Тайная слава - читать онлайн книгу. Автор: Артур Мейчен cтр.№ 141

Помните, как земля поднимается и опускается, как каждая ее пядь оплакивает свою судьбу и бессмысленную жертвенность — вот, что я называю реализмом.

Сказки "Тысячи и одной ночи" также глубоко реалистичны, хотя и предмет, и стиль их весьма далеки от прозы Золя. Конечно, всегда найдутся люди, которые с пеной у рта будут доказывать, что, описывая свинарник, вы — "реалист", а рассуждая об алтаре, — "романтик"… Что ж, умственные процессы кретинов порою дают любопытную пищу для обсуждения".

Кто-то может заметить, что внезапная перемена в жизни уже сама по себе способна породить восторженные бредни. Отвратительный Люптон, эта клоака смердящих ядами фабрик и кварталов рабов, остался в прошлом вместе с ненавистной школой, которая по части идиотизма могла бы поспорить с Академией Лагадо [285] — достаточно вспомнить ее рутину, дисциплину, игры, уроки и проповеди Доктора. Переход к свободе легендарного Лондона с его таинственными улицами и бесконечным разнообразием жизни был подобен прыжку через бескрайнюю пропасть.

Амброз признался как-то, что не хотел говорить о той прогулке, опасаясь, что его назовут лгуном. Несколько часов бродили они по городу, дарившему им незабываемые впечатления. Но странность этой прогулки была сродни истории с "бенедиктином" — обнаружить места, в которых они побывали, Амброз уже никогда бы не смог. Где-то, сказал он, рядом с "Château de Chinon" должен быть проход, закрытый с тех самых пор. Это был путь в волшебную страну.

Когда, наконец, они нашли Литтл-Рассел-Роу, черный кот встретил их с выражением удовольствия и набожности — он пожирал огромную порцию несвежего масла. Амброз еще долго курил крепкие сигареты в постели, пока не закончилась пачка.

Глава III

Неделя, проведенная в Лондоне, была поистине изумительной. Дня два Нелли занималась тем, что покупала "вещички" и "всякую всячину", и — надо отдать ей должное — блестяще справилась с этой ролью. Она начисто отвергла излюбленные цвета своего сословия — вроде царственного пурпура, средиземноморской лазури и кричащих лиловых тонов — и под конец всем своим видом излучала радость и веселье.

Между тем, пока Нелли совершала свое паломничество по магазинам и выслушивала советы внушающих трепет статных, темноризых, златоволосых идолов Изящества, которые ведают сокровенными портняжными таинствами, Амброз сидел дома, на Литтл-Рассел-Роу, и усердно предавался размышлениям. Собственно, в эти дни он и начал делать заметки, ставшие впоследствии основой его прелюбопытной "Защиты таверн" — ныне весьма раритетной книги, о которой мечтают многие коллекционеры. Полагают, будто именно это сочинение имел в виду бедный Палмер, когда упоминал с какой-то мрачноватой сдержанностью о позднейшем периоде в жизни Мейрика. Скорее всего, он не прочел ни строчки из этой книги, а заглавие по всем общепринятым ученым стандартам, конечно же, было не слишком благозвучным. Надо сказать, и критики встретили книгу без особого восторга. Одна газета искренне удивлялась, зачем такое вообще было написано и напечатано; другая в добротных устоявшихся выражениях клеймила автора врагом великого движения трезвости; а третья — некое "Ежемесячное обозрение" — утверждала, что от этой книги кровь закипает.

Но даже самые суровые моралисты должны были понять по эпиграфу, что Обезьяны, Совы и Древние скрывают некую тайну; ведь не стал бы писатель, действительно преследующий цели злостные и нетрезвые, выбирать себе такой девиз: "Джалалуддин [286] восхвалял пути пьяниц и пил ключевую воду". Впрочем, газетные обозреватели сочли это невнятной бессмыслицей, лишь добавлявшей еще одни штрих к общей печальной картине.

Черновые наброски содержатся в первой из "Записных книжек", которые до сих пор не напечатаны, да и вряд ли когда-нибудь будут напечатаны. Мейрик записывал обрывки своих мыслей в меблированной квартире в Блумсбери, в мрачноватой комнатке на втором этаже, "окна на улицу", сидя за палисандровым "бюро" (которое хозяйке дома казалось "последним писком" мебельной моды).

Ménage [287] вставала поздно. Каким счастьем было, наконец, избавиться от этих ужасных звонков, отравлявших отдых в Люптоне, нежиться в постели сколько захочется, выкуривая утреннюю сигарету-другую и попивая чай! Постепенно и Нелли пристрастилась к курению. Поначалу ей совсем не понравился сигаретный дым, но благодаря завидному упорству и бесшабашной тренировке она сделалась заядлой курильщицей. И пока они убивали таким образом лучшее время суток, Амброз развлекался тем, что заставлял проходить у края кровати длинную вереницу учителей, и каждый произносил какую-нибудь характерную фразу, выражая ужас и возмущение, а потом, на полуслове, исчезал, увлекаемый прочь невидимой силой. Например, возникал Чессон, облаченный в рясу, шапку и мантию:

"Мейрик! Возможно ли это? Неужели ты не сознаешь, что такое поведение совершенно несовместимо с правилами вели-кой частной закрытой школы? Разве игры…" — Но тут он испарялся; его ноги исчезали в вихре, уносившемся в дымоход.

А потом прямо из ковра вырастал Хорбери: