Второе пришествие кумранского учителя. Поцелуй Большого Змея - читать онлайн книгу. Автор: Яков Шехтер cтр.№ 26

Звуки усилились. Неизвестный или стал дышать глубже, или подобрался вплотную к моему изголовью. Не в силах дальше сдерживаться, я сбросил одеяло и рывком сел.

Прямо передо мной на полу сидела огромная жаба. Ее выпуклые глаза неотрывно смотрели на меня, зеленая склизкая кожа противно подрагивала. Жаба тяжело дышала и, похоже, готовилась к прыжку. Прыгать она собиралась ко мне на кровать.

Дрожь отвращения пронизала мое тело. Плохо соображая, что делаю, я выбросил вперед правую руку и освободил томление. К моему величайшему изумлению, оно прошло через жабу, не встретив ни малейшего сопротивления. Я повторил то же самое левой рукой, и продолжение моих пальцев опять пронзило пустоту. Жаба сидела передо мной – огромная, мерзкая, жирная жаба. Ее белый живот вздрагивал в такт дыханию, а рот открывался и закрывался препротивнейшим образом.

Я схватил стоящие у кровати сандалии и запустил ими в жабу. Тяжелые деревянные подошвы пронеслись сквозь нее, не причинив никакого вреда. И тут до моих ушей донеслось сдавленное хихиканье. Мои соседи, не в силах больше сдерживаться, катались по кроватям в припадке хохота.

– Я… вы… так это… – слова застревали у меня в горле, а довольные мальчишки продолжали хохотать.

Наконец Шали сел на кровати, сделал руками едва заметное движение – и жаба исчезла.

– Ты что, никогда не слышал о мороке? – спросил Кифа, отсмеявшись.

Но мне было совсем не до смеха.

– Нет, – сердито сказал я, стараясь не смотреть на шутников.

– Это прием воинов, для отвлечения внимания противника. Ты тоже будешь его изучать. Мы думали, что ты более опытный ессей.

– Я неопытный ессей, а вы безжалостные насмешники.

– Да ладно, не сердись, – Шали снова лег. – Подумаешь, пошутили немного. Скоро и ты так зароешься в учебу, что будешь рад любой возможности посмеяться.

Он повернулся лицом к стене. Кифа повторил его движение, и вскоре оба ровно задышали, а я еще долго лежал, глядя на трепещущий язычок пламени светильника и вспоминая события минувшего дня. Моего первого дня в Кумранской обители избранных.

То, о чем я хочу написать сейчас, стало мне известным во всех подробностях, когда желтые холмы Кумрана остались далеко за спиной. Я бы хотел не думать об этом, я бы хотел, чтобы эти печальные события вообще не произошли. Но изменить прошлое мы не в силах. Как и настоящее. Единственная временная субстанция, поддающаяся нашим усилиям – будущее. Я записываю свою историю, чтобы помочь другим, идущим путем духа, изменить путь и предначертание. Пусть моя короткая жизнь послужит для них примером.

Я понимаю, что большинство людей учится лишь на собственных ошибках. Если бы мы могли перенимать опыт других, человечество выглядело бы иначе. Но этот свиток предназначается детям Света, обновившим Завет со Всевышним, и мои слова скажут им куда больше, чем язычникам или сынам Тьмы.

О внешней канве событий мне поведала мать. В Кумране я научился смотреть на мир через Сердце, возвышенное над животной душой. В таком состоянии хватка Пространства и Времени ослабевает, а иногда исчезает совсем. Освобожденное сознание, сбросив оковы Здесь и Сейчас, может оглядывать как материальный, так и невидимый мир. Мир, в котором нет ни прошлого, ни будущего, а все происходит одновременно. Так прозревают грядущее, так совершают то, что невежды называют чудесами. Но в таком откровении нет ничего чудесного или таинственного. На эту ступень может подняться каждый избранный, который найдет силы подчинить сознанию плоть и страсть.

Внутренним зрением я вижу случившееся с отцом и матерью так же ясно, как если бы я стоял на соседнем холме и воочию наблюдал за событиями.

Выйдя из долины, они свернули к берегу моря, и вскоре оказались на дороге, ведущей в город пальм, Йерихо.

– Я хочу быть неподалеку от моего мальчика, – повторяла мать. – Пусть меня не пускают в обитель, но ты, Йосеф, ты-то ведь сможешь навещать его хотя бы раз в месяц.

– Ты хочешь, чтобы над Шуа потешались соученики? – не соглашался отец. – Я буду приходить в Кумран на праздники. Два, три раза в год. Но даже это будет считаться излишним. Для нас разумнее всего отправиться в Галилею.

– Ни за что! – возмущалась мать. – От Йерихо до обители не больше двадцати миль. Мысль, что над моей головой проплывают те же самые облака, которые видит Шуа, поможет мне переносить разлуку.

– Облака, – усмехался отец. – Да он сутками не будет выходить из подземелья. А посмотреть на небо сможет только по пути в Дом Собраний.

Дорога, по которой они шли, вилась вдоль самой кромки Соленого моря. Белые глыбы соли выступали из сапфировой глади. Легкий ветерок морщил густую, похожую на масло, поверхность воды. Далеко в глубине моря маячил парус: большая лодка, груженная финиками, шла к розовым горам Моава, нависавшим над противоположным берегом.

Солнце уже начало клониться к желтым холмам, когда впереди на дороге заклубилось облачко пыли и послышался топот копыт.

– Дай Свет, – воскликнул отец, доставая из котомки свернутую жгутом веревку, – чтобы это оказались римляне.

Он быстрыми движениями завязал узел на одном конце веревки и подпоясался. Веревка сверкала на солнце, точно змея.

– Ты никогда не рассказывал мне, Йосеф, – прошептала мать, уставясь на веревку.

– Да, да, – чуть раздраженно ответил отец. – Но зачем тебе нужно знать обо всем? Умножающий знание умножает печаль.

– Ты еще не забыл путь воина, да?

– Если это римляне, то все может окончиться благополучно, но если впереди сирийские наемники…

Топот стремительно приближался.

– Я постараюсь избежать схватки, – сказал отец. – Когда ты увидишь, что я снимаю веревку, сразу беги к скалам. Не оборачивайся и не задерживайся, беги изо всех сил. Хорошо?

– Хорошо. Ты справишься с ними?

– Свет знает, – отец усмехнулся. – Сколько их там, чем вооружены, как настроены… Одолеть римлян сложнее, чем сирийцев. Они и вооружены лучше и обучены как надо. Но с ними можно договориться, они не нападают из-за спины и чтят законы. Верховный терапевт дал мне диплома-диптих. Я теперь бывший боец вспомогательных войск, аукселиарии.

– А откуда у него эта диплома?

– Откуда у терапевтов диплома? – отец улыбнулся. – Тебе же известно, как они почитают кесаря. Всякая власть от Бога, поэтому нужно полностью подчиняться установлениям кесаря и Рима. А когда одна из сторон столь почтительно относится к другой, то и второй передаются уважение и почтительность. Кто знает, как и чем община расплачивается за эти дипломы. Но покуда она у меня в руках – беспокоиться не о чем. По крайней мере, при встрече с римским патрулем.

Топот раздавался уже рядом, и вот из-за поворота дороги показалась группа скачущих во весь опор всадников. В сверкающих шлемах, коричневых кожаных панцирях, у каждого с правой стороны висел длинный меч, подрагивающий при каждом ударе копыт о землю. Одной рукой всадники сжимали уздечку, а другой копье. Поперек лошадиных спин лежали продолговатые щиты, из колчанов торчали длинные, точно копья, метательные дротики с широкими наконечниками.