Раб своей жажды - читать онлайн книгу. Автор: Том Холланд cтр.№ 44

— Ах, доктор Элиот, доктор Элиот, — провыл Полидори, — вы такой ужасно умный!

Он выплюнул последние слова и кинулся вперед, но Элиот упреждающе крикнул, и не успел Полидори схватить меня, как я перехватил его руки. Полидори замер с презрительной ухмылкой на губах.

— Сейчас у меня нет желания продолжать этот неприятный разговор, — терпеливо промолвил Элиот. — Мне неинтересно выслеживать вашу… как назвать ее… хозяйку?.. сообщницу? Просто скажите мне, где вы держите Моуберли и оставим друг друга в покое.

— О, вы исключительно внимательны!

— Предупреждаю, иначе я обращусь в Скотланд-Ярд.

— Что? — ухмыльнулся Полидори. — И испортите репутацию благородного министра?

— Предпочел бы не делать этого, . — ответил Элиот, — но что бы он там не испортил себе, я должен по меньшей мере сохранить ему жизнь.

— Ему ничего не грозит.

— Так вы признаете, что он здесь?

— Нет. — Полидори помедлил, вновь скаля зубы в улыбке. — Но был, доктор Элиот.

Он слегка отступил, не сводя с нас глаз, и поднял руки. Не оборачиваясь, он передал трубку старухе-малайке, та зажгла ее, и Полидори, всунув чубук меж губ, три или четыре раза вдохнул дым, блаженно закрывая глаза.

— Ах, хорошо, — пробормотал он, — ах, как замечательно… К нам сюда издалека приезжают. — Глаза его вдруг открылись. — Приезжают, доктор Элиот… Поверьте мне, приезжают!

Он улыбнулся, и губы его окутала желтая пленка слюны. Он слизнул ее, и глаза, казавшиеся затуманенными, снова стали холодными и пронзительными.

— Вы очень умны, доктор Элиот. Но никакого заговора нет. Людям нужен опиум… даже министрам правительства.

— Нет, — качнул головой Элиот. — Вы заманили его сюда.

— Заманил? — Полидори откинулся в кресле. Глаза его опять заволокло туманом. — Заманил, заманил, заманил! Мне нужны богатые люди, — засмеялся он, — люди со средствами… джентльмены из Вест-Энда. — Смех его перерос в поток резкого, высокого хихиканья. — Ну-да, я заманил их, доктор Элиот. — Он повторил эту фразу, медленно наклонился и принялся покачивать трясущимся пальцем перед лицом моего спутника. — Но если они попробовали наркотиков… если они попробовали… то пусть сами за себя отвечают…

Глаза его, преисполненные наставительной торжественности, потухли, и он в который раз разразился переливчатым хихиканьем. Элиот несколько отвлеченно наблюдал за ним.

— Взгляните, — заметил он, — как деревенеют мускулы у него на щеках. Явное свидетельство ступора, в который он погружается. — Он оглядел комнату. — Все может оказаться легче, чем я отваживался надеяться, — сказал он и стал осматривать тела лежащих в притоне, но быстро нахмурился и, повернувшись ко мне, помотал головой.

— Он, наверное, у раджи, — высказал я предположение.

— Кто?

Я в изумлении уставился на него:

— Сэр Джордж, кто ж еще! Разве мы не его ищем?

— Ну, конечно, — ответил он, отворачиваясь.

Я рассердился на эту внезапную резкость.

— Я, может, очень глуп, — буркнул я, — но не вижу, почему вы так насмешливо относитесь к моему предположению.

— Извините, Стокер, если обидел вас. Но ваше предложение все же смешно, и у нас нет времени обсуждать его. И все-таки, — его глаза сузились, и голос стал тише, — все-таки направление ваших рассуждений, может быть, не столь глупо, как показалось вначале. Нет…

Он энергично подошел к стене и двинулся вдоль нее, нажимая на камни.

