакого кайфа. Легкое покалывание в висках, в голове становится тепло, и все.

– Следующий, – говорит «псих».

Жители узнают нас на улицах, теперь они отличают морскую пехоту от прочих наводнивших город родов войск. Но цветов нам больше не бросают. Голоролик ужасного из-за помех качества, снятый оппозицией у площади Трех вокзалов, где мы выступаем в главной роли, транслировали через подпольную станцию. Станцию быстро накрыли, но свое дело она сделала – мы теперь знамениты. И вроде все нормально, мы такие, какими нас сделали, и мы против ничего не имели, мы просто показали, что наша репутация отмороженных убийц, цепных свирепых псов не просто пиар. Мы такие, какие мы есть, и мы не забиваем голову всякой фигней, объясняя на пресс-конференциях, зачем мы тут и во имя чего мы стреляем. Корпус просто выполняет приказы. И мы горды своей исполнительностью и своей свирепостью, и на таких, как мы, и держится Империя, но вот внутри погано, словно обделался на званом приеме, и даже после сеанса у «психа» где-то глубоко остается смутное ощущение чего-то забытого, что постоянно ускользает, стоит тебе сосредоточиться и попытаться вспомнить.

Комбат навещает нас, выслушивает рапорт взводного. Мы вскакиваем, кто в чем, тянемся «смирно», он жестом отпускает нас, мы снова валимся кто куда. Взводный своего добился. Его «Лоси» теперь на слуху. К его гордости, нас теперь даже называют «кровожадные Лоси». Он держится так, словно в одиночку город взял. Слава наша сомнительна, но, по крайней мере, строевые морпехи перестали за глаза звать нас пенсионерами. Штабные и охрана из штабного взвода сопровождают комбата. Среди них О'Хара, у нее своя работа, она что-то спрашивает у ребят, улыбается, где она – там кружок внимательных мужиков, даже наши бой-бабы не имеют к ней ничего и смеются вместе со всеми. Она что-то спрашивает, что-то рассказывает, и мне не слышно ни слова из моей берлоги между двумя монстрообразными креслами – бормотание визора делает ее речь неразборчивой. Она постепенно проходит вдоль всего холла, наконец замечает меня. Вскакиваю.