Летописи Дорна. Белый воин - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Осадчук cтр.№ 13

— Эльфийский? — переспросил Саша.

— Да, эльфийский, — подтвердил Крис.

— Что же это за лук? — заинтересованно спросил он.

— Честно говоря, об этих луках ходит много легенд, и не все они правдивы. Мой сотник рассказывал нам, что эльфы их специально выращивали, но это всего лишь слухи и сказки. Альвы же секретов не сохранили — насколько я знаю, они пользуются обычными луками, правда, намного лучшими, чем людские. Что касается земных, если вкратце, то простые луки делались из цельного куска дерева, а составные, или композитные, имели несколько составляющих: дерево, жилы и рога животных, кости, железные вставки. Производство луков требует много времени и, что самое главное, мастерства. На изготовление сложного композитного лука уходило от одного года до пяти лет. Правда, такие луки были очень дороги… Но сейчас мы остановимся на обычном простом луке, его боевых качествах и характеристиках. Итак, начнем… Это нижнее плечо, это верхнее, посредине рукоять, на концах плеч прорези. Внешняя сторона плеч называется спинкой…

Крис рассказывал, показывал, объяснял. Саша, словно губка, впитывал в себя каждое слово и определение. После рассмотрения всех видов луков и стрел наступил тот долгожданный день, когда молодой человек переступил грань между теорией и практикой. Нужно сказать, это были не самые приятные моменты…

Первый тренировочный день прошел на заднем дворе дома. Там загодя были приготовлены ростовые мишени, сделанные из соломы и картона. Кстати, первые представления Саши о том, что мишени могли вешаться на стену или дерево, являлись ошибочными. Как оказалось, каждая стрела в Средние века была своеобразным произведением искусства. Мастера, делавшие стрелы, были уважаемы наравне с мастерами, создававшими луки. В стреле самым ценным, без сомнения, являлось древко. Для его изготовления специально выдержанная заготовка — именно выдержанная, а не высушенная — проходила множество стадий, прежде чем стать настоящей стрелой. Конечно, наконечники стрел были не менее ценны. Поэтому-то и мишени на деревьях, стенах или заборах никогда не устанавливались, дабы избежать при попадании порчи оных.

— Что, не терпится попробовать себя в деле? — спросил, улыбаясь, Крис у полного решимости Саши.

— Угу, — закивал тот в ответ.

— Что же, для начала возьми мой лук и натяни. Если дотянешь хотя бы до середины бицепса левой руки, то продолжишь заниматься именно на нем.

Приняв из рук наставника его прекрасное оружие, молодой человек попробовал сделать предложенное. Но как он ни старался и ни напрягался — ничего не получалось. Тетива, словно каменная, оставалась практически на одном месте.

— Это потому, что твои мышцы никогда не сталкивались с такими специфическими нагрузками, — прокомментировал безрезультатные попытки своего ученика Крис. — Но не расстраивайся. Я, например, скажу тебе с полной уверенностью, что со мной произойдет то же самое. Если я, привыкший к простому луку, попытаюсь натянуть, к примеру, композитный, мои успехи будут не больше твоих, мой принц. Кстати, поэтому-то арбалеты, а затем и огнестрельное оружие вытеснило этот прекрасный вид стрелкового оружия. Хорошие лучники являлись элитой во всех армиях. Вот, держи.

Крис достал из специального кожаного мешка, где хранились тренировочные стрелы и разнообразные аксессуары, лук и протянул его Саше.

— Это так называемый олимпийский лук. Он легок, сделан из прочных материалов и прост в обучении…

Прост, как же… За первые дни Саша сильно похудел. Постоянная боль в плечах, спине и руках от бесконечных тренировок с луком не давала спать по ночам, ноги постоянно ныли от перенапряжения. С каждым днем лук становился все туже и туже. Мышцы уже не болели — казалось, болели кости. Левое предплечье, защищенное специальным щитком, превратилось в сплошной синяк от ударов тетивы. Указательный, средний и безымянный пальцы правой руки не разгибались от напряжения и боли. Стрелы летели во все стороны, кроме мишени, установленной в пятнадцати шагах на специально подготовленной мишени.

