Адская рулетка - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 95

Выехав на полянку, Вовик ощутил, что потерял вес. Нет, ни один из его 96 килограммов (без учета веса оружия и всякой другой экипировки) физически никуда не делся. Но… Вова их не чувствовал. Тело тоже вполне наблюдалось, только… заструилося вместе с воздухом. Кроме того, впереди, как раз там, где тень от жерди пересекала след от гусеницы «Бурана», Вовик увидел некую зыбкую, как он образно выразился, «похожую на холодец», полупрозрачную-полузеркальную «стену», вертикально перегораживающую полянку. Примерно то же увидел и следовавший за ним Славик. Гриша в это время находился за поворотом лыжни и услышал только испуганный вопль Славика. Когда Гриша с автоматом ринулся вперед, готовый покосить всех, кто его корешков забижает, и выскочил на место, с которого просматривалась полянка, то увидел, что Вовик, бестолково размахивая палками и отклонившись назад почти на 45 градусов, погружается в эту самую желеобразную «стену». Славик испуганно верещал, упирался и дрыгался, пытался развернуться, зацепиться за что-нибудь лыжной палкой, но какая-то непреодолимая сила тащила и его следом за товарищем. А еще через секунду точно такая же сила повлекла вперед и самого Гришу.

По словам ребят, общие ощущения были такие: потеря чувства собственного веса, размытое и струящееся изображение окружающего мира, легкое головокружение и потеря ориентации в пространстве, а также абсолютная невозможность противодействовать силе, втаскивающей в прозрачную «стену».

«Стена» была, как выяснилось, вовсе не из холодца, не из желе, не из киселя и вообще никакого отношения к этим кулинарным произведениям не имела. Скорее, сошлись во мнениях середенковцы, она была из воздуха, уплотненного до плотности воды. Представить такое физическое явление мне было трудновато, хотя кое-что напоминало мне пережитое в разных «дурацких снах», которых я насмотрелся уже порядочно.

Точно так же, как и первая тройка, в зыбкую «стену» были затянуты и остальные семеро. У всех, кто через нее прошел, в глазах сверкала некая вспышка, после чего на какое-то время вырубалось сознание. Но вот что удивительно: хотя «стена» поглощала десятерых лыжников на протяжении нескольких минут, в районе заимки они появились не поодиночке, а все разом. Причем не так, как входили в «стену», то есть, условно говоря, «в колонну по одному», а развернутыми в цепь.

Это подтверждали и наши ребята. У Фрола и еще трех человек, которые занимали позицию вдоль забора, внезапно заболели, заморгали или заслезились глаза. У кого-то даже было впечатление, будто снежная слепота наступает. Фролу показалось, кроме того, что у него в глазах что-то сверкнуло.

Так или иначе, но после всех этих глазных явлений, в которых сам Святослав Федоров не разобрался бы, наши бойцы увидели перед собой развернутую цепь неприятеля. Все точно помнили, что войско Сурена возникло как-то мгновенно, фронтом на заимку, тылом к ручью. Сами середенковцы клялись, что пришли в себя только на открытом месте и не помнили ни того, как переходили ручей, ни того, как выходили из леса.

В общем, многое становилось понятным. Например то, что, очутившись под дулами наших пулеметов и автоматов, эта публика долго вела себя очень глупо. В принципе, их можно было пострелять в течение нескольких минут. Тогда этого не случилось лишь по одной простой причине: Сарториус не поверил глазам своим. Зато поверил прибору ДЛ (дешифратору Лопухина), который показывал, что никаких боевиков перед нами нет. Именно то, что сознание у Сергея Николаевича под влиянием его собственных научно-технических и тактических разработок маленько сдвинулось, и спасло жизнь Грише и другим.

