Мародеры - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 39

— Менты, слава Богу, тобой еще не интересуются. Короче говоря, то, что не сумел сделать тот, вчерашний, должен сделать ты. Правда, в другом месте и в другое время. Один или со своим корешком — сам решишь. Общая сумма двадцать кусков. Поселок Ново-Сосновку знаешь? Бар «Утиные истории».

— Видел.

— Так вот. Сегодня в 11.00 там намечается небольшой сходнячок. Два не очень крутых, но поганых джентльмена должны встретиться с одной очень крутой дамой. Сколько они проторчат там — неизвестно, но не позже, чем в 19.00 я должен быть уверен в их полном и окончательном отсутствии на белом свете.

— Порадовали вы меня, Хрестный. Задачу ставите для самоубийц. Среди бела дня… К тому же такие дела обычно неделями готовят. А тут наспех…

Обеспечение какое-то будет? Или мне надо, как в ковбойском фильме: вошел в салун — и начал шмалять? Боюсь, что с автоматом меня в этот бар не пропустят…

— Не балабонь. Дело серьезней некуда. Будет обеспечение. И вариант этот проработан. Вот схемка. Это перекресток, можно сказать, центральная площадь Ново-Сосновки. С севера на юг идет главная улица — Деловая, а сбоков на нее выходят улицы Некрасова и Пушкина. То здание, где расположен бар, находится на углу Деловой и Пушкина. Сам бар — на втором этаже, а на первом — магазин «Леокадия». У них общее парадное со стороны Деловой улицы: идешь прямо — попадаешь в торговый зал магазина, сворачиваешь налево и поднимаешься по лестнице — приходишь в общий зал бара. Но леди с джентльменами будут в отдельном кабинете. И подъедут они не с главного входа, а со двора. Двор общий с магазином. Въезд — с улицы Пушкина, через ворота. Там дежурит охранник, который эти ворота закрывает и открывает. Но среди дня они обычно открыты. Во дворе стоят пять-шесть машин. Наши клиенты приедут на трех машинах, имея шесть-восемь человек охраны. Вот вход на лестницу, ведущую к кабинету. Она изолирована от первого этажа, по ней можно пройти только в сам кабинет. Вход туда только один, через коридор из кухни, всех официантов знают в лицо. Само собой, что и лестница, и коридор, и вход будут контролироваться. Так что внутри здания шансов мало. Наде работать во дворе.

— Да, — внимательно поглядев на схемку, заметил Макар. — Но во дворе тоже хреново. Конечно, ваша идея мне понятна. Загнать во двор машину, желательно пикапчик типа «каблука», посадить в кузов меня, напарника — за руль и поставить эту машинку вот сюда, в угол двора. Откуда очень удобно стрекануть, когда заказанные товарищи подъедут. Но они ведь приедут не одновременно, а вам, как я понял, надо мочить всех троих? Или это необязательно?

— В принципе можно и одной бабой обойтись, — сказал Хрестный. — Она в этой компании самая вредная. Остальных — по возможности.

— Уже легче. Второй вопрос. Эти ребята могут поставить машины так, что запрут нас во дворе. Есть возможность отойти через «Леокадию»?

— Да. Вот эта дверь, через которую товар в подсобки заносят, — постоянно открыта. Выбегаешь в торговый зал, проскакиваешь через парадное на Деловую.

Движение там небольшое, в два счета перескочишь на ту сторону, там будет вторая машина стоять. Зеленые «Жигули». Ну а насчет «каблука» — извини. Не запаслись.

«Рафик» будет, фургончик. С боковой дверью на правом борту и окошком на левом.

Окошко до поры до времени будет закрыто заслонкой. Поставишь фургон правым бортом к служебному входу магазина — сможешь выскочить через боковую дверь и отойти под прикрытием «рафика». Водитель «рафика» может выйти раньше и занять место в «Жигулях». Там будет свой водитель. Доедете до города по Московскому шоссе. Завод имени Орджоникидзе знаешь? Вас довезут до его территории, охраны там нет. Пересядете в твою «шестерку», а зеленую бросите там.

— Оружие?

— «АКМС» будет лежать в спортивной сумке. После работы оставишь в «рафике». Ребята тебя сейчас проводят. Жду хороших вестей!

Остаток ночи и все воскресное утро Никита проспал спокойно. Тем не менее, едва Никита проснулся, память развернула перед ним всю невеселую картинку его вчерашних деяний.

Никита ощутил дискомфорт: с одной стороны, эта самая «барыня» Люська, не имея иного способа доехать в безопасное место, воспользовалась его услугами как шофера, может сегодня, отоспавшись, попросту погнать его, чтоб не мешал ей устраивать свою жизнь.

С другой стороны, Никита вспомнил о бумагах, которые Достались ему от гражданина Корнеева Сергея Владимировича.

Пока Никита спал, эти бумаги мирно лежали в рюкзачке, а рюкзачок — под кроватью. Ветров тут же полез туда и убедился, что никому его вещички не понадобились, а он сразу же развернул бумажную трубку и тут же забыл обо всем — ему ли было не узнать почерк капитана Евстратова!

«10 сентября 1919 года.

Трехдневные страдания мои, связанные с отсутствием бумаги и почти полным исчерпанием карандаша, неожиданно прекратились. Хозяин, разбираясь на чердаке, нашел там старую конторскую книгу, исписанную на три четверти всякими там дебетами-кредитами за 1897 год, и презентовал ее мне со словами: «Вот, ваше благородие, она нам, чай, уже не к делу, а вам для писанины гожа. Баре, сказывают, без записи жить не могут. Опишите, как все тут в наших местах было, а коли и приврете малость, так Бог вам судия — без того, говорят, нельзя нынче».

В сущности, мало шансов, что мои записи вообще до кого-либо дойдут, а не сгинут вместе со мной на этом уединенном острове в середине континентальной России. Еще раз повторю, что не ведал, какие забытые Богом места еще сохранились в нашем Отечестве, и не в дальней Сибири, а менее, чем в 400 верстах от Москвы. Впрочем, весьма возможно, что со временем, если война с большевиками продлится еще несколько лет, а тиф и голод не уймутся, то число таких забытых мест сильно приумножится. Народ наш вымрет или сбежится в города, где большевики дают «пайку» тем, кто служит или работает. А там-то уж наверняка вымрет, ибо пахать, сеять и жать будет некому.

Иронизируя над перспективами своих записей и поднимаясь отсюда, из болотной глуши, до анализа положения в губернии или вообще в России, я прекрасно отдаю себе отчет, что, быть может, уже будущей зимой или весной буду потешаться над собственными мрачными пророчествами.

Действительно, сейчас все выходы наших разведчиков за болото для сбора информации в большинстве своем приносят сведения, крайне неутешительные для большевиков и крайне отрадные для нас. Правда, ожидать, что Советская власть рухнет сама собой, довольно трудно, нет особой надежды и на повторение восстания. Большевики, конечно же, верны себе: они, сумев поссорить между собой здешних мужиков, усердно задабривают тех, кто готов им помогать, и самым жестоким образом карают тех, кто противится. По деревням и селам сейчас идет волна создания комитетов бедноты, в массовом порядке вербуются осведомители для Чека, причем указавшему на «контрреволюционера» — то есть хотя бы и на своего соседа-мужика, или даже на родного брата! — выплачивают награды из числа «реквизированного» имущества. Таким образом, чуть ли не каждый, опасаясь, что его признают «контрой», стремится донести на тех, кто участвовал в восстании.