Изоляция - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Матяш cтр.№ 31

Пройдя мимо оставшегося в стороне универмага, мы поднялись на Соборную... Главную улицу города. Довольно-таки узкую, как для центра, брусчатую, неудобную. И хоть над ней всегда висел запрещающий движение знак с указанием времени "7.00 - 22.00", проехать по ней днем даже мне, байкеру, было настоящей пыткой. Трамвайные колеи, неуклюжие троллейбусы, бесконечный поток маршруток и неуравновешенных таксистов, пешеходные переходы через каждых десять метров, продавленная до волн каменная проезжая часть - все это делало Соборную прыщом на заднице каждого следующего поколения градоначальства. Впрочем, до операции дело так никогда и не доходило, прыщ беспокоил пять лет, а потом передавался по наследству другому, кто садился в кресло мэра. Наверное, так должно было быть до конца света. И вот, когда он настал, улица пришлась ему именно в таком виде.

Сейчас Соборная была свободна. Много машин остались гнить у обочин и посреди дороги, обесточенные троллейбусы и красно-желтые вагоны трамваев остались на своих местах с открытыми дверями, но их наличие на обезлюдевшей улице скорее добавляло ей памятной скорби, чем напоминало о прошлых днях.

Центр.

Под ногами скрипят осколки стекол, по тротуару рассыпаны куски кирпичей, тут и там асфальт вздыблен островами ныне пожухлой травы, от многих почернелых зданий несет сыростью и все еще гарью. Фрагменты одежды - цветастых летних платьев, разорванные дорожные сумки, и просто сменное белье грязными кучами нагромоздились на сточных решетках. Плакаты с изображением зеленого шарика и расклеенные по всему городу памятки о способах и средствах индивидуальной защиты от вируса порядком выцвели, покрутились как старые фотографии, местами оборвались. Ряды дыр в стенах от автоматных очередей, провалы в зданиях и обгоревшие танки, в сумасшествии своем открывшие огонь по гражданским...

Все, как раньше. Все на своих местах. Немая картина безумства.

А над головой поскрипывают высушенные скелеты. Жертвы неповиновения, ярлыки стоимости сопротивления "дожьим" патрулям.

Порой ночами, когда поднявшийся ветер раскачивает эти поклеванные воронами мумии, скрип веревок слышен за многие кварталы. 'Мы здесь, мы здесь', перестукиваются морозными ночами заиндевелые кости. А сама улица в непогоду выглядит до того жутко, что соглашаешься обойти ее десятыми путями абы только не приближаться к этим мертвым маятникам. Иногда ведь кажется, что они на тебя смотрят. Оттуда, с высоты. Смотрят, как на карточного должника. Проиграл, а не висишь. Везунчик.

Даже сейчас, ясным днем, проходя под просыпающими сухую труху висельниками, как новогодние игрушки развешенными от второй школы и вплоть до самого моста, чувствуешь себя не совсем уютно. Это если мягко сказать. Знакомых много. Тех, кого бы и не подумал тут встретить.

- Привет, Костян, - тихонько говорю, проходя под пацаном, лет восемнадцати. - Как ты там?

Помню его, кинул в "договской" бэтэр коктейль, и промахнулся. Висит теперь, в тех самых шортах с пальмами и белых кедах.

- Дядь Коля, - болтается рядом труп в спортивных штанах и домашних тапках, - и вы здесь? Таки отправили сюда.

Еще один знакомый висельник.

- Андрюха? Ты, что ль? Как попал?.. О, здорово, мужики... Баштан, Вася, мы с первого класса вместе... и отвечать за все тоже будем...

- Чего там молишься? - буркнул Гремучий. - Корефаны твои тут? Скоро передашь привет.

- Ленка?.. - пропустив мимо ушей слова Гремучего, я присматриваюсь к человеческим останкам женского пола в кожаной юбке и черной майке с надписью "No trespass". На почерневшей, высохшей коже лодыжки тату в виде мотылька. - За ким чертом, Ленка? А-а, понял. Даньку взяли... - на фонаре напротив ее парень; тоже, помнится, бунтовать пробовал. - Привет, Малой...

