Ломовой кайф - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Влодавец cтр.№ 3

В общем, Таран все больше склонялся к тому, что речь идет о человеке, которого господа боевики держат в пещере. Возможно, что кому-то на федеральной стороне он нужен живым, но не исключено, что федералам предпочтительно наверняка знать о кончине данного товарища. И хрен его знает, не идет ли в настоящее время какой-либо торг, по ходу которого Ахмед оговаривает с ненавистными «федерастами» условия передачи искомого гражданина в обмен на благополучный выпуск его банды из окружения!

Самое печальное, однако, состояло не в этом. Таран отчетливо представлял себе, что ежели там, в пещере, куда еще только предстоит добраться, действительно находится не бумажка или компьютер, а живой и. говорящий человек, то шансов выйти из этой операции живым и у Юрки, и у всех остальных не так уж много.

Дело даже не в том, что этот самый «носитель», которому у боевиков, вероятно, жилось не слишком вольготно, от полноты чувств или большой тоски по маме начнет выкладывать своим «спасителям» всю свою подноготную, которую не следует знать ни постороннему Ольгерду, ни даже «мамонтам». Некто, кого даже Птицын в лицо не знает, но тем не менее держащий в руках все нити данного мероприятия, может испытывать дискомфорт всего лишь от того, что на свете осталось пять человек, которые такого-то числа такого-то месяца 2000 года побывали в пещере на энской горе и там застрелили какого-то безымянного типа, известного им только по фотографии, по описанию или особым приметам и не успевшего им ничего сообщить. Потому что от каждого из этих пяти человек может потянуться ниточка, которая приведет к «заказчику музыки».

При этом для господина «заказчика» совершенно не важно, имеют ли его опасения насчет «ниточки» хоть какую-то реальную почву. Ему хочется спать спокойно, даже если он еще не заплатил все налоги. И ради того, чтобы он спал спокойно, четверо мужчин и одна женщина должны тем или иным способом покинуть земной мир задолго до отмеренного им господом срока.

Наверное, Таран не умел так возвышенно мыслить, но суть его умственных выкладок сводилась именно к этому. Так что, хотя требовалось еще дожить до конца операции, ибо шансов свернуть башку в процессе достижения цели было больше чем достаточно, Юрка больше всего опасался финиша.

Делиться итогами своих размышлений Таран, конечно, не собирался. Во-первых, потому, что не считал себя самым умным и вполне понимал, что и Птицын, и Ляпунов не относятся к разряду наивных мальчиков, которые верят в чистоту помыслов своих работодателей. То есть Птицын, приняв на плечи своей конторы этот подряд, имел возможность все как следует взвесить и продумать. А заодно, между прочим, и позаботиться о гарантиях безопасности для своих подчиненных и о контрмерах на разные непредвиденные случаи. Вполне возможно, что честность господина «заказчика» находилась под неусыпным контролем МАМОНТа и в случае каких-либо серьезных нарушений договорных обязательств ему грозили весьма неприятные санкции. В том, что «мамонты» при желании достанут кого угодно и где угодно, Юрка не сомневался. Как и в том, что у них хватит совести взять любую, самую невинную, душу в залог безопасности своих ребят.

Вместе с тем Юрка хорошо знал, что если речь пойдет о существовании МАМОНТа как организации, то Генрих отдаст и пять чужих жизней, и свою собственную. Неизвестно, какие инструкции он дал Ляпунову на тот случай, если какой-либо «умник» типа Тарана начнет высказывать всякие неподтвержденные умозаключения и вносить нервозность в работу группы. Вполне возможно, что капитан обязан пристрелить этого «труса и паникера» на месте, причем как можно быстрее.

Так что лучше было оставить свои сомнения при себе. В конце концов, уже много раз бывало, что Юркины размышления приводили его к необоснованным выводам и заставляли делать то, чего делать не следовало.

Тем временем стоянию Тарана на стреме, а значит, и возможности мыслить, не отвлекаясь от выполнения боевой задачи, почти подошел конец. Ольгерд закончил прокладку двойной веревки по отрицательному уклону и выбрался наверх.

— Первым лучше самого тяжелого пропустить, — заметил Ольгерд. — Крюки, конечно, надежные, но для страховки надо их на максимальный вес попробовать.

— Понял, — покорно отозвался Топорик, застегивая ремешки на поясе с карабином — всегда готов разбиться за отечество и общество.

— Разбиваться не надо, — поморщился Ольгерд. — Мы тебя страхуем. Пристегиваешь карабин к одной веревочке, обнимаешь другую веревочку ручками-ножками и плавно съезжаешь вниз. Обращаю внимание на слово «плавно». Резко и быстро не надо, можешь слишком сильно по карнизу топнуть. Нехорошо, если он отвалится, правда? Ежели верхний крюк все-таки выскочит — не нервничай, не трепыхайся, а постарайся веревку из рук не выпускать. Удержишь ее — постепенно подтянешься к нижнему крюку, который у самой пещеры. После этого вытравишь мне слабину, отойдешь от входа метра на три в глубь пещеры и спокойно подождешь, пока мы все наладим по новой.

— Доклад по радио! — напомнил Ляпунов.

Топорик, перекрестившись, сполз задом с обрыва, прищелкнул карабин, а затем, обвив руками и ногами веревку, медленно заскользил вниз под козырек обрыва. Вскоре разглядеть его сверху стало невозможно, и наступила напряженная тишина, нарушаемая лишь шумом реки да легким потрескиванием рации Ляпунова, стоявшей на приеме. Минуты через три из динамика донесся голос:

— Докладываю: прошел штатно.

— Отстегивай пояс, отходи в сторону и командуй: «Вира!» — распорядился Ольгерд.

Еще через пару минут Топорик прохрюкал из рации:

— Отстегнулся. Вира помалу!

Освободившийся пояс вытянули наверх, и Ольгерд протянул его Милке:

— Мадам, все мужчины только после вас.

— Между прочим, мадемуазель. — Милка напомнила свой социальный статус, процитировав фрекен Бок из советского мультика «Карлсон вернулся». Затем Зена, опоясавшись и пристегнувшись, аккуратно сползла с обрыва и зашуршала вниз.

— Готово! — доложил Топорик. — Вира!

— Юноша, вы следующий, — сказал Ляпунов, пока вытягивали пояс.

Сказать, чтобы Таран совсем не волновался, нельзя. Даже при том, что похожие упражнения «мамонты» не раз проделывали на занятиях по горной подготовке. Правда, все эти занятия проходили не в горах, а в заброшенных зданиях. Конечно, с точки зрения Ольгерда, небось обрыв высотой в полета метров

— это семечки, тем более что спуститься вниз надо было меньше чем на половину этой высоты. Но Ольгерд — это Ольгерд, а Таран — это Таран… Двадцать метров — это капитально повыше пятиэтажки, в которой Юрка проживал до позапрошлого года. На пару этажей, если не больше. К тому же стена не отвесная, а наклонена вперед, и над головой у тебя очень вострые иувесистые камешки выпирают. Попадет такой по шлему — и вобьет голову в плечи.

Камешки, однако, не попадали, и вскоре Юрка благополучно съехал в объятия Милки и Топорика, которые отстегнули его от пояса и неназойливо отпихнули от карниза в пещеру.