Само собой, посвящать посторонних людей в тонкости наших специфических проблем не следовало. Да Сарториус и не заводил разговоров о ГВЭПах и имитационных картинках. Ни Гриша, ни его подручные о таких делах, судя по всему, понятия не имели. Поэтому мне удалось побеседовать на эту тему только с Глебом, да и то втихаря от всех. Мнения совпали. Сорокин не хотел открывать огонь по Сурену и его людям, потому что считал их имитационной картинкой, наведенной ГВЭПом. Логика понятная: начнем стрелять по «призракам», изведем боезапас попусту, а потом с какого-то другого направления подвалят настоящие и сделают нам секир-башка. Однако вместо этого кто-то навел имитационную картинку не на наши мозги, а на дешифратор. Технически, по словам Глеба, это было возможно, но маловероятно. Наводить картинки на прибор, предназначенный для их расшифровки, можно было только хорошо зная массу всяких параметров и схему самого прибора. Схему ДЛ, естественно, ни в каких научно-популярных и даже закрытых изданиях не публиковали. В чужие руки попал один-единственный прибор, который Сарториус весной прошлого года захватил при налете на какой-то молзавод, где Чудо-юдо пытался организовать производство своих препаратов. Но Сарториус находился среди нас, а у Сурена в команде были спецы по рэкету, торговле кайфом и шлюхами, но не имелось даже завалященького хакера-электронщика. К тому же, когда вся эта публика неожиданно для себя оказалась перед конечным пунктом своего марша, они почти минуту не могли прийти в себя от неожиданности.

Очухались они после того, как Лисов-старший без долгих размышлений кокнул одного из подручных Сурена. Именно тогда все поняли, что дело уже началось, пошла пальба и так далее. Как раз в это время со стороны ворот появились еще какие-то типы, открывшие огонь по заимке. Это и были те самые парашютисты, которых Соловьев послал в дополнение к группе Сурена. С ними по ходу дела установили контакт и пытались действовать совместно. Но это удавалось плохо. После того как гранатометом снесли ворота, попытка парашютистов быстро ворваться в дом не удалась. Одного тут же положили, а остальные зажались за столбы и лупили хрен знает куда. В том числе и по своим, что пытались перескочить во двор через забор. Середенко уверял, что минимум одного из суреновских завалили парашютисты. Впрочем, по его разумению, у парашютистов

тоже были потери от шальных пуль.

Потом, когда началась пурга, парашютисты и Сурен, который перед этим побежал к их командиру «налаживать» взаимодействие, неожиданно исчезли. С Гришей остались только Вовик и Славик да три уголовника. Последние всеми чертями крыли Сурена, который вместо того, чтобы пробираться поближе к местам теплым и солнечным, задержался в Сибири для каких-то непонятных разборок в тайге. Побегав вокруг забора под жестким льдистым ветерком, вся эта братия не нашла даже следов парашютистов. Точнее, нашли, но уже заметенные. Вроде бы получалось, что все, кто еще уцелел, рванули в тайгу. Бежать за ними вслед по свеженаметенным сугробам как-то не мастило. К тому же по ходу перестрелки все для удобства действий побросали лыжи и рюкзаки со жратвой. Найти их во время пурги, когда в двух шагах ни хрена не было видно, оказалось делом немыслимым. В довершение всего выяснилось, что все карты и компас остались у Сурена.

В общем, поскольку при таком раскладе никаких шансов, кроме перспективы замерзнуть на дворе, не было, Гриша решил рискнуть и сдаться. Он понимал, что могут всех почикать и сказать, что так и было, но надеялся на милосердие. Если не Божие, то человеческое.

Не знаю, как Сарториусу, а мне Гриша показался похожим на человека. Вовик и Славик были из той же серии, хотя когда-то имели честь сидеть с Суреном в одной зоне (146-я у Сурена и 206-вторая у юношей). Более скучное впечатление производили нынешние братаны Сурена, которых он брал в побег по принципу верности и преданности. Конечно, Гагик, Колун и Бобышка — так звали этих шестерок — хорошо знали, что сила солому ломит. Они понимали, что попали к серьезным людям и надо принимать правила игры, иначе свернут шею. К тому же Гагик здорово поморозил уши и ряд других выдающихся мест, а Колун с Бобышкой словили по пуле. Землячок пахана оттаял довольно быстро, хотя дня два беспокоился, не придется ли ему расстаться с первичными половыми признаками. Гагика можно было выгнать на улицу только под угрозой расстрела, поэтому опасаться, что он сбежит, не приходилось. Колуну продырявило левую икру, хоть не задев кости, но больно. Поэтому бегать он тоже был не в настроении. А крепче всех досталось Бобышке: перешибло лучевую кость на правой руке. Ваня, за неимением гипса, соорудил ему шину из двух дощечек и повесил руку на косынку.