Сибирская жуть-6. Дьявольское кольцо - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 129

Но где-то в глубине сознания копошился червячок сомнений… Так и копошился вплоть до не очень далекого года, когда спустя десятилетие молодой, подающий надежды археолог Майя Викторовна Бутаманова раскапывала склеп кагана III века.

Майя была неплохим археологом и антропологом. Ей достаточно было видеть череп, чтобы угадать внешность человека… Хотя бы примерно. Взяв череп в руки, Майя ошибиться не могла — слишком хорошо знала она эту голову, слишком часто прикасалась к ней — в те еще времена, когда забиралась к отцу в постель, слушала бесконечные истории о людях и духах, животных и удивительных приключениях, случавшихся в разное время.

Дул ветер, срывался с диванов вокруг сопок; там, в вышине, ветер гнал тучи туда, куда уходят души умерших. У земли ветер шелестел травой, свистел и выл в камнях могильной оградки, сушил слезы на лице археолога и антрополога с ученой степенью. Бежали тени облаков по сопкам прекрасной страны, оставшейся родиной Майи благодаря еще и обладателю этого черепа.

После этой находки удивительная история стала приносить Майе Бутамановой благоговение перед непостижимым путем великого отца и гордое чувство прикосновения к тайнам истории.

Впрочем, внук великого кагана родился русским по отцу, и род Орла на этом не прекратился… но стал жить уже совсем, совсем иначе.

Где надо соединять кольцо? Конечно, на столе у деда Шуры, где же еще. Лежит пергамент — словно бы клочок плотной бумаги, а сколько приключений, сколько крови…

— А кто тебе сказал, что надо в полночь?

— Вроде и не сказано нигде, а когда же?

— А давай не будем ждать?

Громадная тайна манила. Тайна истории, причудливо ставшая семейной тайной для Курбатовых. Что с того, что не больше трех часов назад поезд встал на Московском вокзале? Что дорога не вышла еще из мозгов, из душ, усталость гонит по постелям? Надо все-таки закончить дело…

Удивительно было видеть, как части кольца мгновенно приникли друг к другу. Володя даже почувствовал, что половинки словно бы рванулись друг к другу, даже вроде проползли по столу последние доли миллиметра. И прикипели… так, что как ни старался Володя, он не в силах был найти место шва. Не было шва. Было единое кольцо; простенькое железное кольцо, каких десятки тысяч в мире.

А на пергаменте проступало… Ни под каким углом, никаким разглядыванием, ни под рентгеном невозможно было усмотреть даже и тени какой-то надписи. А вот теперь на гладкой поверхности наливались темнотой, все явственней проступали буквы. Текст на латыни, это видно. Вот, уже можно читать.

— Это что, брат, — «будь рад?»

— Перевести можно и так… Ты подожди, моих здесь знаний тоже маловато. Давай словарь…

Впрочем, текст перевели легко. И был это такой текст, что братья с минуту курили, а потом уже раздался голос Васи:

— Вот, значит, за чем гонялись предки… Четыре поколения, обалдеть…

Привет тебе, незнакомец!

Тебе повезло, человек! Ты близок к тому, чтобы получить все, чего тебе хотелось. И даже все, что хотелось миллионам людей, жившим до тебя и живущим сейчас. Власть над миром — в этом кольце. Ты должен погрузить кольцо в кровь младенца — и Вселенная будет у твоих ног. Младенец не должен быть старше года. С того момента, когда появился текст, не должно пройти больше трех дней. Спеши! Радуйся, незнакомец!

— Ну что, выполним условие? — первым раскрыл рот Володя.

— Я что-то не особенно хочу…

— А власть над миром?

— Власть… Ты веришь, что такой ценой — и власть?

— Ну, если можно крутить кольцо и получать все, что угодно… Вот только кто мне будет давать эту власть? Кому надо, чтобы мы убили ребенка?

— Вот то-го и оно… Ты хочешь выполнить условие? В смысле, тянет тебя на это?

Володя энергично замотал головой.

— Даже чтобы довести дело до конца? Прадед этого хотел… Умирал в Германии, небось думал — мне бы вот такое кольцо… Интересно, а он бы остановился? А мой дед? Представляешь, повернул ты кольцо, сказал слово — и красные разметены, нету их. Да и твой дед тоже, Володя. Повернул кольцо — и все в порядке…

— Может быть… Но, знаешь, я делать этого не буду… Да и тебе не советую. Может, пес с ним, с господством над миром, а?

— Можно ведь найти увечного, умирающего… Младенцы и такие бывают. Скажем, убить, когда он уже сам умирает…

— Мне тоже лезет это в голову… Но как будто мне нашептывают это, а не сам… Может, это кольцо действует? Как оно нам Бутаманова нашло? А теперь хочет, чтобы мы условие выполнили и ребенка убили. Я уже поэтому не буду. Не знаю, я сам придумал на эту гадость пойти или кольцо на меня действует.

— А ведь и правда — уже которое столетие лежит эдакая ловушка… И вроде бы мало кто, наверное, откажется. Всегда ведь можно найти, как ты сказал, увечного, больного, даже умирающего. На последней стадии рака, например.

— Вот-вот… легко найти. Чтобы и упасть, и в то же время вроде ты не очень и виноват. Ну, приблизил на несколько дней… А главное, легко взять да найти оправдание… Может, на это кольцо и рассчитывает?

— Кольцо? Или тот, кто его делал?

— А кто бы мог такое кольцо сделать?! Об этом ты не думал, брат?!

— Теперь подумал… А ведь ловушка, ловушка… Я все думаю, не могу отделаться — ведь четыре поколения искали! С прошлого века! Жили этим, мучились, мечтали, завещали!

— А знаешь, брат, нельзя про это кольцо рассказывать. И показывать нельзя никому. Сам понимаешь, какие бывают люди и какие вещи происходят…

Василий закивал головой, хмыкнул. Стоял ясный день исхода северного лета. Светозарный океан вливался в окна, пухлые белые облака гнал ветер — судя по их движению, от Ладожского озера к Заливу.

Братья нажарили мяса, сварили овощи. Говорили они уже все о другом — что раскопки в Черной долине ничего путного не дали, что хоздоговорную археологию пора сворачивать, и что Гульфиков вряд ли когда-нибудь защитится.

Кольца и пергамента они не трогали. Почему-то даже прикасаться к ним братьям решительно расхотелось; они и сами до конца не понимали, почему.

Ели, пили, говорили, с опаской поглядывая на мирно лежащее кольцо, на пергамент… словно ожидая, что они сделают, скажут что-то… или превратятся вдруг во что-то страшное.

Потом разбирали библиотеку, старые фотографии. Кое-что Володя хотел дать Василию — пусть будет у них, в Испании. Но и в семейный разговор влезало неприятное, липко-холодное «нечто».

Днем подремалось, но тоже как-то тревожно, и в чем источник их тревоги, оба понимали превосходно.