Лестница на небеса - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Полякова cтр.№ 50

Она шла теперь мимо гаражей, поднимаясь все выше по дороге.

«Эти люди страдают проказой», — услышала она. И невольно остановилась, прислушиваясь к словам песни, которую и так хорошо знала. Просто сейчас эта строчка показалась ей ответом. Или — поддержкой?

А потом донеслась следующая — про чужих людей со своей игрой, и — как жаль, что она умерла…

«Как жаль, что все мы, похоже, поумирали, — подумала Анна. — Незаметно для самих себя…»

Она невольно посмотрела туда, откуда доносилась музыка.

Какой-то парень возился с мотоциклом. Она видела только его спину. Волосы, перехваченные на затылке резинкой. Светло-каштановые… Она невольно вздрогнула.

— Перестань, — прошептала она одними губами. — Его нет больше…

Сейчас она ужасно хотела, чтобы парень обернулся. И она бы тогда увидела, что это тоже всего лишь жалкая подделка…

— У вас сигареты не найдется? — услышала она собственный голос.

Он так и не обернулся. Только кивнул.

— Возьмите…

Она увидела протянутую руку с пачкой.

— Спасибо…

«Мог бы и обернуться из вежливости».

— Я положу здесь…

— Ага…

«Боже, какой кретинизм, — подумала она. — Стою и жду, когда он обернется… Старая тетка заигрывает с мальчиком… Ужас-то какой».

Наконец здравый смысл победил.

— Еще раз спасибо.

Она пошла прочь, и вслед ей продолжала нестись харизматичная песня про то, что каждый клиент психбольницы. И — Павлик Морозов жив…

Она рассмеялась невольно.

И пошла быстрее.

* * *

Он обернулся, услышав ее странный смех. С каким-то легким оттенком горечи. Словно она смеялась над самой собой. Или вообще не смеялась — плакала.

Потрепанные джинсы. Длинная майка… Распущенные волосы. Ему захотелось окликнуть эту странную девочку, хотя бы потому, что она не была похожа на его подружек. Подружки, может быть, потому и менялись почти ежедневно, что все были на одно лицо. Взможно, он просто их путал. И вообще — какая разница, если все одинаковые?

Она уходила все дальше и дальше, невольно вызывая какое-то воспоминание из прошлого. «Как будто я ее где-то видел, — подумал он, возвращаясь к спущенному колесу. — Ну и ладно…»

* * *

Анна открыла дверь в пустую квартиру. Матери не было — она уже второй месяц жила у Аськи в Москве. Нянчилась с внучкой.

Первый раз Анна была рада, что она одна.

Она нашла кассету, вставила в магнитофон, нажала кнопку «плэй».

И села рядом, потому что попала нечаянно на самую грустную песню. «Мусорный ветер, дым из трубы, плач природы, смех сатаны… А все оттого, что мы любили ловить ветер и разбрасывать камни…»

Но сейчас ей не хотелось плакать, как обычно. Наоборот. Она просто сидела и слушала эту песню снова и снова, получая облегчение от каждой ее строчки. Еще два года назад она не могла ее слушать. Слишком горьким было лекарство от боли.

А теперь — слушала.

Потом, когда магнитофон начал хрипеть, она выключила его.

Сварила кофе и включила телевизор.

Там шло очередное ток-шоу — бесконечная череда, на каждом канале… Какой-то обезьянник, невольно поморщилась Анна. Они, наверное, решили во что бы то ни стало доказать, что Дарвин был прав, а Павлик Морозов — жив…

Она собралась было выключить его, но невольно остановилась. Тетка, вещающая в тот момент, показалась ей особенно прикольной.

На голове у нее торчали какие-то несуразные косицы в огромном количестве, как у Боба Марли, при этом лицо было совсем не Бобово. «Что же они все как с цепи сорвались, — подумала Анна, рассматривая эти голубенькие круглые глазки, пухлые губки и вздернутый курносый нос. — Хоть бы сначала прикидывали, подойдет ли данный имидж их внутренней сущности…»

Лицо показалось ей смутно знакомым, Анна долго пыталась вспомнить, где она уже встречалась с этой дамой. Но оставила эти попытки, как безуспешные. В конце концов, у нее просто самая распространенная внешность в здешних окрестностях, решила она.

Дама оказалась продвинутой и преподавала какой-то там тантрический секс. «Безнадежно отстали вы от жизни, милейшая», — сказала себе Анна по этому поводу. Говорила дама весьма уверенно, агрессивно даже, и артикуляция у нее была как у джюсовца на улице. Надо тебе этот китайский фонарь за триста рэ или не надо — а товар тебе впичат… Так и с тантрическим сексом. Спустя несколько минут Анна уже не сомневалась, что большинство домохозяек, смотрящих в данный момент эту белиберду, завтра же помчатся им заниматься. Побросают своих усталых мужей и рванут на поиски радости.

Она щелкнула пультом, обрывая «тантрическую джюсовку» на полуслове. Вымыла чашку. Поставила разогревать суп. Включила снова магнитофон. Немного подпела: «Нам по двадцать семь лет, и все, что было, не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ…»

Потом почему-то вспомнила парня с мотоциклом. Жалко, что он так и не обернулся… Наверняка славный…

Снова вспомнила «тантрическую» даму и подскочила невольно.

— Ну да… Конечно!

Она достала школьные фотографии.

На секунду ей стало больно — она старалась никогда не заглядывать в свое прошлое, чтобы не оживлять вместе с ними боль. Но ей же надо было удостовериться… Поэтому она терпеливо перебирала фотографии в поисках единственной, нужной.

Той, где она рядом с Таней.

Той, где именно Таня вручает ей грамоту за особенные успехи в изучении литературы.

И, найдя, присвистнула.

Те же голубые глазки. Тот же носик… Прическа, правда, другая. Кудри химические… но тогда ведь в моде был другой имидж.

— Вот никак не ожидала, — рассмеялась она. — Есть же у людей дар безликости… Так вписываться можно куда угодно… Как у нас в театральном. Типажность, мать вашу…

Она бросила фотографии на пол, они разлетелись. Одна теперь лежала поодаль, и, когда Анна успокоилась немного и стала собирать их с пола, эта оказалась сверху.

Анна невольно посмотрела на нее.

На этой единственной фотографии она была счастливой, может быть, поэтому — красивой?

Она улыбалась, глядя вдаль, девочка, у которой глаза вовсе не были мрачными. Наоборот…

Анна даже вспомнила, когда снималась. В тот день, когда ее приняли в училище. И все сразу переменились по отношению к ней. Впрочем, это было совсем не важно. Главное — тогда Кинг был рядом. И…

Она положила фотографию, запретив себе продолжать эти воспоминания. Проведя пальцем по нежному овалу, она проговорила:

— Как жаль, что она — умерла…