Белый кот - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Полякова cтр.№ 32

— Не туда попали, — вздохнула Женя.

Она насыпала коту корм, оделась и уже была готова к выходу, когда позвонили в дверь.

— Ну вот, Кот, — сказала Женя, — и в дверь теперь звонят… Не иначе мы залили с тобой нижних соседей… Или пришли из поликлиники требовать флюорографию…

В самом деле, грустно призналась себе Женя, ждать тут некого… Разве что Панкратова, с новой попыткой выяснить отношения…

В дверь еще раз позвонили.

— Иду! — крикнула Женя.

Открыв дверь, она увидела перед собой девочку-подростка. Совсем пигалица, подумала Женя.

Девочка была маленького росточка, с курносым носом и круглыми глазами. На голове у нее кокетливо пристроился беретик, и еще на пигалице было длинное черное пальто. Под взрослую косит, решила Женя.

Девочка достала из кармана красную книжицу и ткнула ею Жене в лицо.

— Доброе утро, — сказала девочка неожиданно низким голосом. — Следователь Разумова.

— Очень приятно, — ответила Женя, подумав при этом, что она бы таких юных особ все-таки не рисковала принимать в следователи.

В ее воображении тут же нарисовалась картина — эта кроха один на один с бандитом. О бандитах Женя имела весьма смутное представление, почерпнутое целиком из фильмов, книг и телевизионных сериалов, поэтому вполне естественно, что воображаемый бандит был похож на лысого Кинг-Конга с обаятельной улыбкой доктора Ганнибала Лектора. Впрочем, она тут же вспомнила отчаянную Клариссу Стерлинг в исполнении Джоди Фостер и попыталась прикинуть — больше она в размерах следователя Разумовой или все-таки меньше… Получалось, что следователь Разумова была куда меньше.

Потом она подумала, что она меньше всего ожидала увидеть на пороге рано утром следователя. Сия мысль повергла Женю в такое сильное недоумение, что она замешкалась, совершенно не представляя себе, как ей надо себя вести.

— Простите, — тихо спросила она, отчего-то моментально чувствуя себя виноватой, — а…

«Господи, ну конечно! Люська или Ольга все-таки написали за меня заявление… Нет, это бред. А может быть, Костик чистосердечно признался в ограблении моей квартиры? Это более вероятно…»

— Что, собственно, произошло?

Девочка-следователь шмыгнула носом и сказала своим низким голосом:

— Убийство произошло.

Женя почувствовала, как кровь сначала прилила к щекам, обжигая их, а потом ей стало холодно. Ей захотелось прислониться к стене. Отчего-то сразу возник в воображении образ Панкратова с кинжалом в груди, и теперь она станет главной подозреваемой, потому что у нее, именно у нее есть мотив. Да, она же читала в этих самых дурацких детективах, что непременно нужно отыскать мотив. А тут — такой подарок, даже искать особенно не надо… Вот он, мотив. Оскорбленная жена. Любовь-морковь. Ревность. Короче, полная бытовуха…

— Глупо, — пробормотала она, дотрагиваясь до пылающего лба ладонью. — Как глупо…

— Что? — спросила девочка, пытливо вглядываясь в растерянное Женино лицо. — Простите, я вас не расслышала… Вы что-то сказали?

— Да нет, это так… — почти неслышно пролепетала Женя.

— Да вы не бойтесь так… Я понимаю, что все это жутко неприятно, но нам не к кому больше обратиться…

«Конечно, не к кому… И зачем еще к кому-то обращаться, если вот она я, убийца? Все так чудесно сходится…»

И алиби у нее наверняка нет. Всю ночь она спала, даже не удосужившись обзавестись этим чертовым алиби… Ей и в голову не могло прийти, что утром появится эта девушка. А то всенепременно пригласила бы переночевать с собой в квартире целую кучу народа…

Теперь поезд ушел, как говорится…

— Понимаете, у него не было с собой никаких документов. Только этот адрес, записанный на листочке бумаги… Получается, вы должны его знать. Вы нам поможете?

Она уже все прослушала.

Листок бумаги с ее адресом. Кажется, ей надо опознать…

Теперь ей стало совсем плохо.

Листок с ее адресом. Александр… Он вчера сунул его в карман пальто… Господи, нет, нет…

Она постаралась взять себя в руки и коротко кивнула, боясь говорить, потому что слова наверняка помогли бы вырваться слезам.

И начала одеваться, уже покорная судьбе, уверенная, что опознавать ей придется именно Александра.

На улице светило солнце, и Жене почему-то пришло в голову, что это очень несправедливо, именно сейчас эта солнечная погода была неуместной. «Я не соответствую этой жизни, — подумала она. — Мне плохо, страшно, а вокруг идут люди, радостно подставляя лица солнечным лучам, в которых уже угадывается грядущая весна. Мне плохо. Если бы небо плакало вместе со мной…»

— Не волнуйтесь так… — Девушка дотронулась до ее руки.

Женя не ответила ей.

Всю дорогу она молчала, сосредоточившись на строчке из стихотворения, чтобы не расплакаться. «Травка зеленеет, солнышко блестит…» Господи, какая глупость, это же детский стишок, глупенький, наивный, с глагольными рифмами… Но не Тютчева же вспоминать, хотя… «Вот бреду я по большой дороге в тихом свете гаснущего дня, тяжело мне, замирают ноги, друг мой милый, слышишь ли меня?»…

Она все-таки не выдержала. Из глаз потекли слезы, которые Женя уже не могла остановить. Она вспомнила вчерашний вечер, их разговор на пиитические темы, с Рембо, накаркавшим несчастье, как черный ворон, и капельку вина, нечаянно пролитую ею — и так напоминающую кровь… В голове было мутно, и ей казалось, что все это происходит не с ней. Эта машина, и девочка с курносым носом и небольшим насморком, и они куда-то едут… Лучше не думать куда. И лучше думать о себе в третьем лице. Это какая-то Женя Лескова едет опознавать убитого. Убитый был ее случайным знакомым, очень симпатичным и милым ворчуном с седыми волосами. Она не успела разгадать ни одной его тайны. Она не успела понять и принять этого человека. Она даже не успела узнать у него, как зовут его кошку.

— Приехали…

Женя вышла. Солнечный луч ласково коснулся ее щеки. «Уже теплый, — подумала Женя. — Уже пригревает…»

И снова погрузилась в спасительную полудрему.

Пока они не подошли.

И ее не спросили:

— Вы знаете этого человека?

«Да, знаю», — хотелось сказать ей, не открывая глаз.

«Да, знаю, и совсем незачем видеть этого человека, потому что я сама видела, как он прятал в карман пальто листок с моим адресом.

Да, знаю — хотя знать этого мне совершенно не хочется.

Мне не хочется открывать глаза, не хочется, не хо…»

— Лисистрата, — услышала она голос над ухом, — ты эту ранимую душу нарочно отыскала, чтобы мы тут замучились в молчаливом ожидании?

— Пошел ты, Каток, — огрызнулась следователь Разумова. — Это ты у нас с дубовой кожей, а люди бывают нормальные…