— Что вы делаете? — спросил я.

— У раджи, вы говорите? — хмыкнул он. — Я засмеялся, потому что никакого раджи не существует…

— Что?! — вскричал я.

— Раджи не существует… Но есть королева… Стала бы она жить в таком бардаке?

Он сделал какой-то жест, и взгляд его упал на жаровню в углу комнаты. Он сразу подошел к ней и, сдвинув в сторону, ударил по стене за нею. И только он сделал это, как старая карга, сидевшая уставившись на угольки, подняла голову и пронзительно закричала. Вцепившись в пальто Элиота, она в страхе что-то забормотала. Я попытался ее успокоить, но старческие пальцы отказывались разжиматься. Она смотрела на стену, словно оттуда исходила какая-то угроза, а Элиот сдирал грязные, прокопченные тряпки, за которыми оказалась грубая деревянная дверь.

— Она идет, — надрывалась малайка, — идет за кровью! О королева боли и наслаждения!

Старуха вдруг поперхнулась, и лицо ее исказила зловещая усмешка, словно оскал черепа.

— О, моя богиня, — запричитала она, выпуская пальто Элиота и поднося руки к глазам. — О, моя богиня жизни… моя богиня смерти…

Элиот нахмурился, глядя куда-то за меня. Я обернулся и увидел, что Полидори следит за нами. Он все еще сидел в кресле, но глаза его вновь открылись, чистые и ясные. Элиот отодвинул засов и открыл дверь. Мне в лицо ударил прохладный ночной воздух — приятное облегчение после паров опиумного яда. Элиот шагнул вперед и обернулся на Полидори, который наблюдал за нами яркими и немигающими, кошачьими, глазами. Элиот взял меня за руку.

— Да идемте же, ради Бога, — прошептал он.

Я вышел за ним, и мы оказались на каком-то мостике. Под нами виднелась вода, впереди — стена из грязно-бурого кирпича. Я оглянулся: глаза Полидори по-прежнему следили за мной. Я с треском захлопнул дверь.

На лоб мне закапал мелкий, холодный дождик. Моя энергия и храбрость вновь стали возвращаться ко мне. Я осмотрелся. Мостик, на котором мы оказались, был старый, деревянный, переброшенный через узкую полоску воды, которую когда-то давно использовали торговые суда, ибо за мостом высился склад. Но сейчас здесь было пришвартовано лишь одно крохотное суденышко, а когда я взглянул в сторону Темзы, то увидел ряды костылей, вбитых в стенки протоки, так что более крупные суда не могли зайти сюда. Склад оставлял впечатление полностью заброшенного, стены его исчеркали черные потеки, а окна, как в домах на Колдлэйр-лейн, были заколочены досками. Меня охватило отчаяние — было ясно, что склад необитаем и мы никого в нем не найдем.

Как-то сразу мы оба притихли. Мне довелось испытать немало странного в этот вечер, но ничто не могло сравниться с открывшимся сейчас видом, и воистину, мне почти казалось, что я все еще нахожусь в курильне, удушаемый сном от ядовитого дыма. Нам померещилось, что мы очутились в зале какого-то фантастического дворца, даже не в зале, ибо это не был зал, а что-то более странное и просторное, целый этаж, повисший в воздухе. Потолок уходил во тьму, а единственно различимые стены были за нами и перед нами. В самом центре этих стен находились эбеновые, черного дерева, двери, и по обеим сторонам от створок тянулись альковы. В каждом стояла статуя, и каждая из этих фигур была исполнена в различной манере, отражая разные культуры, разные эпохи: здесь — Египет, тут — Китай, а там — Индия. И в то же время в статуях было нечто общее, неразличимое и беспокоящее… Я еще раз прошелся взглядом по скульптурам и вдруг осознал, что, в какой бы манере ни были выполнены лица, на каждом из них отражалось одно и то же — чувственность, красота и крайняя холодность. Словно все статуи изображали одну и ту же женщину.