Каббала и бесы - читать онлайн книгу. Автор: Яков Шехтер cтр.№ 65

Любопытно, что рассказ «Пульса де-нура» заканчивается комической сценой, в которой реб Вульф гоняется за забравшимся в синагогу котом. У тех, кто хорошо знаком с еврейской литературой, при этом в памяти немедленно должна всплыть сцена из бабелевского «Заката», в которой в синагогу забирается крыса и кантор в субботу (что категорически запрещено) стреляет в нее из пистолета. А когда на него начинают сыпаться со всех сторон упреки и оскорбления, кантор отвечает: «Я договаривался молиться в синагоге, а не в кладовке с крысами!»

Сцена эта, безусловно, имеет для Бабеля знаковое значение; в сущности, она – ключ к пониманию всей пьесы, рассказывающей о закате еврейского мира, духовном и моральном падении современного писателю еврейства. И слова кантора о крысах, вне сомнения, сказаны отнюдь не про этих несимпатичных грызунов, а про прихожан синагоги.

У Шехтера вместо крысы в синагоге появляется кот – ее главный враг, прямая противоположность. И сама сцена его появления выписана не трагедийными, а именно комическими красками. И это означает, что хотя кот, как и крыса, считается в иудаизме нечистым животным, на самом деле в синагоге «Ноам алихот» все в порядке.

А пока все в порядке в израильских синагогах, все будет в порядке и в Израиле, и во всем мире, за который евреи, если верить их собственной религии, несут ответственность перед Богом. И именно отсюда – та идиллия, та легкая успокаивающая музыка, которая звучит в финале рассказа.

Левина женитьба

Рассказ замечателен прежде всего тем, что предельно точно рисует особенности образа жизни, мироощущение и психологию ортодоксальных религиозных евреев, в том числе и той их части, которая начала вести такой образ жизни уже после переезда в Израиль из бывшего СССР.

Мир еврейских религиозных ортодоксов скрыт и непонятен даже для светских евреев, не говоря уже о людях, не имеющих никакого отношения к еврейству.

На протяжении тысячелетий изучение Торы считалось у евреев главной жизненной задачей, смыслом жизни еврея и единственным, что может доставить ему подлинное духовное наслаждение. При этом под Торой понималось и понимается не только «Пятикнижие Моисеево», но и весь ТАНАХ (в христианской традиции его принято называть «Ветхим Заветом»), называемый еще Письменной Торой, а также Талмуд (так называемая Устная Тора, то есть та часть Священного Писания, которая, по преданию, передавалась в течение столетий из уст в уста и была записана менее 2000 лет назад), Галаха (религиозное законодательство) и ряд других источников. Весь этот массив священных текстов за тысячелетия еврейской истории оброс многочисленными комментариями и комментариями на комментарии, так что для полного изучения всего духовного наследия иудаизма и в самом деле не хватит даже самой длинной человеческой жизни.

С глубокой древности и вплоть до наших дней еврейский мальчик уже в три года учился читать и приступал к изучению Торы. Из хедера – начальной школы – он переходил в «талмуд-тору», а затем, в 12–13 лет – в ешиву, где и продолжал учебу как минимум до вступления в брак. «Ценность» еврейского юноши как жениха определялась глубиной его познаний в Торе: чем большее впечатление производил он своими знаниями на знатоков Писания, тем на более знатную и богатую невесту мог рассчитывать. Помимо приданого, в условия брачного договора обычно включалось и то, сколько именно лет отец невесты берется содержать будущего зятя, с тем чтобы он мог беспрепятственно посвятить себя изучению Торы. Таким образом, еврейские мужчины если и овладевали каким-либо ремеслом, то происходило это довольно поздно, а основная забота о содержании семьи ложилась на плечи женщины.

В 18 веке начался постепенный отход евреев от этого образа жизни. И, тем не менее, вплоть до Октябрьского переворота значительная часть евреев, живших на территории Российской империи, ревностно соблюдала заповеди иудаизма. Понадобились десятилетия организованной Советской властью борьбы с «религиозными предрассудками», кровавые репрессии против раввинов, резников, преподавателей Торы и других «служителей культа», закрытие еврейских школ и другие меры, чтобы основная масса советских евреев утратила связь с верой своих отцов и дедов и стала совершенно невежественна во всем, что связано с еврейской традицией и религией.

Когда же в конце 1980-х сотни тысяч евреев репатриировались из СССР в Израиль, многие из них, будучи уже в зрелом возрасте, обладая современной профессией, полученной в том или ином советском вузе, заново открыли для себя иудаизм, еврейскую философию и систему еврейских ценностей и, как принято говорить на иврите, «вернулись к ответу», то есть начали вести еврейский религиозный образ жизни.

Некоторые из них, подобно Леве, главному герою этого рассказа, решили посвятить себя целиком изучению Торы, влившись в ряды религиозных ортодоксов и став учащимися ортодоксальных ешив.

Как уже догадался читатель, Яков Шехтер хорошо знает и любит этот мир еврейских ортодоксов и в то же время весьма далек от того, чтобы его идеализировать.

Честно и точно он воссоздает атмосферу ешивы с предельной самоотдачей учению, с острыми и увлекательными спорами вокруг того или иного раздела Талмуда, с жестким и непрестанным интеллектуальным соперничеством, которое идет между ешиботниками и высшей наградой в котором являются похвала и особое отношение раввина, ведущего тот или иной курс.

Честно и точно воссоздает Шехтер и те ощущения и переживания, которые захлестывают его героя Леву – способного еврейского мальчика, хорошо учившегося в школе и в институте и вдруг оказавшегося в мире, где все приобретенные им прежде знания оказываются никому не нужными, где ему всё, в том числе и сам язык, нужно начинать учить «с нуля». А потому вряд ли стоит удивляться тому, что это учение дается ему так непросто, как и тому легкому пренебрежению, с которым к нему относятся другие ешиботники.

Наконец, Шехтер пунктуально, можно сказать, этнографически точен в описании процесса сватовства и женитьбы у еврейских религиозных ортодоксов. Все именно так и происходит: сваты или другие посредники предлагают юноше и девушке, которые, с их точки зрения, являются «подходящей парой», встретиться и познакомиться, причем встречи эти обязательно должны протекать «на людях», нередко – под наблюдением родственников невесты. После двух-трех таких встреч молодые должны дать ответ, готовы ли они сочетаться браком или решили, что они друг другу не пара, и продолжить поиски своей половинки.

Писатель не скрывает и тех опутывающих ортодоксов условностей, которые руководят всей их жизнью, – к примеру, тот факт, что какие бы успехи Лева ни проявлял в учебе, он никогда не сможет жениться на девушке из «очень хорошей религиозной семьи». Более того – он воспринимается такой семьей в некотором смысле ущербным, так как был зачат своей матерью без омовения в микве, то есть в состоянии ритуальной нечистоты.

Таким образом, евреи-выходцы из бывшего СССР, вернувшиеся к религиозному образу жизни, все равно полноценной частью общины религиозных ортодоксов не являются и могут сочетаться браком лишь с такими же новообращенными, как и они сами.