Агни Парфене - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Полякова cтр.№ 30

Она подошла ближе, прищурилась, пытаясь разглядеть их лучше, — но они точно расплывались, прятались в тумане, одна фигурка принадлежала женщине, она была в этом уверена, и эта женщина — обернулась, точно пыталась рассмотреть Лику так же, как Лика хотела различить ее черты, а две другие фигуры, казалось, никакого интереса к Лике не проявляли, они просто уходили, растворялись, а Лике почему-то хотелось, чтобы они тоже — обернулись.

— Я попробую, только… Ну, понимаешь, Димка не пришел, я должна ему передать, иначе — мы не сможем, деньги нужны…

Голос Марины долетал издалека, гораздо яснее Лика слышала почему-то тихий перезвон колоколов, и голос тихий, почти неразличимый в ветре, напевал:

— Хэре, оде тон Серафим, хара тон Архангелон… Эксалоптера Урану, фотос кафаротера…

— Ладно, солнце, я что-нибудь придумаю. Я попытаюсь…

Когда Марина подошла к Лике совсем близко, Лика невольно вздрогнула — своим прикосновением Марина вырвала ее из другого мира, остались только воспоминания, хрупкие, как голос там вдали — «хара тон Архангелон»…

— Лик, можно я тебе оставлю для Димки сверточек? Понимаешь, мне надо сейчас уйти… Очень нужно. А ты ему передашь. Скажешь, что я завтра зайду к нему домой. Я бы сегодня зашла, но я и так не успеваю.

Из того, другого мира все еще доносилось — «Хэре, Нимфи Анимфевте», и Лике совсем не хотелось возвращаться, а то, что говорила сейчас Марина, было совсем ей непонятно — странно, но сейчас она куда лучше понимала этот странный, красивый язык, куда лучше, чем тот, на котором разговаривала с ней Марина.

Она согласно кивнула, только чтобы ее оставили в покое сейчас, не мешали ей впитывать в себя эти странные, сладостные фразы, и Марина обрадовалась — вот и славненько, ах, спасибо, фотос кафаротера, а то даже не знаю, смогу ли я прийти завтра.

— Хэре, оде тон Серафим, хара тон Архангелон…

Они спустились в мастерскую, хотя — Лика осталась бы там, но она же обещала.

Когда открыли дверь, Лика замерла.

Прямо над ее архангелом склонился незнакомый человек. Длинная темная прядь упала на лоб, губы слегка шевелились, и — этот человек, взяв в руки Ликину кисть, что-то рисовал.

Она хотела возмутиться, обидеться, крикнуть, но — раньше ее крикнула радостно Марина:

— Сашка! Слушай, уже и не надеялась тебя увидеть!

Он обернулся, заметил Ликин удивленный взгляд, покраснел.

— Мне кажется, так будет лучше, — проговорил он, как будто просил прощения.

Лика его узнала. И теперь сама покраснела, засмущалась, чтобы скрыть это от посторонних глаз, что-то проворчала, прошла к своему месту.

И застыла.

Глаза ее Архангела Михаила теперь были — живые. Они смотрели прямо на Лику, в них было столько света, тепла и встревоженности, что Лика не смогла удержаться — ахнула, обернулась восхищенно.

— Как вам удалось? — проговорила она.

— Не знаю, — улыбнулся он. — Я с ним разговаривал. Я всегда разговариваю. Они… любят, когда мы с ними говорим. И отвечают. — Он как-то светло и в то же время немножечко лукаво улыбнулся и сказал: — Меня зовут Саша. Саша Канатопов.

Ей хотелось спросить: «Тот самый?» — но она промолчала.

Она протянула ему руку, пробормотала:

— Гликерия. Лика.

Посмотрела нечаянно на своего Архангела — ей показалось, что он грустно улыбается и смотрит на нее так, точно теперь случилось то, чего он хотел, и он может и улыбаться, и смотреть, и ждать…

Он сам не мог понять, почему, придя сюда, он потянулся к этой иконе.

Потянулся сам? О нет… Его потянуло — со страшной силой он ощутил одиночество Ангела, и больше всего на свете захотелось это одиночество — разрушить, вернуть глазам свет. И — это жуткое черное пятно, делающее его слепым, как у прадеда — пленка катаракты. От него надо было избавить ангела в первую очередь — что он и сделал. А уже потом… Потом он начал «лечить». Потихонечку, ласково, разговаривая с ним про себя, как говорят с больными детьми.

В комнате была только Людмила — он поговорил с ней немного. А Димы не было. Как назло, когда он решился на эту встречу, на серьезный разговор — его не было. Может быть, такова воля Бога, а может быть — того, другого, но — Саша не мог ничего в данный момент изменить, кроме глаз Архангела, а — когда он не мог ничего изменить, он смирялся.

А этот Архангел с опустевшим взглядом почему-то показался Саше одиноким в мире людей, как сам Саша был одинок в этом мире, и таким же непонятным и замерзающим.

Рука сама потянулась к кисти. Прикоснуться. Придать этому замерзшему взгляду теплоты…

— Тебе самому надо этим заниматься, — проговорила Людмила, глядя из-за его плеча на работу. — А то эти девчонки ничего не могут… В них духа нет.

— В каждом человеке он есть, — усмехнулся Саша. — А в нас с тобой его, быть может, меньше, чем в них.

А потом появилась она.

Он не ожидал этой встречи. Сначала он вообще подумал, что таких совпадений не бывает. Не может быть.

Это было чудо.

Он замер, стараясь не выдать затаенной своей радости и удивления, постарался смотреть на нее спокойно. Голова наполнилась туманом и даже немного, кажется, кружилась — но он ничего не замечал, только ее глаза, которые были похожи на глаза Архангела, и сама она сейчас казалась ангелом, случайно залетевшим сюда. Почему-то он вспомнил, как тогда, когда они увиделись в первый раз, случайно, ушла куда-то его беда, дав ему отдых, и второй раз они встретились, и вот теперь — снова… Каждый раз беда прячется, а вместо нее приходит тихая радость и негромкая надежда. «Третий раз — это ведь уже не случайность?»

Она, кажется, не сразу его узнала — и ему стало обидно, что она не запомнила его. Он — запомнил, он думал о ней, а она… Впрочем, глупо ведь, укорил он себя. Разве он вправе требовать от другого человека, чтобы тот был таким же романтично настроенным идиотом? Мало ли ей за день встречается людей!

Таких же, как он. И кто ему вообще сказал, что ей не о ком думать, кроме случайно встреченного пару раз Саши Канатопова, который просто мелькнул в череде других лиц — и растаял?

— Сашка! — обрадовалась Марина, увидев его. — Я за тебя волновалась… Где ты был, тебе Димка звонил, я звонила, приходили к тебе… Опять по лесам шлялся? Отшельничек ты наш…

Девушка с лицом ангела слегка нахмурилась, подошла к своему столику, посмотрела — и он понял, что она потрясена, просто не хочет показать виду. Она стояла, глядя на образ, и смотрела так, как будто видит чудо. А он продолжал вести себя глупо, по-детски — разговаривал с Мариной, делая вид, что совершенно не замечает этой девушки, не видит ее, как будто — ее вообще нет.

Но даже когда он не смотрел на нее совсем — он продолжал ее видеть там, внутри себя, и даже осмеливался там улыбаться ей.