Ублюдки - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Алеников cтр.№ 7

В этом не было ничего странного: далеко не каждый частник будет подвозить здорового незнакомого мужчину, мало ли кто ночью голосует, зачем рисковать. Тем не менее Женя пару раз озабоченно оглянулся на проехавшую машину. У него появилось подспудное ощущение, что где-то он ее уже видел.

Женя пошел дальше, по направлению к бульварам. Там, на перекрестке, гораздо больше шансов поймать такси.

Вообще можно понять этих частников, всего-то они боятся. Он же не девушка, в конце концов. Вот если бы Рита голосовала на дороге, тут вопросов нет, тут любой бы остановился, за честь бы посчитал ее подвезти.

И Женя, погрузившись в обдумывание этой новой, весьма интересной темы, тут же выкинул проехавшего частника из головы.

Василий Сергеевич спокойно вел машину, поглядывая на удалявшегося Женю в зеркальце заднего вида. Он был очень доволен, что догадка его насчет парня оказалась верной. Интересно, в какой район он собрался ехать. Хорошо бы в какой-нибудь дальний, а еще было бы лучше, если бы он жил за Кольцевой дорогой. Впрочем, вряд ли так повезет.

Василий Сергеевич отъехал примерно полкилометра и затормозил. На этой пустой, без всяких признаков жизни улице подобрать парня было совершенно некому.

Василий Сергеевич ловко развернул машину в обратном направлении и, переключив скорость, сильно нажал на газ.

Мотор отозвался радостным ревом. Движок у «копейки» был форсированный. Василий Сергеевич не зря потратил на него столько сил. Скорость «копейка» набирала мгновенно, в две секунды.

Женя, шедший вдоль тротуара по мостовой, услышал звук приближающегося автомобиля и, оглянувшись, поднял руку. С умоляющим выражением на лице он сделал пару шагов к осевой линии. Идея его заключалась в том, чтобы машина на этот раз не проехала мимо. Пусть водитель как следует разглядит его, поймет, что бояться не следует, и почувствует, как он, Женя, будет благодарен ему за оказанное милосердие.

Еще через секунду он с радостью узнал темно-вишневые «Жигули», это был тот же самый частник, очевидно, передумавший и пожалевший его. Но почти сразу Женя ощутил что-то необычное в движении «Жигулей», и тут же молниеносно понял, в чем дело: машина ехала слишком быстро.

Женя повернулся, чтобы отбежать на тротуар, но было уже поздно, расстояние между ним и темно-вишневым автомобилем сокращалось с невероятной скоростью. В последний момент Женя резко прыгнул в сторону, но машина ловко вильнула и врезалась жестким бампером прямо ему в ноги.

Женю подбросило в воздух, и он с размаху ударился головой о лобовое стекло, после чего перелетел через «Жигули» и тяжело шмякнулся на мокрый асфальт.

Василий Сергеевич затормозил, дал заднюю скорость и, подъехав к неподвижно лежащему парню, вышел из машины. Нагнулся над ним, вытащил из внутреннего кармана куртки бумажник и паспорт.

Бумажник он бросил на сиденье «Жигулей», а паспорт, прежде чем спрятать, перелистнул. Парень, судя по прописке, жил в Бирюлево. Это было хорошо, из Бирюлево до центра расстояние приличное, пройдет несколько дней, пока его здесь опознают.

Потом Василий Сергеевич быстрым оценивающим взглядом осмотрел верную «копейку». Радиатор и капот почти не пострадали, вмятина на капоте выправлялась легко, но вот на лобовом стекле опять появилась свежая трещина. Еще пара таких трещин, и придется менять стекло.

Василий Сергеевич сел на свое водительское место и в последний раз взглянул на неподвижного парня. Судя по луже крови, которая уже натекла вокруг него, было непохоже, чтобы он когда-нибудь пришел в себя. Удар нанесен точно, и скорость, и разгон — все выбрано правильно.

Хлопнула дверца, и темно-вишневые «Жигули» неспешно покатили прочь.

Василий Сергеевич уверенно, почти не вдумываясь, вел машину по ночной Москве. Размышлял он при этом совсем о другом.

Жизнь, конечно, штука непростая, поди разбери, почему одних, как его, например, она делает импотентами, в то время как другие наслаждаются в полной мере.

Чем они лучше?

Это несправедливо. И то, что на одного похотливого самца в этом мире станет меньше, просто чуть-чуть, самую малость исправит эту несправедливость.

На перекрестке, около храма Христа Спасителя, зажегся красный светофор.

Василий Сергеевич нажал на тормоз и удовлетворенно вздохнул. На сердце у него было легко. Трещина на стекле, конечно, вещь неприятная, но в принципе все прошло хорошо.

Последнее время ему вообще очень везло. Это уже третья удачная охота за месяц.

В выходной день Борис Зозулин отправился в зоопарк. Он и сам толком не знал, чего ради вдруг туда поперся. Получалось, что так просто, от нечего делать.

Ничего ведь заранее не планировал, утром проснулся, поглядел в окно, увидел внизу какую-то драную кошку, чуть не попавшую под машину, и тут же решил, что поедет в зоопарк.

Теперь он бесцельно бродил между вольеров, иногда подходил к клеткам, безучастно рассматривал находившихся в них животных. Животные большей частью лежали неподвижно, то ли спали, то ли отдыхали, на прохожих поглядывали редко и равнодушно. Чем дольше Зозулин на них смотрел, тем большая тоска его охватывала.

То есть любопытно, конечно, было взглянуть на льва, но в то же время как-то и неприятно, совестно, что ли. Все-таки царь зверей, а сидит себе в тесной клетке, огороженный двумя рядами толстых железных прутьев. Видно, что грива грязная, спутанная, да и вообще вид какой-то жалкий, неопрятный, не царский, одним словом.

Зозулин вспомнил, что в книге, которую он недавно читал, описывалось, как по Москве возили в клетке Емельяна Пугачева. Там даже иллюстрация была. Пугачев на картинке тоже выглядел каким-то лохматым, нечесаным. А ведь и он, если вдуматься, в цари метил. Хоть и недолго, но пожил всласть, повелевал, казнил, миловал.

А кончил, между прочим, на плахе, на кусочки его порубили. Лев этот по крайней мере живой, к тому же кормят его здесь, и то спасибо.

Впрочем, неизвестно: если у льва спросить, он, может, тоже предпочел бы, чтобы его четвертовали, вместо того, чтобы так всю жизнь провести в вонючей клетке. Небось родился и вырос где-нибудь в Африке, на просторе. Там у него, может, семья осталась, львица любимая, дети…

Зозулин от всех подобных мыслей совсем расстроился, уныло побрел дальше. Некое оживление, правда, вызвал у него шимпанзе. Шимпанзе этот, видимо, чемто обожрался накануне, ему ж какую только дрянь туда не кидают, хоть везде и написано строго: «ЗВЕРЕЙ КОРМИТЬ ЗАПРЕЩЕНО».

Ну и что, подумаешь, мало ли чего запрещено, кто на это внимание-то обращает?!.

А шимпанзе, он же дурной, все в рот тянет, чего не бросят. В общем, у бедняги живот схватило, понос его пробрал.

Сидит, дрищет, глазами хлопает, прямо жалко его. А народ-богатырь вокруг толпится, гогочет, изгаляется по-всякому, аж противно. Ну, и шимпанзе эти насмешки, видать, достали. Он привстал, дрисню свою ручищей сгреб да как швыранет в публику. Хорошо, что Зозулин далеко стоял. Все, кто у клетки грудились, в жидком говне оказались. Течет по ним, воняет, тут уже не до дразнилок.