Мародеры - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 67

— Вообще-то меня даже свои только на «вы» называют.

— Нет, Хрестный, у меня на «вы» никак не получится. Тем более что твоя масть битая, и понт не состоится.

— Уверен?

— Как дважды два. Не твой расклад нынче, но если б ты этого не понимал, то сюда не пришел, верно?

— Да как тебе сказать… Вообще-то интересно иногда с людьми пообщаться.

Даже с теми, которые не совсем правильно жизнь понимают.

— Вот тут ты не прав, Хрестный. Мы про свою жизнь очень хорошо все понимаем и даже, как ни странно, про твою.

— А это совсем интересно, Митя! Ну, давай, расскажи мне немного о моей жизни. Может, я как-то не правильно живу, а? Может, мне что-то осознать надо, исправиться или, допустим, поскорее с повинной явиться?

— Насчет того, правильно или не правильно ты живешь, Хрестный, ответ однозначный. Но проблема не в этом состоит — мы все, по большому счету, живем не правильно. Проблема состоит в том, что ты сейчас все еще мнишь себя паханом над губернией, главой теневой администрации и прочая, прочая, прочая. А это уже не так, Корлеоне ты наш родимый. Ты, конечно, уже многое понял и своими глазами увидел, но признаться себе боишься. Но, увы, в этой жизни страусиная политика, когда голову прячут в песок, а задницу выставляют на солнышко, кончается просто хреново. Ты ход моей мысли улавливаешь?

— Все это общие слова, Митя. Да, раскрутилась Светуля сильно, но нет таких волчков, которые крутились бы вечно.

— Вечного вообще ничего нет, окромя Господа Бога и марксистской материи.

Весь вопрос в том, какой процесс идет быстрее, а какой медленнее. Скажу тебе по секрету, как опытный проктолог, что твой геморрой развивается жутко быстро. И твоей способности нормально сидеть, ходить и даже дышать при таком запущенном состоянии организма можно только удивляться.

— Знаешь, бывают случаи, когда пациент, которому ставили плохие диагнозы, переживал лечащего врача.

— Бывали такие случаи, но редко. Наверно, кто-то из твоих «шестерей» на похоронах Балясина побывал?

— Почтили память безвременно ушедшего.

— И наверно, тебе доложили, что там присутствовало необычно много людей?

— Что-то похожее говорилось.

— Конечно, тебя это порадовало, да? Как приятно, когда ты валишь человека в назидание и поучение другим, думаешь, что, окромя официальной жены и двух-трех особо преданных холуев, никто покойного не оплачет, а приходит двести пятьдесят человек. Занятно, верно? Но еще занятнее, что среди этих двух с половиной сотен были не только бабки-плакальщицы по найму, но и такие, ранее дружественные тебе лица, как Витя Басмач, Коля Бегемот, Леха Пензенский, Шура Казан и другие великие люди. И потом, между прочим, наиболее избранная часть публики, куда, помимо перечисленных, входили и два твоих кандидата на замещение вакантной должности Балясина — господа Веня и Кузя, — намылилась в казино «Чик-чирик», где присутствовали на поминках. А самое удивительное — не только поминали усопшего, но и очень тепло общались со Светочкой.

— Ну и что из этого? — голос Хрестного немного изменился. — Девчонка она ничего, покадриться с ней неплохо…

— Да нет, Хрестный. Народ пообщался и понял, что твое руководство в области накрывается медным тазом. Некоторые товарищи, выступавшие в прениях, были настроены очень серьезно. Не буду называть их фамилии, но, пожалуй, самым таким распространенным словом, которое произносилось по твоему адресу в этих выступлениях, было «мочить, мочить и еще раз мочить». Наверно, ты можешь сам догадаться, что за такие слова отвечают и зря ими бросаться никто не будет.

Народ постановил снять тебя с должности смотрителя всех богоугодных заведений, как не справившегося с работой. Это однозначно и обжалованию не подлежит.

— Сурово! — ирония в голосе Хрестного получилась плохо. Дело зашло действительно слишком далеко.

— Как слышал, — произнес Петрович. — Некоторые, как я уже докладывал, требовали внести в наше непечатное постановление второй пункт, где вопрос «мочить» решался бы столь же однозначно. Но! Исходя из общечеловеческих ценностей, гуманизма и другого онанизма, а также учитывая твои большие заслуги в деле развития теневой экономики и криминального бизнеса, исключительно по настоянию Светланы Алексеевны, порешили возможным условно сохранить тебя как физическое лицо, в случае беспрекословного и безукоризненного исполнения некоторых условий.

— Да… — вздохнул Хрестный. — Ну и жизнь пошла — мне условия ставят!

— Увы, командир, это так. Послушать хочешь, или тебе уже некогда? Пора насчет гроба, музыки и венков распорядиться?! Тогда, пожалуйста, не задерживаю.

— Нет, почему же, иногда интересно послушать.

— Значит, первое: отдаешь областной общак с полным финансовым отчетом по прошлой жизни. Есть мнение, что у тебя там приход-расход могут сильно не сойтись, поэтому учти: сколько туда и когда поступило — мы знаем. А также знаем, какие расходы и на какие дела шли. За тобой лично имеется неоправданная сумма в 245 тысяч баксов. Надо будет этот должок как-то вернуть. Счетчик начнет капать сегодня с полуночи. Тысчонка в день. Но учти, с прежних клиентов ты хрен что получишь. Сунешься по точкам наезжать — остановим резко и больно. Реализуй движимое и недвижимое, иди на панель, продавай галстук с подтяжками — это твои проблемы.

— Ой, куда ж мне деться-то, ребята? — всплеснул руками Хрестный. — А вы не крепко загнули, мальцы? На большие неприятности можете наскочить…

Однако ему уже было ясно, что никаких серьезных неприятностей он никому обеспечить не сможет. Петровича, однако, на блеф было взять трудно.

— В общем, по первому пункту условий информация у тебя есть. Как хочешь мозгуй в этом направлении, но срок отчета по общаку — две недели. Свалить из города скорее всего не успеешь. А если успеешь, найдем. Понял?

— А ты меня на «понял» не бери… — прошипел было Хрестный, но Петрович оборвал:

— Старо, Хрестный. Перехожу ко второму пункту. Всю эту благополезную деятельность, которую ты начал крутить в районе Бузиновского леса, — надо завязать на двойной морской и крепче. Тем более что контракт этот уплыл. Глава еще в воскресенье столковался с Булкой, и бумага у нее в руках. Если твои парни еще не все подорвались, то пусть завтра их там не будет. Завтра в восемь утра туда наедут официальные лица, и все твои «черные следопыты» будут упакованы в СИЗО. Кстати, никто не запретит им дать показания насчет того, кто им дал путевку на эту работу, а это может и до тебя дотянуть ниточку. Сколько б ты морду ни закрывал — вычислят. Подумай, сколько приятных встреч будет, если в СИЗО узнают, что ты — никто!

— Это еще доказать надо… — теряя выдержку, прорычал Хрестный. Он стиснул в кармане рукоять дорогой импортной «беретты», но знал, что с Петровичем не побалуешь и на опережение не возьмешь.

— Суд докажет, — хмыкнул Петрович, — если, конечно, до него дойдет. А может и не дойти. Кому надо, чтоб ты с тоски начал звонить: «Всех заложу, всех посажу!» Тем более что те, кого ты подкармливал, теперь Светины булочки кушают.