Астроном - читать онлайн книгу. Автор: Яков Шехтер cтр.№ 60

Он встал со своего места, подошел к телескопу и, словно углядев на тускло мерцающей поверхности металла темное пятнышко, дыхнул на него и тщательно затер рукавом. Потом вернулся к столу, сел напротив Миши и заговорил. Тихо, словно взвешивая, пробуя на вкус каждое слово.

– Слухай внимательно. Сегодня я хочу рассказать тебе о том, что в последние годы волнует меня больше всего на свете. Наверное, ты догадываешься, что Бэкон зашифровал свой трактат вовсе не из-за сведений о драконах, какими бы интересными они тебе ни казались. Великий монах удивительным образом прикоснулся к самой глубокой, самой волнующей тайне нашего мира. Вряд ли он добрался до нее своим умом. Во второй части трактата Бэкон намекает на встречу с «халдейским астрономом», который помог ему «увидеть скрытое и прикоснуться к сокровенному». Наука того времени не располагала математическим аппаратом нашего времени, но, понимая суть вещей, можно формулировать самые сложные вещи с помощью самых простых слов.

Итак, тайна состоит в том, что в пространстве нашего мира его Создатель оставил несколько брешей, проходов в иное измерение. Выражаясь современным языком, это те самые точки, где функция Лагранжа изменяется, а ЕІ/NC имеет совсем другое значение.

Кива Сергеевич остановился, словно переводя дыхание. Кадык несколько раз дернулся, пропуская слюну. Миша допил чай и поставил кружку на столик.

– Хочешь еще?

Миша отрицательно покачал головой.

– А где они находятся, эти самые бреши?

Кива Сергеевич одобрительно хмыкнул.

– О! Быка за рога. Их расположение и есть часть тайны. Бэкон называет три такие точки. Одна из них находилась в святая святых Иерусалимского Храма, и после его разрушения, видимо, сменила месторасположение. Вторая тоже располагается на Святой Земле, но где – никто не знает. Бэкон предполагает, что это или Шило, где находился передвижной Храм, или Назарет, место, на котором когда-то стояли ясли и над которым волхвы увидели звезду, или гробница патриархов в Хевроне, где по преданию похоронены Адам и Ева. Звезда, вернее, свечение материи, приобретающей иные свойства, для людей с особым духовным зрением, указывала на место перехода. Встреча с младенцем была для волхвов просто поводом. На самом деле, они искали совсем другое.

Кива Сергеевич улыбнулся. Зубы в приоткрывшемся рту влажно блеснули.

– Вот, как рождаются легенды. Чем ближе к истине, тем туман гуще. В тумане дерево может показаться драконом, а обыкновенная ветка – удавом. Бэкон это хорошо понимал, потому и зашифровал свой трактат.

Так вот, третья точка движется по поверхности земного шара, описывая за год полный круг. Вернее, кругом эту траекторию назвать сложно, она представляет собой довольно замысловатую замкнутую кривую.

– Кива Сергеевич, – не выдержал Миша. – Ну, а что же тайного в этих точках? Для чего вся конспирация?

Учитель не ответил. Он внимательно разглядывал Мишу, так, словно видел его в первый раз и тот вдруг почувствовал, что еще ничего не решено, что сказочная тайна может остаться нераскрытой. Ему-то казалось, будто отношения с Кивой Сергеевичем давно перешли грань боязни предательства, но выражение лица учителя, его острый, подозрительный взгляд мгновенно вернули Мишу к тому моменту, когда он впервые переступил порог мастерской в Доме Пионеров. Молчание затягивалось, в комнатке под сводом купола, возникло напряжение, особый вид электричества, берущий начало из скрытой от сознания работы мозга, незаметных внутреннему взгляду замыкания цепочек и связей, из которого вдруг рождается решение, граничащее с пророчеством. Озарение было близко, совсем рядом, его сиреневый свет уже начал посверкивать в глазах Кивы Сергеевича, как Миша одним жестом изменил ситуацию.

