Зверь из бездны: Второй раунд - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Корепанов cтр.№ 113

К счастью, были и другие встречи. Человек-ящик на склоне холма (так мысленно он окрестил это неподвижное существо) подсказал ему направление. Это просто-таки окрылило его — оказывается, в инореальности все же возможно общение! Серые прыгунцы хоть и не имели голов и не могли разговаривать, но тем не менее начертили ему примерный маршрут; кто мог знать, что маршрут этот будет постоянно меняться? Инореальность вносила свои коррективы. Красноглазое подобие паука сообщило о Биерре…

Да, перемены продолжались, но инореальность все-таки стала более устойчивой, действительно превратившись в реальность, перестав быть скопищем почти непрерывно изменяющихся, утекающих, рассыпающихся под пальцами, проваливающихся под ногами, выворачивающихся наизнанку иллюзорных подобий знакомых и совершенно незнакомых предметов. Он все никак не мог решить для себя один вопрос: направляются ли все происходящие здесь процессы чьей-либо волей или все происходит в соответствии с какими-то закономерностями этого мира. И еще: что значат эти нападения? Всегда ли агрессивны обитатели инореальности по отношению друг к другу или такая агрессивность связана только с ним, чужаком, проникшим в их владения?

Голос спас его. Вновь, как и в первый раз, спас его. Голос предупредил его об опасностях и кое-что подсказал. При всех нестыковках, недомолвках и недопонимании, мешавших их разговору, Леонардо Грег был почти уверен в том, что Голос вполне целенаправленно помогает ему. Хотя, возможно, он просто судил со своей, человеческой, точки зрения, стараясь совместить необъяснимое или не так понятое со своими представлениями. Их общение было недолгим, и неведомая сущность упорно игнорировала все вопросы о Славии, но все-таки дала понять: поиски могут оказаться не напрасными.

Если бы только не эти преграды и перемены! Если бы только обитатели Преддверия были менее агрессивными и более разговорчивыми… Правда, ему все-таки удалось выжать из них туманные намеки насчет Славии, но слишком медленно он продвигался в этом мире; путь его не был прямым, изобиловал неожиданными поворотами, возвращениями и рысканием по сторонам, а время уходило. Его не переставал преследовать образ, внушенный, вероятно, тем странным растением в овраге — бородатой, почти человеческой головой на толстом зеленом стебле с лакированными блюдцами листьев: огромная черная воронка или застывший водоворот с узким провалом в основании; по стенке воронки медленно двигалась лежащая навзничь Славия — и каждый виток совершался ниже предыдущего, и Славия, которая то ли спала, то ли была без сознания, неуклонно приближалась к узкому провалу. Он знал, что из этого зловещего провала нет и не может быть обратного пути…

Господи, сколько всякого уже произошло и кто знает — что еще произойдет? Он все-таки добрался до Биерры и отыскал то место у кустов — неправильной формы пятно твердой ссохшейся земли, над которым дрожал жаркий воздух. Об этом пятне долго и путано говорил ему кто-то невидимый в темноте ночного леса. Он чувствовал присутствие этого невидимого совсем рядом, но, шаря руками вокруг себя, не натыкался ни на что осязаемое, кроме странно уплотнившегося мрака; казалось, что руки его совершают движения глубоко под водой. Из обрывков фраз, из круговерти громоздящихся друг на друга почти ничего не значащих слов, из совершенно нелепых, с его точки зрения, рассуждений и повествования о неизвестных ему явлениях, он все-таки сумел выудить главное, вернее, то, что казалось ему главным: информацию об этом пятне в Биерре.

Он стоял возле клочка засохшей бесплодной земли и чувствовал, что его подталкивают в спину, заставляя сделать шаг вперед и ступить в это пятно. И он сделал шаг, окунувшись в нагретую струю воздуха, устремляющуюся вверх, к безразличному небу.