Много знакомых, по имени всех и не упомню. Лица поменялись. Вороны здорово работают.

Да уж, бывал я тут нечасто... После окончания эвакуации бродил по Соборной раз пять, не больше. Школа, университет, драмтеатр, кино, библиотека, облсовет, церковь, громадина телерадиокомпании - ничего ценного из себя для тягача не представляли. А негустые околоцентральные жилые массивы были обчищены еще в самом начале. Еще когда на Советской площади русскими был развернут санконтроль и съехавшиеся со всей области люди мариновались в многокилометровой очереди. Уже тогда потребность в воде и пище вынуждала даже добропорядочных интеллигентов таскаться по историческому центру с фомками и искать пищу для оставшихся в очереди детей. Так что ловить нам тут уже после всего было нечего, все равно что урожай собирать после налета саранчи.

На стене кинотеатра им. Коцюбинского вместо афиш большое цветное графитти: эксцентричный персонаж из мультфильма "Тачки" - с заячьими зубами, однофарный коричневый эвакуатор. Аутентификация тягачей глазами вояк. Над ним громадный черный молот с аббревиатурой "ВВ" на рукояти. А внизу, на земле, десятка полтора высохших трупов валяются, ветер свистит в пустых глазницах черепов, шевелит клочками волос.

Расстрельная партия. Ювелирный символизм.

Впереди, километра через два, начнется территория, которую "доги" держат на усиленном контроле. Мост, автовокзал, гостиница, кондфабрика - их вольер. На всех подходах к площади перед бывшим детским миром размещены заградотряды, улицы забаррикадированы, в ближайших зданиях полно сигналок и растяжек. Контролируют "доги" свой райончик, мама не горюй. Слинять там будет уже невозможно.

Поэтому именно здесь, на узкой Соборной, нужно попытаться дернуть. Гремучий, правда, так и не заговорил, сволочь. И я обернуться не могу, чтоб оценить степень его готовности, а попробовав пару раз сымитировать ситуацию типа в ботинок мне камешек попал, так ничего и не добился. Как приклеенный, Гремучий держался у меня за спиной и на каждое замедление реагировал короткими нелитературными понукиваниями.

Я уже говорил, понятия не имею почему так происходит, но иногда у меня мозг срабатывает сам по себе. Ну как лампочка в десантном вертолете загорается.

Беги!

И я не могу не послушать его команды. Буцнув носком ботинка по детскому резиновому мячу, я на мгновенье отвлек внимание конвоира. Спущенный мяч лениво покатился влево, а я - как ураганом снесенный - рванул вправо. В распахнутые двери гостиницы с бесхитростным названием "Винница".

Бывал я здесь, бывал. Помню даже, как консьержку звали, старенькая такая, хорошая женщина, Тамара Федоровна. Без регистрации на пару часов договориться можно было, когда имелось кого в номер затащить.

Гремучий за мной буквально в тот же миг ломанул. Беззвучно, не стал размениваться на громогласные восклицания. Я не низкий, но этот "пес" повыше меня на добрых две пачки сигарет будет. Шаг - что твой циркуль агрономический. Я сразу к ступеням, взмываю на второй этаж, но он, зараза, тоже не смущенный ботан на вечеринке. Приглашения не ждет. Впереди коридор метров двадцать с небольшим окошком в конце. Я не знаю, что меня там ждет, но бегу. Запыленный паркет вздрагивает под нашими шагами, серые клоки тумана взмывают вслед. Конвоир кричит, чтобы я остановился, приперчивая требования отборным матом, но пока я могу бежать, хрен меня словами остановишь. Опрокидываю тележку со столовыми принадлежностями. Но это едва ли остановит преследователя. А были б у меня хоть руки спереди, не говоря уж о том, чтобы развязанными счастье выпало махать, вообще бы бой принял. Он ведь не убьет меня. По крайней мере, не заинтересован в этом. Так чего б не попробовать?