Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 54

— Бери. Только расскажи, как надо идти в Бриндакит?

— Совсем просто ходи… Трахт!

— Это тебе просто, Николай! Ты мне расскажи, как бы ты шел?

— Как, как… Ходи и ходи…

— Исвиркет надо переходить?

— У тебя глаза есть?! Можно через хребет ходи, а через река не ходи?!

— А где через нее лучше ходи?

— Ну где… Ходи туда… Там видишь — камни, камни, а вода широко, шумит, ревет, а ничего не может. Там ходи. — Николай глубоко задумался, и все-таки добавил: — Там лижи надо снимай.

Афанасий опять зашелся от восторга. Разговор был мучителен для Николая — это понимал Андрей, понимали и Андронов с Михалычем. Николай не привык думать о дорогах, воспринимая их как данность. Знание, как «ходи», давалось не объяснением, не думанием, а только опытом и ничем больше. Не знать, как пройти из долины Исвиркета в долину Кемалы, мог только маленький ребенок или пускающий пузыри идиот. Николай искренне не знал, как объяснить, путал важные приметы с чепухой, страдал, потел, кряхтел, но трудился искренне и честно — вспоминал приметы, рисовал, объяснял, что и на что похоже.

Постепенно накапливались расстояния и приметы, карту уснащало все больше надписей и рисунков, нанесенных карандашом. Все больше записей делалось в блокнот. Через час почти все, наверное, смогли бы дойти до Бриндакита.

— Ну что, народ, надо всем идти или…

— Нет, Михалыч, всем идти нельзя, надо мамонтов стеречь и надо врагов одолеть, Мишку отнять.

— Для спасения Мишки надо посылать парламентеров… эвенков, мы же говорили.

— Насяльник, а путилька путет? — непосредственно вмешался Николай.

— Будет, Коля, будет… Одна — прямо сейчас, за лыжи и за помощь. Вторая — потом, если врагам письмо отнесете.

— Я не Коля, насяльник… Я — Николай!

— Ну, будет бутылка, Николай.

— Так что, Михалыч, идти придется одному, вот что совсем нехорошо…

— Потому что лыж на одного, Павел?

— Именно…

— А мы все, получается, останемся и будем тут сидеть, пока стает снег?

— Так ведь не просто так сидеть, Михалыч. Стает снег — и начнем операции, к своему лагерю пойдем.

— Алеша, а если снег еще неделю не стает?

И опять вмешался Николай:

— Такой снег быстро уходи…

— А стает снег — и займемся лагерем, который захватили чижиковцы.

— А кто пойдет, Михалыч?

— Я, — спокойно обронил Андрей.

Михалыч кивнул, соглашаясь. Закивали и Андронов, и Сергей. И Алексей ничего не имел против. И высказался только Павел Бродов:

— Да понимаешь, Андрюша… Думаю, идти надо мне.

Не один Андрей Лисицын, все набившиеся в зимовье выпучили глаза на Павла. Заявление, что и говорить, было уж очень нестандартное.

— А давай-ка проверим, как ты пойдешь на этих лыжах?! — нашелся, наконец, Андрей: — Я на зимних лыжах с пяти лет стоял!

— А нас и этому учили, парень. Не с пяти лет, конечно… Но давай мне лыжи, пробегу.

И правда, Павел лихо побежал, сделал на лыжах круг.

— Что, съели?! А идти надо мне, у меня документ есть, что я из угрозыска. Мне телефон точно дадут.

28 — 31 мая 1998 года

Не только Чижиков и Простатитов не получили своевременных известий. Точно так же молчал и сотовый телефон Ямиками Тоекуды. Неудивительно, ведь сотовый телефон Михалыча так и остался висеть на лиственнице где-то между устьями речек Коттуях и Исвиркет. А вернуться за ним и поискать Михалыч при всем желании не мог, потому что в то самое время, когда надо было выходить на связь, Михалыч как раз брел, сцепив зубы, под хлопьями падающего снега и сам очень походил на снеговика.

В этот вечер Ямиками Тоекуда тоже долго гулял, но только по набережной Кары. Мобильный телефон молчал. Ямиками Тоекуда был спокоен и тих, как всегда, разве что слегка задумчив. Наблюдательный человек мог бы и заметить, что задумчивость японца как-то связана с его мобильником. Потому что он не раз обращал к мобильнику задумчивый, вопрошающий взгляд. И, даже ложась спать, положил мобильник совсем близко, в полуметре от головы. Но мобильный телефон молчал.

А назавтра Ямиками Тоекуда опять отправился гулять, заходя то в один «комок», то в другой. Из «комков» он выходил с цветастой сумкой, и сумка становилась все объемнее.

Где-то часов в двенадцать дня Ямиками Тоекуда вошел в один «комок», но никто не видел, чтобы он оттуда вышел… С четверть часа наблюдатели благодушествовали, уверенные сверх меры, что вполне контролируют ситуацию. Через полчаса возникла необходимость обревизовать внутреннее пространство «комка». Продавец скучал в углу, читал «Войну и мир», искоса наблюдал за вошедшими. А больше в «комке» не было, уж извиняйте, никого… Еще через пять минут пришлось спросить у продавца:

— Где же японец?

— Какой еще японец?!

— К вам сюда заходил японец!

— Ну, заходил… и ушел давным-давно.

— Как ушел?!

— Ну как? Нормально… Ногами ушел.

Уже не заботясь о сохранении инкогнито и конспирации, оттеснили продавца, вломились в подсобку. И там тоже не было никого и ничего. Не только что японца, но не было даже малейшего признака, который бы указывал бы на японца.

Ямиками Тоекуда не пытался сбежать, не совершал никаких подозрительных действий. Когда ему стало нужно, он просто взял и ушел. И это было самое унизительное для всех, кто его упустил.

А пока во множестве кабинетов по этому поводу гоношились, шестерили, шныряли, снимали ответственность, возлагали ответственность, а также спускали полкана, собирали ибун-траву, громыхали громами, вламывали, мылили шеи, наказывали кого не надо, Ямиками Тоекуда был уже далеко и не имел никакого отношения к творящемуся безобразию.

Ямиками попросту вошел в нужный ему «комок», сказал несколько слов хозяину и спустя три минуты кто-то привез товар на такой специальной машинке: два сиденья спереди, закрытый кузов открывается сзади. Машинка так и подъехала, чтобы можно было легче выгружать товар. Какое-то время Ямиками трясся в темноте и духоте, но во дворе-колодце, где смотреть на него было некому, пересел в совсем другую машину, уже просто на заднее сиденье. А еще через несколько минут он уже поднимался по загаженной кошками лестнице, обгоняя почтительно сопящих охранников. Как раз в это время топтуны в первый раз полезли в «комок».

Еще через несколько минут в комнату вошел-вбежал Фрол. Как раз в это время «комок» начали вовсю шерстить.

— Моя группа пропала, — просто сказал Ямиками после обычных приветствий. — Я прошу вас начать операцию Ч. Если окажется, что я побеспокоил вас напрасно, мы оплатим вам любые хлопоты.