– Кива Сергеевич, – он скорчил умильную гримасу, отпрыгивая на секунду в совсем недавнее прошлое. Детство, летний отпуск в Жиляковке, спокойная речушка, густо заросшая ольшаником, отец со спиннингом в руках и он, Миша, жалобно улыбаясь, просит дать поудить, хоть разик, разве тебе жалко, всего один раз.

Сердце Кивы Сергеевича дрогнуло, вбросив в кровь заряд гормонов, спустя несколько секунд, они достигли мозга, и сиреневый свет свернулся, угас и начисто пропал, уступив место отцовской снисходительности.

– Н-да, – он потер указательными пальцами глаза. – Н-да, мой мальчик. Понимаешь, тот, кто, создал наш мир, начинается сразу за точкой перехода.

– Абсолютный разум? – спросил Миша.

– Разум, или пришельцы, или Природа, или Всевышний – разные культуры в разные времена обозначали эту субстанцию разными словами. Так вот Он, ничем не ограниченный и не скованный никакими преградами Он, стоит за этой точкой и прислушивается к нашим просьбам. И человек, просящий о милости возле бреши может рассчитывать, что его пожелания будут услышаны.

– Волшебная палочка?

– Куда больше. Прямое прикосновение к причинно-следственному механизму управления миром. Возможность влиять не только на участь конкретного человека, но и на судьбы народов, государств. Вот за это и бьются солнцевики и лунники. За право и возможность владеть точкой перехода.

– Так где же она находится?

– Я не знаю. Бэкон, рассчитав сложнейшее взаимоотношение планет Солнечной системы, предложил формулу, позволяющую рассчитать траекторию движения третьей точки. Помнишь работы Чижевского?

Миша кивнул.

– Так вот, траектория точки перехода зависит от солнечной активности, а та, в свою очередь, от тончайшего баланса сил взаимного притяжения планет и звезд. Как Бэкон сумел додуматься до такого, создать математический аппарат и произвести вычисления – объяснить невозможно. Что это – проблеск гениальности, откровение свыше, знакомство с исчезнувшими или спрятанными от чужих глаз манускриптами – не знаю. Даже мне в середине двадцатого века, со всей его техникой и математическим оснащением, которого у Бэкона даже близко не было тяжело производить эти вычисления. А уж ему-то…..

Кива Сергеевич замолк. Потом встал, подошел к телескопу и приник глазом к окуляру, словно умирающий от удушья к кислородной подушке.

«Похоже, будто сравнение с „великими“ повергает Киву Сергеевича в бездну отчаянья, – подумал Миша. – Он что, серьезно считает себя одного уровня с Бэконом? А если нет, то зачем нервничать?»

– Итак, – продолжил Кива Сергеевич, оторвавшись от телескопа, – первая точка разрушена и исчезла. Отыскать вторую, находясь в Кургане невозможно. Остается третья.

Он сел напротив Миши, и еще раз внимательно оглядел его.

– С тех пор, как у меня в руках оказалась формула расчета траектории, я просчитал сотни кривых за сотни лет. Поверял средние века, античность, новое время. Выбирал годы, в которых происходили знаменательные события, не из любопытства, а потому, что в такие моменты люди обращают внимание на небо и оставляют свидетельства о расположении звезд. Наложив историю на астрономию, я обнаружил удивительные совпадения: когда в каком-то месте происходило чудо, точка перехода оказывалась в том же районе. Прозрение Магомета, появление Будды, видения Орлеанской Девы, воцарение Наполеона, первые святые христианства, крещение Руси князем Владимиром, битва на Чудском озере – все, все это замечательно укладывается на завитках траектории. Такого рода совпадения не являются абсолютным доказательством, но, вне всякого сомнения, весьма основательно подтверждают расчеты Бэкона.