Казалось, Крис над ним издевается, таская его по лесу после таких изнурительных тренировок. Он учил Сашу передвигаться бесшумно, не затронув ни одной веточки, учил часами сидеть не шелохнувшись в засаде и на посту. Пожалуй, это было любимое Санино упражнение: так он мог хоть немного передохнуть, а один раз даже заснул. Проснулся он оттого, что к его горлу было приставлено что-то холодное и, кажется, очень острое, а его рот был закрыт чьей-то рукой. За его спиной сидел Крис. Он тихо, одними губами, но так, чтобы его услышал заснувший, прошептал:

— Одно мое движение — и ты труп. Умирая под ножом, ты почувствуешь, как лезвие перережет твое горло и коснется шейного позвонка. Твое тело будет лежать в этих кустах, и, умирая, ты еще будешь слышать, как враг вырезает твоих спящих товарищей, которые доверили тебе свои жизни.

После этого урока, за который Саша впоследствии будет благодарен Крису всю жизнь, он ни разу больше не позволил себе заснуть на посту.

Тренировки продолжались. Его лицо осунулось, под глазами появились синяки, тело болело от напряжения и перегрузок, постоянная усталость, казалось, стала частью его самого.

В один прекрасный солнечный день все прекратилось. Произошло это во время очередной тренировки по стрельбе из лука. Стрела, пущенная юношей, не долетев до пятнадцатиметровой отметки, вонзилась в землю. После этого, казалось, вылитый из железа неутомимый Крис скомандовал отдых, который продлился целую неделю, самую счастливую неделю для его ученика.

За эти семь дней он отсыпался, вставал, когда хотел, ел, сколько хотел, и даже жизнь в палатке казалась ему райской. Они часто засиживались по вечерам у костра, и учитель часами рассказывал ему о своей жизни. Отец Криса был охотником, как и его дед, прадед и вся его семья. И совершенно логично, что все его пятеро сыновей сызмальства приучались к жизни, которую вели все их предки. Выслеживание добычи, стрельба из лука, многочасовые сидения в засадах, разделывание дичи и многое-многое другое, что должен знать настоящий охотник, казалось, было у них в крови. Семья Криса жила в небольшой деревеньке в окрестностях Сумеречной крепости. Приграничные земли растили настоящих мужчин и воинов. Крис, будучи самым младшим сыном, достиг небывалых высот в стрельбе. Уже в семнадцать лет он победил в местных соревнованиях, устраиваемых каждый год тысячником Сумеречной твердыни. После чего его зачислили в сотню крепостных лучников. За два года во время многочисленных вылазок и патрулей по Безымянным землям он еще не раз отличился, чем и заслужил звание десятника. Так он и служил в гарнизоне крепости, пока не произошло событие, полностью изменившее всю его дальнейшую жизнь.

В тот зимний день десяток двадцатилетнего Криса стоял в дозоре на западной стене. Время до смены тянулось очень медленно. Тишина и спокойствие убаюкивали. Первый раггх появился неожиданно, было даже удивительно видеть его на своем берегу. За ним нескончаемым потоком потекла орда Темных. Они с ходу ударили по воротам и полезли на стены, застав всех защитников врасплох. Запоздало затрубил рог, возвещая о нападении. Десяток Криса и еще четыре дюжины латников приняли первый удар на себя. Они стойко удерживали стену целый час, пока не подоспела подмога гарнизона. Набег был отбит. Темные нехотя, скуля и визжа, ушли, оставив под стенами груды тел своих соплеменников. Криса нашли на стене. Весь в своей и чужой крови, он стоял на коленях, закрыв руками лицо. Он прощался со своим погибшим десятком. После этого случая молодого десятника стали уважать товарищи по оружию. А в конце зимы в Сумеречную крепость прибыл человек, оказавшийся сотником королевских лучников, называемых среди народа крайвами — дикими котами за свою ловкость в бою. Он пробыл целую неделю в крепости, присматриваясь и изучая что-то ведомое только ему. В последний день пребывания сотник крайвов подошел к Крису и сказал, что хочет видеть его в своей сотне, в столице.