Возвращение колдуна - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Хольбайн cтр.№ 8

Однако он осознал это слишком поздно.

Глубоко под маленькой лодкой появилась огромная тень. Предупреждающий крик Шеннона был заглушён треском разлетающейся в щепки лодки, когда в нее попал невидимый кулак.

Вот уже целый день Говард томился необъяснимым беспокойством, вызванным ощущением неопределенной опасности, которое не давало ему нормально сосредоточиться на чем бы то ни было.

Даже сейчас, когда он слушал профессора Ленгли (или, во всяком случае, пытался это делать), его терзала, мешая думать, сильная тревога. Слова седовласого профессора постоянно ускользали от него, и Говард уже пару раз ловил себя на том, что кивает или отвечает профессору невпопад и даже не понимает, о чем говорит Ленгли.

В конце концов профессор замолчал, оборвав себя на полуслове, покачал головой и начал набивать трубку. Он основательно прикурил, сделал несколько затяжек, пока табак в его резной трубке не разгорелся, как маленький красный вулкан, и выпустил густое облако дыма через нос.

— Вы невнимательны, друг мой, — сказал он. — Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что вас что-то гнетет.

Говард с виноватой улыбкой взглянул на профессора, а затем какое-то время смотрел мимо него в окно. Уже был полдень. Отсюда, из тепла и безопасности маленького кабинета Ленгли, находившегося высоко под крышей главного здания Мискатоникского университета, холмы и леса, раскинувшиеся перед его взором, казались обманчиво мирными.

Но Говард явственно ощущал опасность, которая скрывалась за этим фасадом покоя, тишины и мечтательных раздумий.

— Я… всего лишь немного нетерпелив, — ответил он на вопрос Ленгли.

— Из-за вашего молодого друга? — Ленгли вынул трубку изо рта, улыбнулся и, качая головой, откинулся на спинку стула.

— Он должен был приехать еще вчера вечером, — ответил Говард. — В телеграмме, которую он отправил, была дополнительная просьба о том, чтобы я зарезервировал номер уже на вчерашнюю ночь.

— Он молод, — произнес Ленгли, как будто этим все и объяснялось. — И задержка на полдня для такой большой страны, как наша, не так уж и много.

Говард кивнул. Конечно, Ленгли прав: существует множество причин, которые могли бы объяснить, почему опаздывал Роберт, и ни одна из них не была бы связана с опасностью.

Тем не менее он чувствовал, что здесь что-то другое… Однако Говард не смог додумать мысль до конца. Неуверенность и страх становились все сильнее, пока не появилось смятенное чувство, что он должен что-то делать.

Но вся беда была в том, что Говард не знал, что именно следует предпринять.

— Почему бы нам не перенести нашу беседу, например, на вечер? — неожиданно предложил Ленгли. — Вы могли бы сходить в Аркам и справиться о вашем друге. При нынешнем состоянии дел все равно будет лучше, если он примет участие в нашем разговоре.

Профессор улыбнулся, выбил табак из трубки и поднялся. Говард тоже встал и покинул комнату.

Какое-то время он даже серьезно подумывал над тем, чтобы поехать в Аркам, но потом отбросил эту мысль. Как только Роберт появится в городе, он сразу же сообщит о своем приезде. В этом Говард не сомневался. Ведь письмо, которое он отправил ему в Лондон два с половиной месяца назад, не требовало отлагательств, и Роберт, без сомнения, понимал это.

Говард начал бесцельно бродить по бесконечно длинным коридорам университета. В воскресенье здесь никого не было, за исключением лишь некоторых студентов и преподавателей, неутомимых в своей жажде знаний. Повсюду было пусто, и звук его шагов отдавался более громким эхом, чем обычно.

Даже он, знавший университет вот уже много лет и регулярно посещавший его, до сих пор не смог полностью привыкнуть к этому зданию, а особенно к едва заметному мрачному дыханию, которым, казалось, дышали его стены. Независимо от того, светило на улице солнце или царила непроглядная тьма, в университете всегда сохранялась атмосфера старого склепа. И просторный, освещенный солнцем вестибюль тоже напоминал ему кладбище.

