Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 73

Какая муха их сегодня укусила? И какая связь медведей — с визгом?

У Павла была с собой пачка «L&M», но курить до сих пор не хотелось: очень уж напряженно он шел, слишком много сил все время тратил. А тут что-то захотелось закурить. Впрочем, Павел удержался, при таком изобилии медведей вокруг не стоило себя обнаруживать. Но все-таки что происходит?

Ну что, пора и двигаться? Павел прошел лежку того, первого медведя и убедился — зверь лежал недолго. И был он и правда громадным.

Сзади снова нарастали звуки, кто-то догонял Павла, но, к счастью, не по тропе, а мчался параллельно ей. Большая туша ритмично, мягко ударяла об землю, и земля отвечала так, что гул передавался даже Павлу. Сразу было видно, что зверь мчался прыжками. И этот медведь летел куда-то, не разбирая дороги. Если Павел ясно видел его, маленького, всего раза в два больше человека, светлого, если уловил даже загнанное выражение на морде, то ведь и медведь вполне мог видеть человека. Но зверь промчался в ту же сторону, пролетел под углом Келаму, подняв фонтаны брызг, создавая шумное плюханье. Ухнул, тоненько подвыл дальнему визгу, скрылся в зарослях.

Павлу было очень неуютно. А визг, кстати, все приближался, и теперь слышно было куда лучше. А к визгу присоединялись какие-то утробные звуки, вроде этого медвежьего ворчания, и еще что-то непонятное. Павел больше не хотел идти вперед и только нервно озирался. Тот, первый медведь, его особенно пугал спокойной и уверенной повадкой. Павлу очень не хотелось, чтобы такой умный, рассудительный медведь бесшумно подошел бы к нему сзади.

А визг все приближался. Конкретизировались звуки, кроме визга — шум движения и топот, ворчание, повизгивание. Внезапно кто-то рявкнул так, что лиственницы зашатались. На мгновение повисла тишина, а потом опять взорвалась звуками.

Уже можно было понять, куда движутся все, кто эти звуки издает, и получалось, что встреча была почти неминуема. Тем более, что шли ОНИ к реке. Что такое?! Ведь медведи не любят друг друга. С тех пор, как медведица начинает бить смертным боем, прогоняет двухгодовалого подростка, всю остальную жизнь проводят они в одиночестве. Бывает, что едят друг друга. А вот так, чтобы по доброй воле сгрудиться небольшой толпой…

Лиственницы еще не покрылись листвой, и видно было далеко. Задолго до того, как стало видно хорошо, из-за деревьев что-то мельтешило: то, что двигалось, ни минуты не было в покое. Вибрирующий вой теперь прозвучал так, что у Павла заломило зубы. Компания вывалилась на прогалину, и стало видно, кто издает вой. Это был передний медведь — коричневый, большущий, с белой грудью. Этот медведь неторопливо брел впереди, это был самый спокойный медведь, но все происходило только вокруг него.

Остальные медведи суетились, все время бегали вокруг, набрасывались друг на друга. Они порой обегали вокруг этого первого и главного медведя, но далеко, в нескольких метрах перед мордой. Раз один такой медведь почти что помешал этому главному, тот тут же, оскалив клыки, чуть ускорил движение с нехорошим вкрадчивым ворчанием. И неглавный медведь даже ухнул от ужаса, припустил с дороги главного, хотя главный и был меньше удиравшего. Главный медведь остановился, поднял голову, в очередной раз испустил вой — вибрирующий, тонкий, казалось бы, совсем несвойственный медведю.

Словно подстегнутые воем, остальные медведи забегали, засуетились сильнее, а один из них вдруг рявкнул и, круто свернув, вцепился пастью в бок соседнего. И тот, темно-бурый гигант, в котором Паша признал сегодняшнего первого, который показался ему молча… Этот зверь ответил жутким рыком и мгновенно прянул на обидчика.

Павел не уловил мгновения, когда массивный, очень крупный зверь успел оказаться на втором — поменьше и посветлее и уже держал его за горло. Если первый и хотел только подраться — этот, большой и темный, не тратил времени и сил на разборки. Он убивал. Жуткий вой схваченного за горло переходил в тоскливый громкий хрип, прекрасно слышный на другом берегу, сквозь плеск и журчанье реки, победитель издавал низкое, утробное ворчание; звук удивительной мощности, перекрывавший и реку, и жертву драки.

Хрип поверженного затихал. Победивший зверь расставил лапы пошире, стал трепать лежащего, и туша слабо стала отбиваться. Ворчание стало сильнее, зверь еще сильнее стал трепать из стороны в сторону лежащего. Трудно было понять, что это — последнее сопротивление или уже только конвульсивные движения? Победитель рванул еще раз. Поднял голову, и Павел в который раз удивился зверям — медведь легко приподнял зажатую в пасти тушу — весом килограммов под двести. Сдавленно рявкнул, выпустил безжизненную тушу, зарысил, догоняя кортеж. Победа не далась так уж и даром — медведь сильно припадал на обе лапы правой стороны, той стороны, куда вцепился враг.

А главный медведь все рысил, не задержавшись ни на мгновение, и так же точно рысили вокруг, забегали вперед, издавали какие-то звуки остальные три зверя вокруг. Один из них сунулся было вперед, ткнулся носом в огузок бегущего. И бегущий остановился, рявкнул так, что Павел присел от силы звука, и, присев, двинул сразу обеими лапами. Ушибленный ухнул, метнулся в сторону, остановившись только метров через двадцать. Павел удивился, тем более — после последней жуткой сцены.

Перед тем, как звери вошли в воду, стало видно, что впереди главного медведя прыгает еще что-то маленькое. Это маленькое заорало, и тут словно пелена спала с глаз Павла Бродова.

Впереди всех бежала медведица. Вокруг медведицы прыгал и орал совсем маленький, еще ничего толком не понимающий медвежонок. Медведица и испускала визг и вой, чтобы привлекать самцов-медведей. А те, заслышав визг, сбегались, возбуждаясь все сильнее.

Самка остановилась на ровной лужайке, отряхнула шкуру от воды — целая радуга заиграла в поднятых на воздух капельках.

— Хух! — сказала самка, малыш снова завопил, а самцы остановились и уставились на даму сердца. А самка встала, припадая на передние лапы и высоко поднявши зад. Хвостишко-помпончик смешно задрался прямо к небу. Самка не адресовалась к конкретному самцу и никого она не выбрала. Наверное, она сама, наконец, захотела того же самого. Или просто ей наскучило бежать.

Все трое самцов двинулись вперед, но осторожно, внимательно наблюдая друг за другом. А прибежавший от реки, вышедший только что из боя был гораздо решительнее. Рысью он двигался к даме, издавая нехорошее ворчание, и никто не смел его остановить.

Неуклюже-грациозный, источающий вокруг ощущение опасности и силы, он какое-то время обнюхивал заднюю часть самки, потом взгромоздился на нее — мгновенным, очень точным движением.

Самка подставлялась все активнее, и вдруг взвыла, пытаясь вырваться из-под самца. А тот навалился, сунул к ее морде свою, тоже оскаленную морду. Павел невольно вспомнил, что пенис медведя-самца держится на специальной пенисовой кости и достигает в диаметре порядка 15 сантиметров. Павел впервые подумал, что у медведиц могут быть свои, весьма своеобразные проблемы.

И дальнейшие движения самца нельзя было назвать ни ласковыми, ни нежными… впрочем, и грубыми тоже. Медведь действовал так, словно никакой самки вообще здесь не было; урчал, подвывал и посапывал, оскаля жуткие клыки. Морда у него приобретала какое-то неописуемое выражение.