Он знал, чего хочет, словно кто-то, стоящий рядом, беззвучно руководил им, давая советы. Сосредоточившись, он мысленно позвал Стана. Потом еще и еще раз. Ему было жарко, пот стекал по лицу, и он то и дело облизывал соленые губы; рубашка прилипла к спине, струйки пота щекотали поясницу. Он звал и звал, он чувствовал, что Стан совсем близко, их сознания почти соприкасались — но не было контакта, не было того пробоя, что вспыхивает ветвистой ослепительной молнией и порождает в поднебесье раскатистый оглушительный грохот грома.

Когда стало совсем невмоготу, он вывалился из горячего воздушного столба и обессиленно опустился на редкую траву цвета лазури. Но от пятна не ушел. Он боялся, что поток изменений поглотит это пятно, превратит во что-то совсем другое и тогда дозваться Стана будет уже невозможно.

Он лежал рядом с пятном, положив руку на ссохшуюся землю, надеясь, что это его постоянное прикосновение не позволит ей раствориться, погрузившись в круговорот метаморфоз. Потом, собравшись с духом, встал и вновь шагнул в горячий воздушный гейзер.

«Стан… Стан… Стан… — упорно твердил он про себя, зажмурившись, стиснув зубы и сжав кулаки. — Стан… Стан… Отзовись… Отзовись… Отзовись…»

Контакта не было.

Он попробовал позвать Голос, но тщетно…

Потом он уже перестал считать, сколько раз покидал пятно и снова погружался в удушливо-жаркую струю. Небо то светлело, то темнело, что-то время от времени менялось кругом, а он все продолжал свои настойчивые попытки.

«Стан… Стан… Отзовись… Отзовись… Ты слышишь меня, Стан? Отзовись!»

И наконец-то сверкнула молния, яркой вспышкой взорвавшись в его голове! И он действительно услышал раскатистый грохот, и от этого грохота мир вокруг раскололся на мелкие куски, тут же подхваченные и унесенные налетевшим вихрем. Окружающее исчезло — и он, наконец, увидел Стана.

Контакт состоялся.

И тогда он похвалил себя за то, что, зная о сложности поисков, в разговоре с Голосом спросил, возможна ли помощь извне, имея в виду Стана. Голос ответил как-то уклончиво, но сквозь расплывчатость туманных формулировок Грег уловил главное: Голос поможет Стану попасть в Преддверие, как уже помог ему, Грегу. «Дпя этого нужно поступить так, как я? — спросил он у Голоса. — Броситься вниз с обрыва или откуда-нибудь еще?» Голос вновь ограничился намеками, но Грегу стало ясно: условием перехода в Преддверие является неотвратимость смерти.

«Кажущаяся неотвратимость смерти», — мысленно уточнил он. А потом, уже гораздо позднее, ему пришло в голову одно не очень веселое соображение: его физическое тело могло действительно разбиться о камни под обрывом, на Альбатросе, и в Преддверии пребывала иная часть его существа — ведь искалеченное тело Славии тоже покоилось в могиле на Журавлиной Стае. А значит, такая же судьба ждет и тело Станислава Лешко…

«Но я же вернулся — в собственном теле», — возражал он себе, но сомнения оставались. В конце концов он решил, что если им суждено выйти отсюда — они выйдут; даже если его тело похоронено на Альбатросе, оно восстанет из могилы, когда иная часть личности Леонардо Грега вернется из Преддверия. Если вернется…

Он твердил себе, что у него только одна цель: найти Славию и вытащить ее из Преддверия, вырвать из черной воронки, на дне которой был вход в те края, откуда уже никогда не возвращаются, но отлично знал, что думает и о другом. Это было и жутко, и заманчиво: увидеть Врага, оценить его силы и с помощью Голоса попытаться расправиться с ним. Он понимал, что вряд ли стоит рассчитывать на победу, но жаждал этой встречи, хотя и страшился ее…