Мискатоникский университет был небольшой, и его студенты, как, впрочем, профессоры и доценты, относились к совершенно определенному типу людей. Это были люди особого рода, и большинство приезжих, общаясь с ними, очень скоро начинали чувствовать себя неуютно и рано или поздно уезжали.

Возможно, это было к лучшему, поскольку не все, что преподавали в университете, входило в официальную программу обучения, одобренную правительством. Три или четыре предмета, мягко говоря, вызвали открытое неприятие со стороны образовательного ведомства.

Погруженный в мрачные предчувствия, Говард, даже не осознавая этого, свернул в узкий коридор, который находился в стороне от других и вел в заднюю часть здания. И только оказавшись перед большой закрытой дверью из резного дерева, он вновь собрался с мыслями и растерянно осмотрелся по сторонам. Помедлив, Говард решительно потянулся к ручке двери.

Помещение за дверью было на удивление просторным. В комнате, погруженной в привычный полумрак из-за висевших на окнах тяжелых бархатных штор, которые пропускали лишь узкие полоски бледного света, вся мебель выглядела как большая черная тень. В основном это были заполненные книгами полки и шкафы высотою до потолка. Говард закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. У него появилось сомнение, случайно ли он пришел сюда. Эта комната была чем-то вроде святая святых университета. Плотно стоявшие полки и шкафы скрывали, наверное, самое большое собрание оккультных и частично запрещенных книг, которые можно было найти в этой части мира. А стальной шкаф, скрытый за полками, содержал еще и другие вещи, о которых Говарду даже не хотелось думать.

Помедлив, он оттолкнулся от двери, сделал несколько шагов в глубь комнаты и еще раз осмотрелся. Нет, теперь он точно был уверен, что пришел сюда не волею случая. Более того, у него появилось чувство, что кто-то позвал его сюда.

Внезапно ему померещилось едва заметное движение. Ничего конкретного, только быстрый шорох, как будто тени сгустились, и что-то неясное промелькнуло перед глазами. Но это движение было слишком отчетливым, чтобы Говард мог утверждать, что это обычный плод воспаленного воображения.

Сделав несколько осторожных шагов в том направлении, где он видел движение, Говард снова остановился. В этой части комнаты на стенах висели старые картины в тяжелых позолоченных рамах. На них были изображены исторические личности, а также почетные члены и покровители университета.

На одной из них был изображен элегантно одетый худощавый мужчина лет пятидесяти. В руках у него была изящная трость, большой набалдашник которой был сделан из какого-то кристалла. Его узкое лицо с острым, гладко выбритым подбородком казалось почти аскетическим; у рта вырисовывалась решительная, но немного горькая складка. Тонкие, чуть изогнутые брови придавали лицу некоторую мрачность. Белая широкая прядь, словно зигзаг молнии, была зачесана на правую сторону.

«Родерик Андара…» — печально подумал Говард. Как часто в течение этих одиннадцати месяцев, что он провел в университете, ему приходилось стоять здесь и смотреть на портрет своего друга? Как часто у него появлялась возможность разговаривать с ним, рассказывая о своих бедах и беспокойстве, как он это делал, встречаясь с Родериком раньше? Но Андара был мертв вот уже более двух лет, и этот портрет все, что осталось ему от единственного друга. Портрет и молодой человек двадцати пяти лет, унаследовавший силу своего отца, — Роберт Крэйвен. Смерть Родерика так потрясла Говарда, что он воспринял ее как потерю родного брата. Эту весть ему принес сын Андары, наследник его магической силы… И то, что Говард потерял с гибелью друга, вернулось к нему в лице сына Родерика. Мастер был мертв, но колдун продолжал жить. Роберту потребуется еще очень много времени, чтобы развить свои способности до такого же уровня, какой был у его отца, но Говард чувствовал, что тот обязательно справится. Роберт был молод и нетерпелив, многого еще не понимал, но он научится. А Говард готов приложить все свои старания, чтобы помочь молодому человеку.