Чужая - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сухов cтр.№ 24

Однако тут есть одно «но»: тот, кто хотя бы раз вкусил этого сомнительного счастья, непременно возжелает вновь ощутить пережитое, а после двух-трех приемов наступает необратимое привыкание. Регулярное употребление в течение полугода приводит к полному истощению нервной системы, деградации личности и неминуемой смерти. Но для того, чтобы в течение полугода принимать столь дорогое средство нужны огромные деньги, поэтому наркоман, не способный приобрести очередную дозу дури, пойдет на любое преступление, а, будучи не в состоянии кого-нибудь ограбить или что-либо украсть, попросту наложит на себя руки.

Данный наркотик влияет исключительно на теплокровных млекопитающих. На нервную систему разумных пресмыкающихся, беспозвоночных, земноводных, насекомых и прочих негуманоидов наркотического действия не оказывает. За хранение и распространение бриллиантовой дури назначают самое суровое наказание во всех мирах, населенных разумными млекопитающими, вплоть до полной дезинтеграции или отправки в Нижние миры.

— Ну что же, могу всех нас поздравить — в самое ближайшее время на Земле появится пара десятков новых гениев, которые проживут яркую, но недолгую жизнь и оставят после себя великое наследие. А в довесок к ним куча невинно-убиенных и самоубийц. Впрочем, на фоне фатальной убыли народишка вследствие разного рода ДТП вся эта статистика будет выглядеть вполне благостно.

— Все шуточки шутишь, — кисло усмехнулся Альмансор.

— А что мне остается? — мстительно ухмыльнулся в ответ я. — Помнится, вы лично приказали мне передать все дела, касательно Фасиза, Анри Вальжану. А еще я помню как этот напыщенный индюк пытался доказать, что ваш покорный слуга дебил и костолом, абсолютно лишенный творческого полета мысли. Пусть еще спасибо скажет, что ребята меня тогда от него оттащили.

Физиономия старика тут же стала серьезной, он в очередной раз погрозил пальчиком.

— Вот именно поэтому, Листопад, у тебя тогда и отняли это дело. Горячий ты, хоть и не юноша, а взрослый муж. Сурьезности тебе не хватает — как был двадцать лет назад шалопаем, таковым и остался. И вообще, жениться тебе нужно. Помнится, первый раз я женился в шестнадцать, а Фатиме моей и вовсе четырнадцать едва стукнуло. Эх мы тогда с ней…

— И когда ж такое случилось? — Спросил и в душе похвалил себя за находчивость, глядишь, Альмансор и расколется — наводочку какую даст, мол, при царе Горохе таком-то, или за столько-то лет до штурма Саладином Иерусалима.

Но старик не поддался на мою провокацию. Вместо конкретных дат или ссылок на какое-нибудь знаменательное событие выдал:

— Давно, мой мальчик, очень давно, но все равно, приятно вспомнить. — Впрочем, предавался своим ностальгическим грезам он недолго, как-то резко заговорил деловым тоном: — В общем так, Вальжан в командировке в Лагоре. Так что, Лист, тебе и карты в руки. Вдвоем со стажером летите к Трем вокзалам. Помнишь адрес магазина того пройдохи?

— Бывал там в свое время и неоднократно. Не заблужусь.

— Ордер на обыск и прочие документы заберешь у дежурного регистратора. Оружие не забудьте — мало ли чего. Жетон предъявишь в обязательном порядке, и насчет записи позаботься, чтобы потом эти крючкотворы из адвокатских не обвиняли нас во всех смертных, мол, притесняем расовые меньшинства, произвол чиним. Короче, все официально без гусарства и удали! Найдешь наркотик, коли? подозреваемого дальше, до упора, разрешаю применить к задержанному вторую степень давления… психологического.

— Лучше бы третью, но физического — прессовать, так прессовать.

— Ага, крюк под ребро и к потолку? Много хочешь, Лист! — тут же пресек полет моей фантазии Альмансор.

— Можно и без крайностей обойтись, Святослав Игоревич. — Надеюсь, смущение на лице у меня получилось весьма и весьма правдоподобно. — Всего лишь парочка сломанных пальцев, и он наш. Я эту обезьянью породу хорошо изучил — дерзят, кусаются, плюются, а как поднажмешь поосновательнее, готовы каяться во всех смертных, потому как порог болевой чувствительности пониженный из-за этого очень уж боятся они физических воздействий.

— Ну, все, свободен. Делай, что велено!

На то, чтобы переодеться в боевые комбинезоны-трансформеры извлечь штатное оружие из персональных сейфов и добраться от ВВЦ до площади Трех вокзалов (неофициальное, но более распространенное название Комсомольской площади) на служебном автомобиле «Линии» нам со стажером потребовалось всего-то минут тридцать. Даже не понадобилось задействовать встроенные в машину спецсредства, и так долетели с ветерком.

Пока ехали, я ввел стажера в курс дела. Он у меня парнишка умный смекалистый, лишних вопросов не задавал. Только уточнил:

— Насколько я понимаю, на данный момент наша задача найти бриллиантовую дурь, а времени у нас в обрез. Как парня колоть будем?

— Как обычно — хороший и плохой полицейский. Ты — хороший, уж больно внешность у тебя пригожая, я — плохой.

Мой прозрачный намек на сходство с известным продюсером Квагш проигнорировал.

— Шуметь будем или войдем тихо?

— Пожалуй, на этот раз обойдемся без психологической «артподготовки». Ты заходишь с парадного входа, я — с черного. «Размахивать шашками» также не рекомендую. Вряд ли Фасиз рискнет применить против нас оружие — не тот случай. Скорее всего, он может выскользнуть из псевдоплоти и попытаться банально удрать. Так что если на глаза тебе попадется мелкая зеленая мартышка, хватай немедленно и держи крепко. Станет кусаться, шмякни разок о стену головой, а лучше надави несильно вот сюда. — Я ткнул пальцем в основание своего черепа. — Здесь у них что-то типа главного нервного узла. Только не перестарайся, у сааблитян болевой порог существенно ниже, чем у прочих разумных гуманоидов, может запросто сомлеть до смерти.

Как я уже упоминал антикварный магазин Куриноса Фасиза находился в одном из тихих переулков неподалеку от площади Трех вокзалов. Торговля иконами, бронзовыми подсвечниками, мебелью «из царского дворца», старинными монетами и прочими раритетами, а также новоделом под старину особых богатств не приносила, хотя и позволяла Куриносу жить безбедно. До поры до времени скромный торговец антиквариатом оставался вне поля зрения Конторы — живет себе беженец из постоянно раздираемого вооруженными конфликтами мира, особой пользы не приносит, но и вреда от него также нет, и пускай себе живет на здоровье.

Так бы и жил не тужил, со временем сколотил бы состояние и вернулся на свой родной Саабль зажиточным гражданином. Но около шести лет назад на Куриноса Фасиза поступило донесение от одного из наших осведомителей, из которого следовало, что скромный эмигрант снюхался с контрабандистами, и вовсю занялся сбытом либо не сертифицированных подделок, либо вовсе товаров, запрещенных к ввозу в наш мир.

Разработку Фасиза поручили нашему доблестному отделу, в свою очередь Альмансор доверил это дело мне. Почти год я пас этого субъекта, недоедал, недосыпал и в один прекрасный момент, после того как мой отчет лег на стол самому Экселенце, у меня это дельце забирают, а меня самого… впрочем, я уже об этом упоминал, так что не стану повторяться.