Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - читать онлайн книгу. Автор: С. П. Сомтоу cтр.№ 93

Услышав эти слова, Раду понял, что именно нужно сказать в ответ. Он присел рядом с принцем. Дитя, женщина и евнух даже не шелохнулись, все было так, словно они пребывали во власти сонного заклинания.

Мехмет прикоснулся к плечу вампира.

– Если я поцелую тебя, – сказал он, – мой язык превратится в сосульку и отвалится.

Мехмет боялся его, но даже теперь, когда они были так близко, он постарался свести все к шутке.

– Тогда не целуй меня, – сказал Раду. – Я не из плоти и крови, Мехмет; я не могу броситься в твои объятия, бесспорно, страстные и горячие, и мне без разницы – искренними они будут или притворными. Но я все еще могу петь.

– Тогда пой, – потребовал наследник турецкого престола, – облегчи мои страдания. – Он протянулся к евнуху и взял его лютню. Мальчик был из Македонии и, возможно, его тоже кастрировали против воли. Раду вспомнил свое собственное уродство. Это взволновало его настолько, что у него перед глазами пронеслось множество полузабытых образов из его прошлой жизни, когда он еще был человеком, простым смертным мальчиком. Принц спихнул евнуха с кровати ногой, музыкант упал на ковер и тотчас снова свернулся калачиком. Мехмет протянул лютню вампиру. – Пой, Раду, – сказал он, – о потерянных сердцах и разрушенных домах. Я хочу быть в печали. Я родился сыном султана, но я этого не выбирал. Я не хотел быть жестоким. Да ты все знаешь и сам. Мне действительно жаль, что я убил тебя, Раду, мне очень жаль. Пой, Раду, пой.

– Только при одном условии, – сказал Раду.

– Все, что пожелаешь, – ответил принц.

– Ты освободишь Дракулу.

– Почему? Он всегда ненавидел тебя, завидовал твоей красоте, называл тебя мямлей, блудницей с членом; и ты сам не был против того, чтобы я собственноручно выбросил в море ключ от его темницы. – Так Раду впервые узнал о соперничестве между братьями. – Если я освобожу его, особенно если он узнает, что я сделал это по твоей просьбе, он подумает, что ты сдался моей... малодушной похоти.

Раду думал о мальчике, закованном в цепи, в душной вонючей темнице. Мехмет прав, думал Раду, возможно, Дракула возненавидит меня за это, и он никогда не поверит, что я не спал с принцем. Может быть, будет лучше, если я не буду просить о его освобождении.

Но потом Раду вспомнил, как, несмотря ни на что, пленный ребенок беспокоился о своем брате, просил узнать, как он там, не обижают ли его во дворце. Нет, нельзя допустить, чтобы Дракула заживо сгнил среди крыс и экскрементов.

– Освободи Дракулу, – сказал он, – и тогда я буду петь.

В самом конце своих ярких мучений Лоран еще раз столкнулся с Ангелом Смерти – лицом к лицу.

Он стоял на берегу огненного озера. У него за спиной толпились мертвые; были среди них и знакомые лица. Шаман, который заточил ангела в амулете. Проститутки из Патпонга: у некоторых не хватало рук или ног, некоторые были обезображены, но каждая оставалась по-своему прекрасной, потому что из их страшной смерти Лоран сотворил произведение искусства. В этой толпе мертвецов были люди, о которых Лоран слышал от Тимми Валентайна: убитые дети в замке Тиффуже, зверски забитые ацтеки Теночтитлана, жертвы холокоста... они стояли на берегу, а горящее озеро извергало языки пламени в парах серы и было так же глубоко, как сам ад.

– Лоран, – сказал ангел, – вот мы и встретились снова.

– Но я уже не торчу на колесах, – ответил ему Лоран, – я их выбросил за борт.

– Это реальность, Лоран.

– Реальность?

– Ага.

– А что есть реальность, Эйнджел? Расскажи мне. То есть ты же ангел, правда? Ты должен знать.

– " Vanitas, – ответил ангел.

Ближайший город: скучнейшее, сонное местечко. Лачуги, хижины и несколько особняков колонистов, большинство из которых были разрушены и уже наполовину погребены под всепоглощающей буйной зеленью. Уличные торговцы в основном из Индии и Китая. Pasar malam – уличный базар, «открывающийся» на закате; ночной воздух благоухает ароматом арахисового масла. Христианская церковь и мечеть – бок о бок на маленькой рыночной площади.

«Лендровер» Джошуа Леви медленно пробивался сквозь толчею. В кузове лежал гроб, по обе стороны от которого сидели два меланезийца; Леви был за рулем. Пи-Джей то входил в свое странное оборотное состояние, то выходил из него. Тимми глазел по сторонам – рассматривал достопримечательности, наслаждался видами, запахами и звуками этого городка, потерявшегося на грани сумасшествия.

Они остановились. Леви вышел, чтобы купить продуктов.

– Mahal, mahal, – говорил он по-индонезийски, торгуясь с ушлыми продавцами. – Berapa itu? – A потом на пиджине [31] : – Yu kisim dispela. – И продавцы тащили в «лендровер» очередную порцию покупок.

– Ну просто полиглот, – сказал Тимми Пи-Джею.

– Совершенно не впечатляет, – ответил ему Пи-Джей, имея в виду совершенно обратное.

Тимми углубился в толпу торговцев. Какие запахи! Пот, цветы, фрукты, собачье дерьмо, сатэ, шипящее на углях, выхлопные газы. А чуть дальше по улице, заставленной холстами, Тимми увидел то, что никак не могло здесь оказаться.

– Пи-Джей, Пи-Джей! – Он дернул его за рукав. – Видишь?

– Нет, – ответил Пи-Джей, но Тимми был уверен, что он сказал «да».

В конце улицы, в мареве синей дымки, виднелся дом. Дом Тимми в Энчино: тот самый, с огромными коваными воротами, горгульями, круговым подъездом, мраморным бассейном и чердаком, где была комната для моделей железной дороги и еще много комнат, проходя по которым он рассказывал Карле, психоаналитику школы Юнга, свою историю... изливал перед ней свою жизнь в посмертии...

– Ну вот, началось, – сказал Тимми. – Наше бегство из реального мира. Мы видим с тобой край реальности, где наши сны соприкасаются с явью.

И он пошел в сторону этого дома. Пи-Джей последовал за ним, но в то же время казалось, что он идет совершенно в другом направлении. Между ними медленно ехал «лендровер», прокладывая дорогу среди толпы. В кузове громыхал гроб. Толпа как будто начала редеть, становиться прозрачной; реальность смешалась со сном. Тимми вспомнил свои ощущения в Помпеях. Когда земля взорвалась изнутри. Смерть и возрождение соединились в том месте, где открылся новый портал в недра мира.